А угадайте, кто это у нас тут так эффектно машет ножичком?




Ну и вне кадра немножко (качество, конечно, ой, но и на том спасибо. Спасибо  Sirickss , само собой )

@темы: кино, чужое, бёрн горман

---

В ответ на мой вопль "горшочек не вари" забежавшая на открытие выставки бездайришная и безжежешная подруга, вляпавшаяся ещё по зиме в чтение "Оккама", сказала: - Ну давай я подстрочник к 21 Афине сделаю?
Вот так эта парочка безумных учёных улавливает души.
Причём если с Оккамом как бы всё ясно - сюжет, плотная реальность, американские горки эти вечные - "угробит-не угробит" и так далее - ну, кто читает, сами знаете, то магия "Совы..." - это вовсе загадочная штука.
Как-то в ночи мы обсуждали это с  Леночка. , и она сказала, что если "Оккам" - это несомненный фильм, то "Сова Афины" - минималистический спектакль, работающий только за счёт голосов двух актёров, и на тот момент картинка как бы сложилась. В самом деле - спектакль: полутёмная сцена, железная казённая койка с казённым же одеялом, стол, стул, пара условных дверей, за одной из которых иногда загорается свет и как бы шумит душ, двое актёров в пижамных штанах - на одном демонстративные крылья на лямочках (такие, самые тупые, из театрального магазина). Они бродят по сцене и разговаривают, и первые минут пять тебе неудобно, как это часто бывает в театре, и ты думаешь "какого хрена" и "в гробу я видала этот авангард" и утешаешь себя тем, что при Шекспире декораций было ещё меньше, а потом вдруг, сама не заметив как, начинаешь сопереживать, то смеяться. то размазывать сопли по морде, а крылья уже как-то вроде и не белые и без лямочек и шевелятся.
Но маленький текст подрос до "за двадцать глав", понабежало дофига персонажей, сцена расширилась во все стороны и уже почти не сцена, а экран, ребята, похоже, уже научились спорить с создателем, и вообще это уже совсем другая история... а свалить от них лично у меня так и не получается.
Особенно весело наблюдать "магию Совы" на англофендоме, где вокруг неё уже нарос целый мир от других авторов.

@темы: думаю, чужое, фанфики, pacific rim, Athene Noctua

---

О как прекрасен мой иногда соавтор (соавтор иногда, а прекрасна всегда) Тикки Шельен. Кто ещё так скажет о ээ... красоте в глазах смотрящего:

Песня о принципиальной аморальности творческого процесса.
А вот было дело пятого брюмера.
Бешеные толпы на площадь собрались,
Чтоб гильотинировать для вящего примера
Юную невинную графиню де Жанлис.
Так она стояла перед гильотиной,
В платье с круглым вырезом, от холода дрожа,
А сквозь сырые тучи солнце пробивалось,
Лучиком играя на острие ножа.

И только сука ювелир,
Кровавый ювелир
Думал: хорошо бы
Брошку замутить,
Ножик на цепочке,
Все из серебра,
А кое-где по краю
Рубинчик посадить.

А было в садочке девушки гуляли,
Вдруг дракон примчался - цоп принцессу - и бежать!
Лучники стреляли, только не попали,
И в припадке билась королева-мать.
В городе, конечно, траур и поминки,
Люди горевали, плакали навзрыд.
Бедную принцессу фиг теперь отыщешь,
Кто же его знает, где гнездится паразит.

И только сука ювелир,
Поганый ренегат,
Вспоминал в подробностях
Те несколько минут,
Как устроен коготь,
Как пошел захват...
Ну а вместо бабы
впендюрим изумруд.

А вот было дело - пуля пролетела,
Может быть, попала, а может быть - и нет.
И на поле брани долго-долго прела,
Может, год, а может, и полсотни лет.
Где теперь солдатик, раненый смертельно?
Из груди солдатика вырос василек.
И лежала пуля памятью жестокой,
А что будет дальше, пуле невдомек.

Но шел по полю ювелир,
Бесстыжий ювелир,
Он ее приметил,
Из земли исковырял,
Камушком украсил,
Почистил, подпилил -
И сверху шестеренки
хитро припаял.
И можно восхищаться,
А можно проклинать,
Но сама история -
Древняя как мир.
Чистому искусству
На мораль плевать.
Красоту повсюду
Видит ювелир!
Упёрто из тиккиного ЖЖ: tikkey.livejournal.com/451050.html#comments

@темы: чужое, сокровища, разное

---

Добрый автор с утра выдала 21 главу Совы Афины. А у меня и от новой главы Оккама сделано меньше половины и иногда надо работать. Сегодня и завтра - точно. Не думала, что скажу такое, но "горшочек, не вари", даже не то, чтобы "не вари", но вари помедленнее или что-то, что я просто читаю. В идеале, конечно, чтобы ты сварил новую главу вот этого: archiveofourown.org/works/929342. Давно никто не давал реально яркого Ганнибала Чау. Ну или доварил ещё что-нибудь к "Хору мёртвых писем".

@темы: разное

---

Не то, чтобы я в Торчвуде любила линию Оуэн/Тош, никакой каши кроме поминальной кутьи этим ребятам вместе было не сварить, но клип нарезан с большим чувством. Ну и к Ночным снайперам питаю некоторую нежность:


К тому же надо признать, что игра "на Тош" у Гормана в разы интереснее, чем "на Гвен". На Гвен выдаётся нормальный такой качественный самцовский набор от "а кто это у нас тут такой новенький да нетраханный" через "извините, девушка, но вы мне несколько обрыдли" до "ну ладно, а теперь у нас будет суровое товарищество" - и каждый раз в полный голос, а с Тош сплошные полутона.

@темы: кино, чужое, бёрн горман, торчвуд, звуки

---

Треплемся с подругой:

Чорррт! Чтоб я ещё раз ввязалась в совместный проект!

- А что случилось?

- Да всё через жопу. Причём свою часть работы я выполнила идеально.

- Ксаночка, тебе не кажется, что это история твоей жизни?

Осталось сделать "всё через жопу" девизом на гербе. На геральдическом щите, вероятно, стоит изобразить стилизованную жопу (этаким яблоком ) и проходящую через неё дорогу выложенную жёлтым кирпичом. Над цветом поля и прочими аксессуарами подумаю позже.

@темы: прожизнь, разное

---

Athene Noctua (Сова Афины) серии Owl and Dragon (Сова и Дракон)

Автор: pickleplum

Герои: Newton Geiszler /Hermann Gottlieb

Размер: 39328 слов (не окончен)
Перевод:_ksa


Оригинал: archiveofourown.org/works/1118037/chapters/2769...
Глава 20
("красивая одежда, переданная записка и расширение словарного запаса" )



К собственному удивлению, Герман соглашается на предложение Ньюта надеть кое-что из новых вещей, купленных накануне друзьями и братом. Впрочем, под джемпер (оттенок "лесная зелень" ) он всё-таки надевает рубашку (оттенок "яичная скорлупа" ), но напрочь отказывается расстаться с новой курткой. Ньют надевает внезапно полученные вчера кеды (красные) и утверждает, что делает это ради моральной поддержки Германа, а не потому, что обувь ему приглянулась.
Герман не подтрунивает над его протестами, и чувствует, что сам этим гордится.

- Чувак, прежде чем выйдем... Не застёгивай воротник доверху, - говорит Ньют, когда Герман заканчивает одеваться, - Идея новой одежды - дать тебе выглядеть и чувствовать себя более спокойным, - заявляет Ньют, - А ничто так чётко не сигналит "нервный", как рубашка, застёгнутая до горла.
Герман делает недоверчивую гримасу.
- Ну давай, Герман, рискни. Сделай это ради меня. Пожалуйста? - упрашивает биолог и тянется к застёгнутому вороту. Герман замирает неподвижно, закрыв глаза, пока Ньют расстёгивает воротник и чуть раскрывает его края. Когда Герман открывает глаза, Ньют улыбается ему в лицо. Он отвечает кривой усмешкой.

Упаковка проходит быстро благодаря способности математика размещать всё в чемоданах макстимально компактно, тем ни менее носильщики отеля смотрят на груду багажа с тоскливым смирением. После того, как они оттаскивают всё в машину, должную доставить учёных в аэропорт, Герман вручает им щедрые чаевые. В такси он некоторое время следит за скользящими за окном городскими видами, прежде чем Ньют решает заполнить тишину болтовнёй.

- Что Бастин тебе вчера сказал? - начинает он, - Ну прям перед тем, как уйти?

- Не можешь смириться с недоступностью частного разговора? - покорным тоном спрашивает Герман.

- Не могу. Именно моё любопытство делает меня великим учёным, - отвечает Ньют.

- Это, конечно, спорно, - бормочет Герман, прежде чем ответить, повысив голос: - Он сказал, чтобы я о тебе заботился и за тобой присматривал.

- Что он против меня имеет? - ноет Ньют, - Сначала он меня допрашивает, потом заглазно обсуждает с другим братцем и сестрой, и они что-то насчёт меня решают, потом утаскивает вчера на весь день, а теперь подразумевает, что я сам не способен о себе позаботиться.

- Вероятно он очень быстро тебя раскусил.

- Умолкни, - огрызается Ньют, - Он что, жучок сунул мне в кед, или ещё какую фигню для слежки? Он похож на такого типа.

- Если бы он так поступил, зачем было просить меня?

- Он, наверное, это сделал, чтобы сбить меня со следа. Я собираюсь досмотреть всё с частым гребнем как только вернёмся в Гонконг.

- И ты даже знаешь, как будет выглядеть это следящее устройство?

- Для того и существует анализ. Я ж не просто закачал в мозг, как построить нейронный мост. Чувак, это не Матрица.

- По этому вопросу, Ньютон, жюри не пришло к единому мнению.

- О, да-а, твои дружки-физики всё ещё не закончили тот эксперимент, выясняющий, не являемся ли мы все частью компьютерного моделирования? - хихикает Ньют.
...............................................................................................................................................................................

В аэропортру Тендо таращится на расстёгнутую верхнюю пуговицу Германа и поднимает вверх сразу оба больших пальца. Маршал Хансен смотрит на него дважды и протирает глаза, прежде чем поздороваться. Мако широко улыбается, а Райли улыбается пусть и не так широко, но с искренней теплотой и предлагает горсть лимонных леденцов.

- Вам, доктор, они нравятся больше. чем мне, - говорит он, вручая пакетик. Герман с удивлённым видом принимает конфеты и тихо благодарит.

- Мы увидимся снова через несколько дней, - говорит Мако, - Райли и я отправляемся в Лондон.

- Если понадобится гид, то мой младший брат завтра днём возвращается в город. Я могу дать вам его контакты, - предлагает Герман.

- Спасибо, Готлиб-Хакасе. Хорошо иметь в новом месте знающего друга, - отвечает Мако, и Герман кивает в знак согласия. Он и Мако кланяются друг другу на прощание, и Райли, тоже вежливо кивнув, следует за своей спутницей.

Ньют просто сияет во время этого обмена любезностями, и Герман едва не физически ощущает, как его друг гордится реакцией прочих на новый образ. Он смотрит почти... восхищённо.

- Есть мысль, что все эти закупки для тебя были ошибкой, - говорит Ньют не без ехидства, - Теперь всякий видит, какой ты красавчик. А я бы не хотел тратить время на разгон конкурентов.

- Лесть неприлична, - закатывает глаза Герман.

Ньют фыркает в ответ и мотает головой, отказываясь от предложенного Германом леденца.

- Как ты узнаёшь, что карамель лимонная? - спрашивает он, - Они иначе ощущаются? Ты чувствуешь их запах? У них другая... вибрация? Как?

Развернув леденец, Герман забрасывает его в рот и пожимает плечами: - У них весьма специфический серый оттенок, - отвечает он.
..............................................................................................................................................................................................

Весь обратный путь до Гонконга Герман ловит себя на том, что посматривает на Ньюта - и не всегда краем глаза. Он заставляет взгляд вернуться к планшету с текстом про экологическое моделирование, но постоянно отвлекается на другую задачу. В его памяти то и дело всплывают слова записки, которую Бастин оставил в кармане его новой куртки: "Менни, шагай легко и береги себя. Кто-то считает, что вы с Ньютом наступаете им на пятки. Мне нашептала Виноградная лоза, что сразу несколько групп копает под Ньюта, и по крайней мере одна ищет информацию на тебя. Сообщу, всё, что узнаю. Смотри и слушай внимательно - Мур мог быть только началом".

- О чём задумался? - спрашивает Ньют, вынимая наушник и выдёргивая Германа из последнего мысленного обсуждения, - Ты выглядишь, словно думаешь.

- Конечно я думаю, - закатывает глаза Герман, - я редко прерываю этот процесс.

- Ну, конечно. Но такой взгляд означает, что ты пережёвываешь что-то важное или неприятное.

- Осталась всего неделя до того, как ты должен всё упаковать и приготовить к отправке в Новую Зеландию, - со вздохом говорит Герман.

- Ты никогда не думал, что это плохая идея? Как со скорой помощью? Ближайшая больница будет в часе лёта. Если с тобой что-то случится, я буду единственным врачом поблизости по крайней мере до тех пор пока не отстроят прибрежные города.

- Не то чтобы в прежних местах обитания мне было просто посетить больницу. Наличие рядом медика, которому я доверяю - уже улучшение.

- Это не слишком обнадёживает, Герман.

- Ньютон, я после переезда буду очень-очень осторожным. А ты будешь очень-очень осторожным в сохранении пола, где я хожу, чистым и сухим.

- Ох, естественно. Конечно, - Ньют прикусывает губу и вновь исчезает в той "музыке", что слушал раньше.

Герман возвращается к своему тексту и своим заботам. Он продолжает размышлять над ними даже после того, как Ньют засыпает на его плече.

......................................................................................................................................................................................................

Когда они приземляются, тьма уже накрыла Гонконг, и широкие тёмные шрамы, оставленные битвой Джипси Дангер с Отачи и Лезербеком отчётливо видны с воздуха, обозначенные отсутствием электричества.

После долгого перелёта счастье Германа от возвращения в свою квартиру способно пригасить только сравнение с четырьмя ночами, проведёнными в роскошном отеле. После нескольких европейских дней то, что последние пять лет было его домом кажется крошечным, грязным и голым. Однако это дом, и одно из немногих мест, где он может выпустить свои крылья на волю. За время пути тело так онемело, что он соглашается переодеться в пижаму и снять бандаж при помощи Ньюта. Он даже подставляет крылья, когда пальцы другого человека ласкают его перья.

- Прежде чем избавиться от перьев, что уже собрали, давай-ка ещё раз прйдёмся по крыльям. Ты так долго сидел в самолёте, что наверняка что-нибудь повредил, - говорит Ньют, роясь в чемодане в поисках щётки. Он застывает: - О-оо, это мне как раз напомнило... - его пальцы так и порхают над планшетом, листая в поисках чего-то. Герман, присевший на край койки, бросает на него вопросительный взгляд.

- Придётся обновить список покупок. Нам надо ещё всяких инструментов для ухода за тобой. Я хотел спросить... как ты это делал раньше? До того, как я стал помогать?

Герман краснеет и принимается пристально рассматривать руки: - Я никогда за ними по-настоящему не ухаживал. Если, конечно, не считать случайного попадания воды и шампуня. Я никогда не умел сам, и никогда не задумывался о том, чтобы позволить кому-то... эксперименты над собой. Ты другое, - говорит он со смущённой улыбкой.

Выражение лица Ньюта - что-то среднее между удивлённым, испуганным и польщённым - мрачнеет, когда улыбающийся рот Германа сжимается в печальную линию: - Ты первый встреченный мной любитель монстров, - с некоторой горечью говорит он.

- Герман, это отличный способ убить красивый и, откровенно говоря, романтический, момент. Если это утро тебе ни на что не намекнуло, ну или, знаешь, несколько последних недель как-то прошли мимо, то - ТЫ - человек, и я люблю ТЕБЯ. И для записи - я никогда не любил кайдзю. Я их изучал, - бесится Ньют.

Герман смотрит на него в изумлении, его крылья нервно дёргаются.

- Что? Что я такого сказал? Я не сказал ничего, чего бы ты от меня не слышал, - с раздражением в голосе продолжает Ньют.

- Нет, ты сказал кое-что новое, - ровно отвечает Герман.

- Нет, я совершенно уверен, что всё это уже повторял. Я говорил тебе про это миллион раз, - сейчас у Ньюта досадой сочится каждый слог.

- Ньютон, ты сказал "я тебя люблю", - тихо отвечает Герман.
- Я так сказал? - сипит Гейзлер, и Герман кивает, - Ну-у, - запинается Ньют, - Да. Ну, я имею в виду, что утром это понял, - он делает секундную паузу, чтобы пожевать нижнюю губу, - Моё место - там где ты. Так что "любовь" это подходящее сокращение.
Сознание Германа замыкает, и он смотрит на Ньюта, приоткрыв рот.
- Герман, скажи что-нибудь. Не смотри на меня так - это меня нервирует, - Ньют садится возле напарника, тщательно сохраняя минимум физического контакта.
"Как будто я собираюсь улететь при малейшем поводе. Предусмотрительный".
- Ты раньше ни от кого кроме семьи этого не слышал? - тихо спрашивает Ньют.
Герман мотает головой. - Один раз, - говорит он, чуть отодвигаясь от друга.
- Чувак... ты заслуживаешь чего-то получше, - говорит Ньют, двигаясь достаточно близко, чтобы на секунду обнять Германа. Тот чуть-чуть вздрагивает, его крылья дёргаются от Ньюта, но сам он не двигается. На его лице всё тоже растерянное выражение.
- Ладненько, Герман. Я думаю, у тебя мозги закипели. Пока ты перезагрузишся, схожу за твоими таблетками. Надеюсь, ты справишься.
Герман неуверенно кивает.
- Спасибо, Ньют. Я этого не стою, - говорит он, когда Гейзлер возвращается с горсточкой необходимых таблеток и стаканом воды
- Нет, стоишь. Я просто сказал тебе об этом. Память возвращается?- спрашивает Ньют. Герман обиженно фыркает и готовится ехидной отповеди.
- Вот это больше похоже на дело. А теперь, чувак, заткнись и иди спать Утром проверим твои перья, - он мягко подталкивает Германа к его привычной стороне кровати.
- И ещё одно, - говорит Ньют, когда они устраиваются в постели, - Пора бы тебе начать называть меня "Ньют". Одиннадцать лет, пять месяцев и двадцать семь дней - слишком долгое ожидание, - когда Герман изумлённо на него смотрит, он продолжает, ухмыльнувшись, - Не только ты тут умеешь считать, Менни.
- Не зови меня так. - рычит Герман, стягивая крыло с Ньюта, который в ответ возмущённо вопит.
- Ладно, чувак, твоя взяла! Меняем "никаких прозвищ сейчас" на незамораживание меня до смерти, - говорит он. Герман согласно хмыкает и вновь раскрывает крыло. Какое-то время Ньют сопит и шебуршится, прежде чем Герман слышит, что его дыхание замедляется до нормального сонного ритма..
Готлиб же, несмотря на усталость, спать абсолютно не хочет. Слишком многое из того, что случилось в Женеве, его беспокоит: от отношения политиков к программе Егерь и нападок американского делегата, до разговора с отцом, переворошённого чемодана и записки Бастина... Всё это кружится в сознании, повторяясь снова и снова, пока через его мысли не проносится то, что прошептал на прощание Бастин: - Не забывай - он тебя любит.
Герман смотрит на человека, спящего рядом и размышляет над запиской, которую брат оставил в кармане куртки.
"Я надеялся, что с борьбой покончено. - думает Герман, - но есть вещи, за которые стоит бороться". Он плотнее окутывает крылом Ньюта, надевает очки, подключает планшет к сети и начинает свои раскопки, стараясь сохранять экран максимально тусклым, чтобы не беспокоить сон друга.

Примечание от Ксы:
Готлиб-Хакасе (Hakase) - профессор.

"Grapevine" в записке Бастина - информация - болтовня, слухи, сплетни, полученные, как правило, в тёплой и нетрезвой компании.

 

запись создана: 18.03.2014 в 09:12

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Athene Noctua

---

Ох ты ж боже мой, подряд новая глава Афины и новая глава Оккама при том, что Новый год точно уже был, а до моего дня рождения ещё месяц. Ну и как теперь работать?

@темы: разное

---

Это какой-то адский ад - полезть зачем-то на ютуб, найти искомое, потом пойти ещё зачем-то - и вот таки опять самый финал второго сезона Торчвуда, когда всем приготовить носовые платки со скатерть размером, потому что они умирают, умирают, ссуки, как настоящие, некоторые по второму разу уже, и чтоб от этого было легче:

И легче исключительно если потом посмотреть, как эта гадинка постмортемная бросается обниматься со съёмочной группой сразу после. Ну или дописки эти прекрасные, когда Горман сидит этаким апашем и рассказывает, что когда стало понятно, что его героя положат, для него было важно, чтобы не получилось слащаво, и они вели длинную переписку, прикидывая, как это сделать красиво и правильно.
Но хоть опять Торчвуд пересматривай.

Ну и "Оуэн-тема" - невероятная по красоте и точности передачи характера героя на мой взгляд:

@темы: кино, глупости всякие, бёрн горман, торчвуд

---

Athene Noctua (Сова Афины) серии Owl and Dragon (Сова и Дракон)

Автор: pickleplum

Герои: Newton Geiszler /Hermann Gottlieb

Размер: 33833 слова (не окончен)
Перевод:_ksa, корректура и мощная редактура -  Леночка.



Оригинал: archiveofourown.org/works/1118037/chapters/2704...

Глава 19

( "Персональные шопперы", прозвища, номера, товарищи по команде и показ мод )

Голова Ньюта раскалывается от боли, но то, как Герман свернулся вокруг него, почти компенсирует это. "Когда-нибудь, - думает он, - я запомню, что чувствуешь на следующее утро после выпивки". Он потирает лоб, пытаясь усмирить пульсацию, прикосновение вызывает полуоформившееся воспоминание. "Герман поцеловал меня прошлой ночью? Или это уже был сон? Если такое и впрямь случилось, это будет первый..."
Ньют понимает, что знает не все воспоминания Германа, но он не может отыскать среди них поцелуя с кем-нибудь раньше. Сердце Ньюта мечется, не зная - то ли взволнованно прыгать, то ли разрываться от жалости к тому, как его... парень провёл всю свою жизнь. "Я и сосчитать-то не могу, сколько народа перецеловал за последние несколько лет. И не уверен, что вообще знал имена некоторых из них".
Его память скользит вглубь его "сексуальной истории", пока он вновь не начинает дремать - рядом с Германом слишком тепло и уютно, чтобы оставаться в сознании - и сползает в сон - о длинных пальцах Германа, запутавшимися в его волосах, о тёплом дыхании у шеи. Он счастливо вздыхает, когда рука ласково тянет его волосы: - Ньютон, ты должен проснуться, или опоздаешь на встречу с Тендо и Бастином для вашего похода по магазинам.
- Боже, ты выдрал меня из такого прекрасного сна, - ворчит Ньют.
Герман убирает руку, чтобы удобно устроиться на локтях: - Да? И что тебе снилось? - спрашивает он.
Ньют открывает рот, чтобы ответить, и чувствует, как кровь приливает к лицу: - Э-э... Не помню, - изворачивается он, - Но помню, но было круто.
Герман фыркает так, что понятно - словам Ньюта он не слишком-то верит - и поднимается, чтобы начать рутинные утренние дела.
- Чувак, выдай мне свои мерки, - требует Ньют, дожидаясь, когда же явятся Тендо и Бастин, - Мы закупимся для нас всех. Я же знаю, что тебя в примерочную нипочём не загонишь, так что придётся нам самим как-то выкручиваться.
- Нет.
- Да. Ты собираешься работать на дому. Тебе больше не нужно одеваться ради впечатления, так что на этот раз ты будешь носить удобные шмотки, которые тебе впору. И ты примеришь всё, что я притащу, или я скину всей базе по е-мейлу фотку, где ты обнимаешь моего плюшевого кайдзю.

Герман только набирает воздух для ответа, когда раздаётся стук в дверь, Ньют открывает, впуская Бастина и Тендо - смеющихся и перешучивающихся друг с другом.

- Вы, ребята, сколько друг друга знаете? Минут пять? И уже типа лучшие друзья? - спрашивает Ньют, и парочка хохочет над ним. Игнорируя их реакцию, Ньют продолжает: - Идём только втроём. Хермс пропускает всё веселье и вместо этого тащится на какую-то практическую научную экскурсию.

Бастин смотрит на брата, удивлённо вскинув брови: - Это он тебя так называет? - спрашивает он по-немецки, - Менни, что, правда? И ты всё ещё не потрудился его переучить?

- Дрессировать его не проще чем кошку, Хаси, я и пытаться даже не хочу. Он так делает, потому что это меня бесит.

- Тридцать пять лет и всё ещё дёргает тебя за косички? Какая прелесть!

- Ты помнишь, как больно бывает, если я врежу тебе тростью по голени? - грозится Герман, нахмурившись. Бастин с хохотом пытается поставить Ньюта между собой и братом.

- Буду кусаться!! Я по большей части не понял ваш трёп, но кто такой "Менни"?

- Он, - говорит Бастин, указывая на Германа, убийственно сверкающего на него глазами, - Семейное прозвище.

- В натуре? Менни, почему ты никогда мне про это не говорил?

- Бастин, ты за это заплатишь.

Тот ржёт так, что едва может дышать.

Бастина спасает звонок со стойки регистрации, сообщающий, что такси прибыло. Младший Готлиб хлопает Ньюта по спине: - Пошли, Вассермольх, - говорит он.

- Как ты меня назвал?

Герман уходит, смеясь, как сумасшедший, остальные выходят вслед за ним, причём Ньют продолжает выжимать из Бастина перевод.
............................................................................................................................................................................................................................

- Помним, что всё должно сочетаться со всем, - инструктирует Тендо, когда они бредут через огромный магазин мужской одежды, - Сомневаюсь, что он позволит Ньюту одевать себя каждое утро.

Ньют изумлённо мигает: - Тендо, чёрт, а ты-то каким боком в курсе? Я узнал, что он дальтоник, всего пару недель назад.

- Я его знаю почти столько же, сколько и ты. И от меня он четыре года не бегал.

- Значит он действительно пытался меня избегать, - Ньют смотрит на Бастина, и над его головой буквально вспыхивает невидимая лампочка: - Это твою карточку он мне прислал!- пронзительно вопит он. Бастин приподнимает бровь.
- Вот что он сделал! Я думал, что ты как-то знакомо выглядишь. Твой мудак-братец прислал мне твоё фото, когда я его попросил. Эй, чего смешного, что он мне врёт? - спрашивает Ньют хихикающего Бастина.
- Это просто настолько он, - сквозь смех отвечает Бастин, - Когда это было? В 2013-том? У него тогда в расцвете была дружбофобия. И он не хотел, чтобы вообще кто-то был с ним рядом. Он действительно и по-настоящему себя ненавидел - хуже, чем когда-нибудь. Он, наверное, не хотел тебя разочаровывать, но и не хотел подпускать лишком близко. И. конечно, у него просто не было своего фото.
Тендо фыркает: - У парня просто аллергия на камеры, и он удивительно умеет от них сбегать.
- У него отличные навыки прятать себя. Он очень долго в этом практиковался, - говорит Бастин.
- Меня всегда интересовал этот вопрос, - замечает Тендо, - Я знаю, что в семье у вас было жёстко, но что с ним случилось, что он так закрылся? Ты, Бастин, на него не похож.
Ньют замирает - он понимает, что Тендо не знает. Он не знает о крыльях Германа.
Бастин подхватывает, не пропуская удара: - Мои мать и отец были с ним особенно суровы из-за того что он был таким умным и болезненным. На него пришлась большая часть родительского давления. Он, Карла и Дитрих прикрывали меня.
- Да, примерно так он мне и рассказывал... Как ты думаешь, ему пойдёт ярко-голубой? - спрашивает Тендо, держа свитер почти оттенка Кайдзю-блу, - Бастин, у тебя такая же масть, но со здоровым загаром, который Герман, как мы надеемся, скоро приобретёт, так что мы будем использовать тебя в качестве дублёра. Как думаете, нам удастся нацепить на него бабочку?
- Нет! - хором говорят Ньют и Бастин.
- Он не приколист. Нам нужно что-то простое, практичное, добротное и при этом профессионально выглядящее, - глаза Тендо вдохновенно расширяются, - А как насчёт стиля Девятого? - спрашивает он, убедительно глядя на Бастина.
Тот расплывается в глупой улыбке, а потом взрывается смехом: - Прекрасно! Пожалуй, эту хохму он даже оценит.
- Что ты говоришь, чёрт возьми, - влезает Ньют. - я не понимаю!
Они игнорируют биолога, перебрасываясь фразами через его голову.
- Ботинки, вероятно, пролетают. Шнуровка убьёт его колено, но остальное должно сработать, - говорит Тендо.
- Согласен, - отвечает Бастин, - Ты найдёшь свитера, брюки и носки, а я - куртку, ремень и какую-нибудь подходящую обувь.
- Он, вероятно, ещё захочет блейзер или спортивную куртку. Ньют, почему бы и тебе не поискать? Ищи это и что там ещё может ему понадобиться. Вот его мерки, - Бастин вытаскивает из кармана блокнот и карандаш, пишет несколько цифр, и, вырвав листок, вручает его Ньюту.
- Мне нужно по крайней мере полчаса, чтобы съездить в магазин армейского неликвида за курткой и вернуться, так что давайте встретимся в час в кафе-баре внизу. Погнали! - хлопнув ладонями Тендо и Бастин разбегаются в разные стороны, оставив совершенно растерянного Ньюта застывшим на месте.
"Ла-адненько... Это было странно".
.....................................................................................................................................................................................................
Всё становится ещё страннее, когда парочка почти одновременно прибывает в кафе, каждый нагруженный грудой покупок.
- Давайте устроим тест-драйв всего этого, - говорит Тендо, и Бастин хватает пакеты и ныряет в туалет кафе, чтобы переодеться, пока Тендо со всё ещё озадаченным Ньютом заказывают напитки.
Он выходит, разворачиваясь, чтобы Тендо с Ньютом могли его рассмотреть.
- Ого... - это всё, что способен выдавить Ньют. Бастин выглядит крутым и опасным в чёрных брюках, винного цвета джемпере и кожаной куртке с широкими лацканами. От попытки представить Германа во всём этом мозг Ньюта едва не перегорает.
- Да, это сработает, - ухмыляется Тендо, - Я могу сказать, что Ньюту понравилось. Ты пустил слюни, брат.
Ньют мгновенно захлопывает рот.
- Не надейтесь, что мы сможем уломать его устроить нам показ мод, когда мы вернёмся...
- Я в этом сомневаюсь, - говорит Бастин, - Вам, наверное, придётся выкинуть его старое тряпьё, чтобы засунуть хоть во что-то из этого.
- Зачем он хранит всё это барахло? - дивится Тендо, - Оно ужасное и даже не по размеру.
- Оно помогает ему ощущать себя в безопасности, - спокойно отвечает Ньют, - Это броня.
Бастин согласно кивает.
- Ха. Да, в таком виде его сложно раскусить, - признаёт Тендо, - Вы никогда не заподозрите в нём парня, который любит панк-рок и читает научную фантастику.
- Ч-что он любит? - заикается Ньют.
- Панк, - повторяет Тендо, - Особенно ранний британский. "X-Ray Spex", "Stiff Little Fingers", "Buzzcocks" и прочее в таком роде.

Бастин оживляется: - А он все еще ​​слушать "Joy Division"? Из Манчестера он вернулся просто одержимый ими.

- Никогда при мне их не упомянул.

- Почему я ничего этого не знаю? Как я могу это не знать? - спрашивает Ньют, тараща глаза.

- Он специалист по скрытию всякого о себе, - отвечает Бастин, пожимая плечами.

- Да... он такой, - говорит Ньют, одновременно удивлённый и опечаленный.

- Эй, Тендо, ты ведь Одиннадцатый, верно? - окликает Бастин, - "Галстук-бабочка это круто"?

Тендо смеётся и кивает.

- Может нам тогда и Ньюту поискать что-то для соответствия?

Лицо Тендо расползается в такой же зловещей ухмылке, что и у Бастина, а Ньют переводит взгляд с одного на другого, нервничая всё сильнее.

- О чём думаешь? - спрашивает Тендо

- В очках? И с волосами? Десятый. Без вопросов.

- Кто-нибудь, пожалуйста, просветите меня. Я всё ещё не врубаюсь, о чём вы, - ноет Ньют. В ответ Бастин хватает его за руку и тащит в основную часть магазина. Прежде чем мозг Ньюта успевает догнать ноги, Тендо и Бастин впихивают его в кабинку с грудой одежды: рубашка, галстук, костюм в тонкую полоску, кеды Чак Тейлор и длинное бежевое пальто. Наконец Ньют выскальзывает оттуда для осмотра.

Бастьен и Тендо оглядывают его с головы до ног.

- Надо будет их подшить, - говорит Тендо, поднимая голову, - но я с этим справлюсь.

- Ты шьёшь, - невозмутимо констатирует Ньют.

- Подшиваю, - исправляет Тендо, - я покупаю винтажные вещи, и мой внутренний шов практически невидим. В отличие от некоторых, мой стиль не позволяет закатывать рукава.

- Чуваки, тут слишком много слоёв.

- Это только для особых случаев, друг мой, - заверяет Тендо.

- Ньют, ты отлично выглядишь, - добавляет Бастин.

- Конечно, - говорит Ньют, возясь с пуговицами, А теперь не могли бы вы мне объяснить, почему мы так одеты?

- "Доктор Кто", - сообщает Бастин, - Я - Девятый Доктор.

- Я - Одиннадцатый, - указывает на себя большим пальцем Тендо, - А ты - Десятый.

- Вы одели меня как персонажа из дурацкого британского сериала, - Ньют начинает прикидывать, что бы такое сотворить со своими мучителями, чтобы не оставить следов.

- Не "дурацкого". Классического, - заявляет Тендо.

Бастин фыркает, оценивая кислое выражение лица Ньюта: - Ну давай! Ты же признаешь, что наш гипотетический Герман сексуально смотрится в этой одежде?

- Ну да. Но я смотрюсь как придурок.

- Ты имеешь в виду, как очень стильный придурок, - поправляет Тендо, - По крайней мере, признай, что пальто пригодится, когда живёшь на дождливом острове.

Ньют отвечает уклончивым взглядом.

- Мы издеваемся над вашим чувством стиля, Доктор?

- Да! - вопит Ньют.

- Ладно-ладно, - говорит Тендо, закатывая глаза, - Пошли поищем тебе то, что ты в самом деле хочешь. Но пальто и кеды ты получишь.

............................................................................................................................................................

Вернувшись в гостиничный номер и свалив там груду покупок, все трое разваливаются на стульях и кровати, болтая в ожидании Германа. Он возвращается примерно через полчаса, выглядя усталым, но довольным, и слегка подпрыгивает, видя то, что его брат и лучшие друзья сотворили в комнате - груды одежды на постели и множества пакетов на полу.

- Не мандражируй, это не всё тебе. Только большая часть, - говорит Тендо, - Мы собираемся устроить костёр из твоих старых шмоток, когда вернёмся в Гонконг. Надо научить Мако жарить зефир до того, как мы окажемся в нашем новом доме.

- О-о? А куда вы собрались? - с интересом спрашивает Герман.

Тендо разворачивается к Ньюту: - Ты ничего ему не сказал? Какого чёрта, Ньют?!

- Я уже собирался, - кричит Ньют, бросая панический взгляд на угрожающе хмурящегося Германа.

Рот Тендо дёргается в улыбке, он хватает руку Германа: - Доктор Готлиб? - спрашивает он, - Я Тендо Чой - менеджер и логистик вашего нового проекта. Моя жена Элисон, с которой вы встретитесь позже, будет вашей домоправительницей на полставки.

- Ньютон..., - звереет Герман.

- Что? Ты не одобряешь? - Ньют решает, что оборонительная позиция - лучшая защита.

Обвинение застигает Германа врасплох: - Нет, но это не... - запинается он.

- Также прибудут Мако и Райли, чтобы помочь с инженерно-технической частью проекта, - прерывает его Тендо, с уже совершенно кошачьей ухмылкой, - А Феликс будет нашим талисманом. Твоя сестра нам отказала.

- Карла? Что? - от волнения английский Германа даёт сбой, - Ньютон... когда ты связался... моя сестра?

- Она лучшая в мире по нехимичесткой очистке от Кайдзю-блу. Она была бы очень в тему в нашем проекте, - резонно говорит Ньют.

- Но она не хотела снова срывать с места детей, - добавляет Бастин.

Герман наклоняется к лицу Бастина: - Ты тоже это знал? - его голос звучит одновременно напугано и сердито.

Бастин умиротворяюще поднимает руки: - Только чуть-чуть про Карлу. Она рассказала Дитриху и мне, когда позвонила нам, чтобы обсудить Ньюта.

- Что вы делали? - вопит Ньют.

- Он наш брат, - говорит Бастин, пожимая плечами, - нам надо было сверить впечатления и убедиться, что ты для него достаточно хорош.

Ньют бормочет, пытаясь прикинуть разговор, не имея никаких данных. Рот Германа складывается в кривую улыбочку, когда он видит растерянное лицо Гейзлера: - Добро пожаловать в семью, Ньютон, - говорит он.

- Ньют может изложить тебе всё остальное, что он тебе раньше не сказал, - говорит Тендо, - меня больше интересует твоё мнение по поводу того, что мы притащили.

Герман исследует одежду, которую компания выложила ему для осмотра: - В чью голову пришло озарение насчёт темы? - говорит он, проводя пальцем по лацкану куртки.

- Бастина, - указывает Тендо.

- Тендо, - переводит стрелки Бастин.

- В их, - говорит Ньют, вскидывая ладони.

Герман закатывает глаза: - Я оценил практичность и... внимание к деталям. Могу предположить, что и цвета соблюдены?

- Да,- отвечает Тендо, - я не смог найти зелёный со швом по центру, но этот правильного цвета. Ньют ещё нахватал совершенно неподходящих рубашек разных цветов и чёрный блейзер, если тебе удобнее в ста одёжках.

- Мы обсудили перед твоим приходом, что ты должен продемонстрировать нам с Тендо хотя бы основной ансамбль, прежде чем мы оставим тебя наедине с Ньютом, - говорит Бастин.

- Ну если я должен, - вздыхает Герман. Ньют видит, как загораются его глаза, когда он берёт джемпер (винного цвета, тот, что примерял Бастин), куртку и одни из брюк. Он появляется через несколько минут - не красуясь, как брат, а застенчиво ссутулившись.

Тендо тут же поворачивается к Ньюту: - Пускаешь слюни, - говорит он, и Герман и Ньют краснеют до кончиков ушей, - Герман, ты очень хорошо выглядишь.

- Вы с Ньютом теперь смотритесь как рок-звёзды, - добавляет Бастин, - Я всегда знал, что тебе это пойдёт.

- Теперь мы просто обязаны что-то сделать с твоей причёской, - заявляет Тендо.

- Тендо, не торопи удачу, - вставляет Бастин, - Мы его одели за все годы, так что на некоторое время лучше успокоиться. Слишком много перемен могут его убить.

- Я думаю, - прикидывает Тендо, - когда он будет заперт на острове, Ньют сможет подкрасться к нему с садовыми ножницами...

- А у меня здесь есть право голоса? - ворчит Герман.

- Нет! - вопят все хором.

- Ты уже доказал свою полную неспособность нормально одеться. Тебе сначала придётся пройти обучение, прежде чем мы разрешим делать это самостоятельно. Я не могу тебе позволить прививать Феликсу дурной вкус, - объявляет Тендо. Герман криво улыбается, усаживаясь рядом с Ньютом.

- Тендо, я думаю, что на этой ноте мы должны удалиться, - говорит Бастин.

Он поднимается со стула и обнимает брата, что-то шепча старшему на ухо. Ньют пристально следит за тем, куда Бастин кладёт руки, решив, что он-то наверняка знает как лучше обнять Германа, не придавливая крылья. Тендо машет рукой, прощаясь с Германом и Ньютом до завтра.

...................................................................................................................................................................................................

- Тебе действительно понравилась одежда? - спрашивает Ньют, и Герман кивает в ответ.

-Все прекрасно, - тихо говорит он.

- Чувствуешь себя лучше без всех этих доспехов, да?

Герман вновь кивает.

- Никогда бы себе такого не купил?

Выщипывая что-то из рукава своего нового свитера, Герман опускает голову, и Ньют замечает слёзы, собирающиеся у него в уголках глаз. Это должно прекратиться. Он должен привыкнуть к тому, что другие люди делают для него что-то хорошее.

- Кстати, - легкомысленно заявляет Ньют, - Тендо не шутил насчёт костра. Ты можешь оставить обувь, но остальное нафиг.

Герман смеётся и под прикрытием смеха вытирает глаза краем рукава. Рывком поднявшись на ноги, он идёт к своим вещам за пижамой.

- Ньютон, - спрашивает он, как кажется Ньюту, слегка встревоженно, - Ты рылся сегодня в моём чемодане?

Ньют останавливается с полурасстёгнутой рубашкой: - Может быть... А что, носки не идеально сложены?

- Да, среди прочего и это, - отвечает Герман, - Так ты помнишь, переворачивал мои вещи или нет?

- Нет, но если я это сделал, извини меня, ладно? - отвечает Ньют. "Почему он так дёргается из-за того, как сложены вещи? Он что, в самом деле одержим аккуратностью?"

- Давай поговорим про что-нибудь весёлое, - продолжает он, - Видел как в ЦЕРН расщепили какой-нибудь хорошенький атом?

Герман устало вздыхает: - Я завёл несколько полезных связей, раз должен опять менять карьеру, - говорит он.

- Круто. Сетевые связи, - отвечает Ньют, выползая из джинсов и ныряя под одеяло, - Дал кому-нибудь автограф?

Хотя Герман сидит совсем рядом с Ньютом, расстёгивая "сбрую", его ответ почти не слышен.

- Два, - шепчет он.

- Да ну? О Боже! А меня даже никто не узнал! Это абсолютно недопустимо, и мы должны с этим что-то сделать!

- Тебе лучше быть осторожным в желаниях, Ньютон, - добродушно советует Герман.

- Пф-ф, - фыркает Ньют и отворачивает для Германа угол пухового одеяла.

- Ох ты ж блин, завтра нам придётся вернуться в нашу крохотную койку с простынями пять ниток на дюйм, - ноет он, - Тьфу, не могу дождаться, чтобы переехать в новый дом и поставить там кровать вроде этой. Вот будет кайф.

- Знаешь, Ньютон, я всего второй раз в жизни с таким нетерпением жду переезда, - говорит Герман.

- А что было в первый раз?

- Переезд в университет. Первый выезд из дома, - тихо отвечает Готлиб, - Нам, наверное, надо заставить себя спать. Рейс завтра рано?

- Да. Наверное. Я могу что-то сделать, чтобы помочь тебе заснуть? - спрашивает Ньют.

- А? Ничего. Я буду в порядке.

- Нет, не будешь. Иди сюда, - он притягивает голову Германа к себе на грудь и обнимает его плечи.

- Это должно помочь, - говорит он.

Герман ворчит и дёргается, протестуя, но позволяет Ньюту удержать себя на месте. Через насколько минут крылатый человек мирно спит.

"Я нашел его кнопку. Сердцебиение".

Примечания от Ксы:

Вассермольх(нем.) - водная саласандра, тритон.

В реплике про костёр и Мако на самом деле был не просто зефир, а такая фигня из зефира, шоколада и пары печенюшек, но в одно слово её не впихнёшь.

CERN - вот эта лаборатория в Женеве: en.wikipedia.org/wiki/CERN

Ну и автор доканала меня переодеванием Германа. И потому что девятый - мой любимый, и потому что этот стиль напоминает также и Оуэна Харпера (а всё потому, что мы дружно дожали автора смотреть "Торчвуд" )

 

Джемпер, как я понимаю, этот.

 

Ну и кто не помнит, как выглядит стиль Харпера:

 

 

 

запись создана: 12.03.2014 в 17:03

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Athene Noctua

---

Athene Noctua (Сова Афины) серии Owl and Dragon (Сова и Дракон)

Автор: pickleplum

Герои: Newton Geiszler /Hermann Gottlieb

Размер: 31425 слов (не окончен)
Перевод:_ksa
Корректура и редактура:  Леночка.
Оригинал: archiveofourown.org/works/1118037/chapters/2669...



Глава 18

(Угрозы, круги Ада, изгнание, время покоя и бойфренды)
- Эй ! Вы !
"О, нет, - думает Герман, - ради всех святых - нет!"

Он просматривая холл, надеясь увидеть кого-то из службы безопасности, чтобы предотвратить неизбежное столкновение. Стоящий возле него Тендо с ухмылкой отступает на шаг, открывая Ньюту свободную дорогу к его цели. Герман в очередной раз задаётся вопросом, друг ли ему Тендо, и с замиранием сердца замечает отсутствующий пиджак, ослабленный галстук и закатанные рукава Гейзлера. Он прикрывает лицо свободной рукой и пытается мысленно подготовиться к... чему угодно, что взбредёт в голову Ньюта. Притормозить его сейчас не проще, чем остановить ураган.

- Что, по вашему мнению, вы тут делаете? - верещит Ньют, подбегая.
- Я разговариваю с моим сыном, мистер, - фыркает Ларс Готлиб своим предельно оскорблённым тоном.
- Доктор Ньют Гейзлер. И мне нужно с тобой поговорит. Вот прям сейчас, - заявляет он достаточно громко, чтобы заставить головы всех в холле повернуться в его сторону.
Готлиб выставляет вперёд ладони, пытаясь остановить вторжение Ньюта в своё личное пространство: - Извините, - начинает он.
- Нет. Слушай сюда, - Ньют тычет пальцем в грудь старика. Он стоит к высокому мужчине так близко, что должен запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза, - Меня на самом деле не особо парит, что ты со своей любимой Стеной чуть нас всех не угробил. С этим я позволю разобраться придуркам по соседству, - он дёргает головой в сторону зала Совета, - Меня парит только то, что ты был абсолютным ублюдком со своими детьми всю их жизнь - особенно с этим. Ты наихудший, просто самый отвратительный родитель из всех, что я встречал, хотя один из моих - тоже напрочь провальный случай.
- Не думаю, что это ваше дело, - сердито отвечает Готлиб, пытаясь сдержать свой нарастающий гнев.
- Ой, заткнись! Я точно знаю, что ты натворил. Запирал их, угрожал им, унижал их, ты, грёбанный трус! Отказывал в медицинской помощи! В Аду есть специальный круг для монстров типа тебя! Тебе просто охуительно повезло, что ты не сидишь за пренебрежение обязанностями и жестокое обращение! А что насчёт уничтожения медицинских записей? Каким образом он может получить правильный уход, если никто не знает его истории, а? Или ты потратил тридцать пять лет на надежду, что он сдохнет? - от ярости лицо Ньюта краснеет, на шее напрягаются сухожилия.
Герман тоже краснеет, но совершенно по иной причине, и не предпринимает никаких попыток остановить словесную атаку Ньюта. Он никогда не видел маленького биолога в таком бешенстве - даже после объявления о прекращении финансирования сначала К-науки, а затем и всей Егерь-программы.

Тем временем Ларс Готлиб, с глазами, округлившимися от изумления до размера блюдец, отступает на пару шагов, пытаясь создать хоть какое-то пространство между собой и Ньютом. Тот для заполнения этого разрыва просто прибавляет громкости.

- Я всё знаю, козёл ты хренов, - продолжает Ньют свою тираду, - Всё вообще, усёк? И это не страшно! Не из-за тебя - я с тобой рядом и срать не сяду, а потому, что он заслужил право, блядь, жить без тебя своей собственной жизнью. Так что если ты ещё раз, ещё хоть раз к нему подойдёшь, слово даю, я с тобой что-нибудь такое сотворю, о чём он пожалеет, а я прям вот точно нет!

- Простите, господа, - решает вмешаться коренастый охранник, - есть проблемы?

- Да, офицер, - самодовольно бросает Готлиб, - этот человек мне угрожает. Я хотел бы, чтобы его отсюда вывели.

- Ясно. Сэр, вам придётся пойти со мной, - он железной хваткой берёт Ньюта под локоток и буксирует к выходу. К удивлению и облегчению Германа, тот соглашается без боя и продолжения воплей.

- Тендо, вы не будете слишком против присоединиться к Ньютону и убедиться, что он не сделает больше ничего опрометчивого? - просит Герман, глядя как Ньюта вежливо, но твёрдо выставляют наружу.

Тендо хихикает: - Сделаю всё, что в моих силах, но ты же знаешь, какой он?

- Да-да, я знаю, - вздыхает Герман.
- Ну... это было внезапно, - замечает Готлиб, стряхивая с лацканов невидимую пыль.
Герман пожимает плечами: - Это был Ньютон Гейзлер.
- Он кажется весьма... интересным человеком...
В ответ на это Герман вновь пожимает плечами.
- Время, проведённое с такими коллегами, как он, вероятно, было весьма захватывающим, но, после всего, что ты сделал, ты заслужил спокойную жизнь в отставке, вдали от подобных событий и подобного внимания, - говорит Готлиб, - В мирной жизни ты должен присоединиться к семье. Ты будешь счастлив скрыться от внимания общественности и остаться с теми, кто знает тебя лучше всех.
- Знает меня лучше? - недоверчиво переспрашивает Герман, и его крылья дёргаются в путах, когда он встаёт в жёсткую оборонительную позу, - Ньютон сейчас знает меня лучше всех. Возможно даже лучше, чем братья. Вы списали меня в минус пять лет назад, и с тех пор я почти каждый день жил и работал рядом с этим человеком.
- Ты ему рассказал?
- Да. Полностью.
- Ох, Герман, - говорит Готлиб, мрачнея, - С этими знаниями, после сегодняшнего заседания и его... неприятной выходки... я опасаюсь, что твой коллега будет для тебя более опасен, чем удобен.
Герман подозрительно смотрит на отца: - Вы что-то знаете?- спрашивает он с оттенком угрозы в голосе.
- Я знаю не больше твоего, но понятно, что на твоего... друга нацелился кто-то с очень большими возможностями. Герман, возможно, мы плохо расстались, но у меня нет никакого желания увидеть тебя в беде из-за... чего угодно, что сделает этот человек, или его неспособности хранить секреты. Самым безопасным для тебя было бы разорвать с ним все отношения, - искренне советует он, - Ты можешь остаться здесь, в Женеве, с братом, или вернуться со мной в Нью-Йорк. Мы сможем тебя защитить, помочь тебе.
Наклонив голову, Герман изучающе смотрит на отца: - Вы смотрите на меня и видите робкого маленького мальчика, которого вы могли контролировать словом и взглядом, - тихо говорит он, - Отец, тот ребёнок умер в День Кайдзю, и уже никогда не вернётся. Теперь, если вы меня извините, я не хочу заставлять моих друзей ждать, - резко развернувшись на каблуках, Герман уходит от отца, чтобы присоединиться к Ньюту и Тендо.

Герман находит друзей на площади перед зданием - и едва не падает от бурных объятий, с которыми набросился на него Ньют: - Ты в норме? Этот мудак ничего тебе не сделал? - спрашивает он, встревоженно сверкая глазами.
- Я в совершенном порядке, Ньютон, - отвечает Герман, и Ньют, расслабившись, разжимает руки. Герман позволяет себе улыбнуться одними глазами: - Он сохранил большую часть своего возмущения для тебя. Так что в обозримом будущем советую держаться от него подальше.
- Да с удовольствием! Думаю, я достаточно наговорил.
- Да, брат, я думаю достаточно, раз тебя в конце концов вышвырнули, - посмеивается Тендо.
- Чувак, это абсолютно того стоило, - убеждённо говорит Ньют, - Кто-то должен защищать Германа, и я тот, кто это сделает.
- Мой герой, - закатывает глаза Герман и, задумавшись на мгновение, даёт Ньюту возможность взять себя под руку. Тот цепляется за него, сияя, как рождественское утро. Идущий следом Тендо демонстративно затыкает себе рот, и Герман посылает технологу убийственный взгляд, но тот лишь, смеясь, отмахивается.
.......................................................................................................................................................
Вернувшись в номер, Герман выбирается из одежды и освобождается от "сбруи". Его восхищает восторг в глазах Ньюта, когда он раскрывает свои крылья. "Кажется, ему совсем не надоедает любоваться ими, - думает Герман, - Или, быть может, мной целиком".
- Ты абсолютно уверен, что не хочешь вместе с нами выпить за победу? - спрашивает Ньют, - Мы надолго не засидимся.
- Передай, пожалуйста, всем мои сожаления, но я с большей радостью отдохну, - отвечает Герман, надевает очки и устраивается читать в постели, опираясь на локти и стараясь не загораживать крыльями свет.
- Хм-м... - нервно начинает Ньют, - ты не собираешься, пока я за тобой не присматриваю, сотворить что-нибудь... э-ээ... непоправимое?
Сдвинув очки Герман смотрит на друга в сердитом недоумении: - О чём это ты? Боишься, что я без тебя улизну в тату-салон?
- На такое я даже надеяться не смею, - отвечает Ньют. Он берёт одну из рук Германа и разворачивает так, что виден тонкий шрам на запястье, - Смотри. Дитрих рассказал мне, откуда это.
- Ньютон, это было очень давно, - тихо говорит Герман.
- Я знаю, чувак, но мы говорим о самоубийстве, - Ньют выпускает запястье Германа, чтобы широко взмахнуть рукой, - У меня много желаний, но мёртвый бойфренд в них не входит. Поэтому я должен быть уверен. что если оставлю тебя сейчас одного, всё будет в порядке. После этой штуки с твоим отцом и прочего.
- Как ты меня назвал?- недоверчиво смотрит на Ньюта Герман.
- М-ммм... "Чувак"? Я тебя всё время так зову.
- Потом, - закатывает глаза Герман.
- Бойфренд? - нервно смотрит в сторону Ньют.
- Значит вот кто я теперь?
- М-мммм... возможно. Типа того... - запинается Ньют, - Ну а как ты ещё назовёшь парня, с которым ходишь на свидания, с которым спишь и, ну ты знаешь, переезжаешь на собственный остров?
- Мы ходили на свидания? - в голосе Германа звучит удивление.
- Ладно, как бы ты назвал... погоди-ка - ты уходишь от темы. Я хочу знать: с тобой всё будет в порядке, если я отойду пропустить стаканчик с Тендо и остальной командой?
- Да. Ньютон, когда ты вернёшься, я буду цел и невредим. Я привык к спорам с отцом, и мне уже не шестнадцать. Тогда в моей голове были совсем другие проблемы, и я не горжусь тем, что надумал и натворил той ночью, - он рассеяно отслеживает найденный Ньютом шрам кончиком пальца.
- Хорошо. Ладно, не хорошо, но ты понял, про что я.
- Удивительно, но я понял, - он делает паузу, - Однако ты должен освежить мою память на тему свиданий, которые у нас якобы были, когда вернёшься.
- Справедливо, - ухмыляется Ньют, - Хорошо почитать.
Герман провожает его взмахом крыла.
Вздохнув, он берёт с тумбочки свой телефон и набирает знакомый номер.
- Ты разболтал ему о шрамах, - возмущается он, едва Дитрих отвечает.
- Я только сказал ему, что ты пытался, и когда это случилось. Тебе решать, что ему дальше рассказывать. Герман, ему нужно знать, чтобы он мог быть начеку, - отвечает Дитрих, - Это справедливо, что он заботиться о тебе, после того, как ты пять лет следил за ним во время его психозов и панических атак.
Герман что-то ворчит под нос.
- Ты же знаешь, что я прав?
- Да, знаю, - отвечает Герман, рассматривая свои руки и поводя крыльями.
- Что ты о нём думаешь? - осторожно спрашивает он после нескольких секунд тишины.
- Мы - Карла, Бастин и я - думаем, что ты сделал хороший выбор. Он будет вас обоих держать в тонусе и оберегать - а это именно то, что тебе нужно. Так что расслабься и наконец наслаждайся жизнью, - Герман слышит улыбку в голосе брата, а тот продолжает, - А если он причинит тебе боль, я его убью, Карла избавится от тела, а Бастин сделает так, что нас оправдают.
- Бастин ещё не сдал на адвоката, - говорит Герман, пытаясь подавить улыбку.
- Когда дело дойдёт до процесса, уже сдаст, - рассудительно отвечает Дитрих, - А ещё отец позвонил мне, чтобы сообщить, что Ньют сегодня угрожал ему в ООН.
Герман стонет.
- Как я понимаю, он не преувеличил?
- К сожалению, нет, - вздыхает Герман. - Но чтобы закончить на позитивной ноте - я впервые видел этого человека настолько растерянным и напуганным.
- Хотел бы я там быть, - Герман слышит голос, невнятно говорящий что-то на заднем плане, - Это Бастин. Он говорит, что если до этого дойдёт, будет защищать Ньюта без гонорара.
Герман смеётся, - Передай, что я, уверенности ради, проверю его лицензию.

..............................................................................................................................................................................
К возвращению Ньюта Герман добирается до середины своей книги. Не то, чтобы он возражает, потому что спокойное время несколько в дефиците с тех пор, как "его комната" стала "их комнатой". Но и не то, чтобы он был против этого. Возможность отдыхать рядом с другим человеком была удовольствием, которое он никогда не надеялся испытать - по крайней мере, в последние двадцать лет. А определённое злорадство от возможности оспорить правоту отца ("Ты никогда не сможешь никому довериться. Ты должен полагаться только на свои силы и ресурсы" - говорил он много раз) сделало последние несколько недель ещё слаще.
Язык Ньюта заплетается от выпитого и общей расслабленности. Герман ведёт его к постели и садится позади. Он разминает ему мышцы плеч и спины, выжимая оставшееся напряжение, наслаждаясь теплом кожи друга и тем, как он тихо мурлычет от этого.
- Хочешь пойти посмотреть, как эти задницы от политики завтра разделают твоего папашу? - спрашивает Ньют.
- Я думаю, сегодня я достаточно пообщался с отцом и политиками, чтобы долго без этого обходиться, - тихо отвечает Герман, предполагая, что голова у Ньюта сейчас просто раскалывается. Алкоголь, даже в небольших количествах, всегда действовал на него разрушительно.
- Не уверен, что удержишься и никого не придушишь, да?
- Скорее волнуюсь, что не смогу помешать тебе побить моего отца. Ты сегодня публично угрожал ему расправой, если помнишь.
- Ха! Я это сделал, точно ведь? - Ньют хихикает и выворачивает шею, чтобы взглянуть на Германа, - Ты видел его лицо? - злорадствует он, - Не думаю, что я когда-нибудь ещё так сильно пугал большого парня. Ну, за исключением того случая, когда почти взорвал кусок "Чёрно Альфы", но он был скорее в бешенстве, а я не нарочно.

Секунду или две Герман борется с улыбкой, прежде чем сдаться этому редчайшему проявлению своей мимики. Ньют мигает от удивления. "Вероятно это оттого, что он всего один или два раза видел такую улыбку за все годы, что мы друг друга знаем" - понимает Герман.

- Должен сказать, таким напуганным я его никогда не видел. Но всё-таки не позволяй успеху ударить себе в голову, - ласково говорит Герман, начиная выпутывать Ньюта из одежды, чтобы уложить. Тот сонно скулит, но изо всех сил пытается помочь.

- Спи, Ньютон, - шепчет Герман и целует в лоб своего засыпающего... бойфренда.

Ну и пара чудесных иллюстраций, утащенных с тумблера: alienfirst.tumblr.com/post/79156711920/i-got-a-...

запись создана: 10.03.2014 в 15:58

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Athene Noctua

---

С 18 главой чуть торможу, так что в качестве компенсации (вдохнуть и не-ды-шать!)

Ещё раз спасибо  Sirickss за не дышать.
И ещё одна:

@темы: кино, бёрн горман

---

А эти картиночки с котиком мне добрая  lowrensiya прислала (я думаю) для того, чтоб я не так печалилась о Париже:





Это я к тому, что вернулась и утром выложу 18 главу афины.

@темы: кино, бёрн горман

---

Athene Noctua (Сова Афины) серии Owl and Dragon (Сова и Дракон)

Автор: pickleplum

Герои: Newton Geiszler /Hermann Gottlieb

Размер: 31425 слов (не окончен)
Перевод:_ksa
Оригинал: archiveofourown.org/works/1118037/chapters/2646...

Глава 17

(Музыкальная глухота, слушания, инсинуации, клевета и агрессивные нападки )

Когда Герман просыпается, его приветствует негромкое пение. Он не хочет это слышать. Ньют очень недурно обращается с фортепиано, но петь ему не надо. Как сформулировал для себя Герман во время одного болезненно памятного случая вскоре после их совместного назначения в Гонконг: "раздражающий эффект от пения Ньютона выше, чем от скрежета ногтями по грифельной доске". Он стонет и тянет на голову одну из полудюжины подушек, разбросанных по кровати.

- Ты проснулся! - поёт Ньют.
Герман отзывается, плотнее зажимая уши подушкой.
- Этим утром тебе такое с рук не сойдёт. Мы сегодня рок-звёзды на мировой сцене.
- Я не встану с этой постели, пока ты не пообещаешь прекратить петь, - брюзжит Герман, - Тебе абсолютно противопоказано петь вообще, а этим утром особенно.
- Герман, ты меня убиваешь, - произнеся это с фальшивым негодованием, Ньют усаживается на тумбочку и начинает осторожно поглаживать крылья друга. Пальцы Ньюта массируют чувствительную плоть под перьями, и крылатый человек счастливо вздыхает, когда мышцы плеч и спины начинают расслабляться.
- Ну что, лучше? - спрашивает Ньют, и Герман утвердительно мычит.
- Я уже заказал обслуживание в номер. Иди умывайся. Мы сегодня должны выглядеть супер-круто на нашем великом теле-выходе.
Беззлобно ворча, Герман выковыривает себя из матраса.
Он занимается обычными утренними делами, изо всех сил стараясь игнорировать вновь начавшиеся вокальные упраждения Ньютона и мысленно прикидывая повестку дня, свой доклад и ответы на наиболее вероятные вопросы, с которыми он может столкнуться. Объём информации таков, что Герману остаётся только радоваться своей прекрасной памяти. Гораздо меньше его радует вихор на затылке, абсолютно отказывающийся лечь, как надо. Наконец он сдаётся и уходит от зеркала, чтобы Ньют мог помочь ему связать крылья. За несколько совместных недель Герман научился ценить эти короткие мгновения ласкового контакта и с нетерпением ждёт их. "Как это странно - так ждать прикосновения", - думает он.
После завтрака они завершают своё облачение в костюмы, галстуки и - по крайней мере Герман - в свеже вычищенные туфли. Заставить биолога отказаться от его ботинок не может ничто. Герман вздыхает, наблюдая потёртые "мартенсы", выглядывающие из-под тщательно отутюженных штанин. "Я полагаю, то, что Ньют не в джинсах - уже чудо", - думает он и командует: - Ньютон, дай-ка я завяжу тебе галстук.

- Вспоминаю, как папа помогал мне одеваться перед школьной фотографией, - говорит Ньют, пока Герман завершает узел галстука, и тот останавливается, выглядя слегка обиженным.

- Знаешь, чувак, я же видел фото твоей мамы. Она была типа крохотуля. Почему же ты выше меня? - интересуется Ньют, - Разве ты не должен быть её роста?

- Я уже говорил, что она немного помудрила с моим геномом. Она изменила потенциал роста, - отвечает Герман и продолжает, усмехнувшись: - Вероятно, она думала, что я и так буду достаточно занятным с парой лишних конечностей и миниатюрностью это усугублять не стоит, - он смотрит вниз, на нос Ньюта, и тот запрокидывает голову, чтобы взглянуть ему в глаза: - Ты назвал меня маленьким?
- Ты маленький. Я помню некоторые наши коллеги говорили про тебя "на один укус".
- К кайдзю всех этих "на один укус", - пренебрежительно машет рукой Ньют, вновь рассматривая своё отражение, - Тьфу, поверить не могу, что я должен вырядиться в пиджак. Они боятся, что я рукава закатаю, что ли?
Герман кивает, и Ньют оценивает себя ещё раз: - А это что за адский узел? - спрашивает он, разглядывая галстук.
Математик отступает на шаг, чтобы полюбоваться своей работой: - "Элдридж", - отвечает он.
- Ты и себе такой же сделал, - подозрительно спрашивает Ньют.
- А, да... Я подумал, мы так можем ненавязчиво продемонстрировать солидарность К-научной группы, - сообщает Герман, по шее которого ползёт слабый румянец.
Ньют усмехается: - Ладно, на сегодня сгодится, только не превращай нас в одну из этих одинаково одевающихся странных пар, - отвечает он, - Мне вызвать такси?
- Честно говоря, в такой прекрасный день я бы предпочёл пройтись, - говорит Герман, - Здесь всего лишь несколько кварталов, и я думаю, что свежий воздух пойдёт нам на пользу.
Они догуливают от отеля до здания ООН бок-о-бок, впрочем предложение Ньюта идти под руку Готлиб отвергает. Биолог выглядит разочарованным, и Герман думает, что попозже его нужно чем-то утешить.
Пока они с Тендо, Мако, Райли и Герком ждут в приёмной вызова в актовый зал, Райли угощает всех леденцами из кармана - кажется их запас у него безграничен. Герман берёт один лимонный - свой любимый. Райли улыбается ему, и засовывает в собственный рот лаймовую карамельку.
Герман надеется больше общаться с американским рейнджером прежде чем через несколько недель их пути разойдуться. Ему немножко нравится этот парень - возможно из-за того, как он отнёсся к фанатскому поведению Ньюта во время их первого разговора - довольно вежливо и без угроз физической расправой, в отличии от обычной реакции пилотов Егерей.
- Ладно, народ, - говорит Геракл, - никто не отклоняется от темы, все придерживаются тех областей, что мы обсуждали вчера. Если попадаете впросак, зовите на помощь того, кто с вами рядом. И, Ньют, не прерывайте людей и не говорите ничего лишнего, понятно? - с молчаливой угрозой он сверлит биолога взглядом.
- Почему вы до меня докапываетесь? - ноет Ньют.
- Потому что ты себя не контролируешь, брат, - опережает всех Тендо.
Ньют бормочет чьто-то обиженное, пока Герман строит свою характерную "а я что тебе говорил?"-гримасу.
Раздаётся вежливый стук в дверь и Герк говорит, расправляя плечи: - Наш выход. Удачи всем, и помним - мы прикрываем друг друга.
................................................................................................................................................................................................
Как только они занимают свои места, их официально приветствует президент Совета Безопасности - представитель от Британии. Ближе всех к комиссии оказывается Герк, дальше всех - Ньют - к немалому облегчению Германа.
Пока звучит преамбула, состоящая из бессмысленных банальностей и явных попыток Совета оправдаться за то, что они лишили своей поддержки план, в конечном счёте спасший мир, Герман успешно обходится без закатывания глаз и гримас. Ньюту это не удаётся. Герман справляется с желанием сложить из листка лежащего перед ним блокнота оригами и выдать Ньюту в качестве игрушки, и выбирает пнуть его под столом. Наконец никчёмные разглагольствования сходят на нет.
- Господин Хансен, несмотря на то, что мы ценим всё, что вы и ваши люди... - начинает президент, и руки Райли и Германа синхронно вцепляются в край стола, - сделали для безопасности людей всего мира, наша организация считает, что есть вопросы, на которые вы должны ответить. Приступим, господа...(Райли громко прочищает горло)...и мисс Мори. Господин Хансен, будьте любезны, передоставьте краткий обзор деятельности вашей организании за четвёртое и пятое января этого года.

Набрав дыхание, Герк начинает: - Господа и дамы, мы благодарны за предоставленную возможность рассказать миру как мы закрыли Разлом, прекратив на какое-то время нападения кайдзю, и что мы должны предпринять в дальнейшем, - он делает глоток воды, и Герман чувствует его желание оттянуть туго застёгнутый воротник.
- Вечером четвёртого января, - продолжает Герк, - два кайдзю четвёртой категории, кодовые наименования "Лезербек" и "Отачи", самые крупные из зарегистрированных на тот момент, вышли к Гонконгу и были встречены в гавани Виктория рейнджерами Сашей и Алексисом Кайдановскими в Егере "Черно Альфа" и братьями Вэй Тан в "Багровом Тайфуне". Мой сын Чак и я ждали на береговой линии в "Страйкере Эврика", чтобы в случае необходимости помочь Кайдановским и Вэй. Рейнджеры Райли Бекет и Мако Мори в" Джипси Денджер" находились в резерве, в Шаттердоме.
- Простите, - прерывает его представитель США, - почему вместо того, чтобы подвергать риску столько Егерей раньше закрытия Разлома, вы не попросили помощи против кайдзю у китайского военно-воздушного флота? Разве это не было бы разумной альтернативой?
Представитель Китая впивается в мужчину взглядом, и Герман отмечает его как возможного союзника. Он также предполагает, что представитель России будет на их стороне - обе эти страны долгое время были ярыми сторонниками программы Егерь.

- Маршал Пентекост счёл - и я и другие пилоты были с ним согласны - что мы не можем позволить себе использовать ядерное оружи - единственное, что, помимо Егерей, способно остановить кайдзю - в районе Гонконга и его окрестностей в то время, когда есть Егеря. Мы привели в готовность наши части, развёрнутые в Китае и сделали свою работу, - заявляет Герк. Не дождавшись новых вопросов, он возвращается к теме: - Итак, продолжим. Кайдзю удалось справиться с Вэй и Кайдановскими, убить их и уничтожить их Егерей. Обе команды сражались до последней минуты, - Геракл делает паузу в несколько секунд, - Чак и я тогда занимались Отачи, но наш Егерь был отключен электромагнитным импульсом, созданным Лезербеком. Этот же импульс отключил связь с командным центром и значительную часть электричества в Гонконге.
- Здесь я вынужден вас прервать, мистер Хансен, - это вновь был делегат США Мур, - Каким образом эти кайдзю так быстро смогли полностью вывести из строя трёх наиболее удачливых Егерей?
Герман пытается вспомнить, что он знает об этом человеке, ища возможные мотивы (вроде личной заинтересованности) за его непосредственными задачами. Он не находит ничего, что можно использовать и решает внимательно понаблюдать за ним остальную часть дня и порыться в его прошлом, как только доберётся до отеля.
- Как позже было установлено доктором Гейзлером и доктором Готлибом, Отачи и Лезербек были созданы их хозяевами специально для уничтожения конкретно этих Егерей, - отвечает Геракл.
Мур делает вид, что изумлён. Егерь-команда отправила эту информацию заранее, и у него нет причин для незнания.
- Тогда почему повезло "Джипси Денджер"?
- Потому что Мастера не знали, что Джипси восстановлена и не были готовы к столкновению с ней. Они так же понятия не имели, на что способны рейнджеры Бекет и Мори, - говорит Геракл, не пытаясь скрыть ухмылку.
- В данный момент, - вкрадчиво говорит Мур, - существует экспертное мнение, что Мастера кайдзю получили информацию о способностях Егерей от кого-то из вашей организации. Ваша реакция?
Ньют бледнеет, и Герман, сидящий рядом, стискивает под столом его бедро, пока Гейзлер не смотрит на него, слабо улыбаясь.
- Не существует никаких доказательств сотрудничества кого-либо из Егерь-программы и Создателей кайдзю, - заявляет Хансен тоном, не допускающим возражений.
- Понимаю, - отвечает Мур, давая понять, что абсолютно не верит Герку, - Мы можем вернуться к обсуждению этого вопроса позже. Продолжайте, пожалуйста.
- После того, как Кайдановские и Вэй были убиты, а Страйкер - отключен, к операции были привлечены рейнджеры Мори и Бекет, которые и убили кайдзю. Страйкер и Джипси были отремонтированы. Меня ранили в бою, - он указал подбородком на правую руку. - и маршал Пентекост отстранил меня от боевых дежурств, поручив мне общее командование операцией в Разломе.
- Простите, мистер Хансен, - прерывает его французский делегат, - а почему мистер Пентекост доверил руководство вам, пилоту, а не передал полномочия кому-то из своего командного состава?
Герка возмущает то, как этот человек походя оскорбил пилотов Егерей: - Маршал Пентекост решил, что я буду лучшим кандидатом. Я был полностью в курсе плана и знал всё о возможностях Егерей и пилотов. При всём уважении к остальному персоналу, больше ни у кого не было опыта прямого боя или командного опыта. Я имею такой и как рейнджер и как офицер вооружённых сил Австралии.
Проходит довольно много времени, пока Геракл излагает все детали битвы за Разлом, и пока все атакуют Райли, Мако. Герка и Тендо вопросами о том, как именно прошла операция. Герман слушает вполуха, иногда делая заметки, чтобы вернуться к тому или иному обсуждавшемуся вопросу. Наконец приходит время презентации К-научной группы.

- В то время как Егеря доставлялись в точку сброса в районе бездны Челленджер, а затем шли по дну до Разлома, доктор Гейзлер и доктор Готлиб работали над тем, чтобы улучшить наш план последнего штурма Разлома, - говорит Геракл.
- Господин Готлиб, - начинает президент Совета.
- Доктор Готлиб, - вставляет Ньют, и рот Германа дёргается в улыбке.
- Доктор Готлиб, в чём причина применения ядерного оружия при закрытии Разлома? Наверняка был и менее опасный метод?
- Только ядерная бомба может дать силу, необходимую для разрушения Разлома и одновременно быть быстро доставлена Егерем. Я также должен вам напомнить, что бомба, которую нёс "Страйкер Эврика", и которая была взорвана в нижней точке впадины Челленджера, была сравнительно небольшой. Позвольте мне также напомнить вам первые три кайдзю-атаки, когда для убийства каждого из них использовалась бомба более мощная, чем в нашем случае, - уверенно отвечает Герман.
- А как же взрыв ядерного реактора "Джипси Денджер"? Он наверняка был большей мощности и дал больший выброс радиации, чем настоящая бомба?
- Радиоактивный выброс от взрыва реактора Егеря не достиг Земли, так как детонация произошла внутри Антивселенной. Разлом был разрушен ударной волной, и всё воздействие радиации пришлось на Антивселенную.
Его перебивает Ньют: - И бомбы сжигают трупы кайдзю раньше, чем происходит масштабный разлив Кайдзю-блу, который представляет гораздо большую опасность, чем слабое излучение. Эти вечества задерживаются на много лет, в то время как излучение рассеивается довольно быстро.
- Спасибо за ваше мнение, доктор...
- Это не мнение. Это факт.
- Простите...
- В тех районах, где мы оставили гнить трупы первых кайдзю, рыбная ловля не восстановлена до сих пор! Экосистемы нарушены...
- Я должен проинформировать комиссию и всех, следящих за происходящим,- говорит Мур, - что когда дело доходит до оценки серьёзности экологического ущерба от Кайдзю-блу у доктора Гейзлера наблюдается конфликт интересов. Недавно он предложил свои специальные знания правительствам, желающим начать восстановление окружающей среды.
- Это не имеет ничего... - заикается Ньют.
- Простите, сэр, - вежливо прерывает их Герман, - сказанное вами о потенциальной будущей работе доктора Гейзлера (кстати, надо не забыть проверить, как вы узнали об этих, несомненно конфиденциальных переговорах, если они действительно имели место) не делает неточной его сравнительную оценку влияния радиации и загрязнения Кайдзю-блу. Если вы любезно сообщите мне свой емейл-адрес, я буду счастлив отправить вам аннотированную библиографию по этому вопросу - в ней ссылки на более ста пятидесяти исследований, рассматривающих данный феномен, ряд из них был подготовлен по распоряжению руководства данной организации.
- В этом нет необходимости, доктор, давайте перейдём к следующему вопросу, - бормочет Мур. Ньют с восхищением смотрит на Германа , и тот в ответ едва заметно пожимает плечами.
- Каким же образом эта атака Разлома удалась, в то время как прошлые подобные попытки не увенчались успехом, а бомбы взрывались без вреда - по крайней мере для кайдзю - на морском дне?
- Доктор Гейзлер и я обнаружили своего рода "ключ", который был необходим, чтобы открыть проход через Разлом. Таким ключом оказалась ДНК кайдзю. Таким образом мы посоветовали пилотам Егерей схватить одного из кайдзю и упасть в Разлом вместе с ним. Как мы и предсказывали, этот способ сработал, - отвечает Герман.
- Доктор Гейзлер, мне любопытно, как вы нашли этот метод прохода Разлома, - спрашивает Мур, улыбаясь, как Чеширский кот.
Перья Германа топорщатся. Происходит что-то скверное.

- Мы - доктор Готлиб и я - использовали разработанную мной технологию для подключения к разведывательной сети кайдзю, - отвечает Ньют.
- И что же это за технология? - подсказывает Мур.
Ньют покусывает губу: - Эта информация засекречена.
- Ваша организация не обладает правом на засекречивание информации.
- Простите, сэр, но ваш вопрос относится к конфиденциальным оперативным данным, которые не могут быть рассекречены на таком форуме, как этот, - прерывает его Геракл.
Лицо Мура освещает неприятная улыбка: - Давайте рассмотрим это под другим углом. Надёжные источники сообщили мне, что "технология", упоминаемая доктором Гейзлером вероятно что-то типа нейронного моста, используемого пилотами Егерей. Эти устройства автоматически создают двусторонний поток информации. Если учёные подключились к разведовытельной сети кайдзю именно с их помощью, то они так же обязательно поделились бы с кайдзю и их хозяевами знаниями о человеческой технике и планах. Это могло бы объяснить количество ущерба, нанесённого кайдзю в Гонконге и необходимость гибели двух последних Егерей во впадине Челленджера, - он делает паузу, чтобы позволить осознать эти обвинения и продолжает: - Таким образом, они одновременно могут быть и предателями и героями.

Суставы стиснутых кулаков Герка белеют, как и лицо Ньюта. Герман борется с желанием рывком преодолеть пространство между столами и голыми руками придушить этого человека. Краем глаза он замечает, что Тендо, Райли, Мако и Герк прикидывают свои шансы на успех в этом же действии. "Откуда он получил эту информацию? Почему так мотивирован на уничтожение репутации и дальнейших перспектив Егерь-программы - и особенно Ньютона?"
Герман кладёт успокаивающую ладонь на ногу Ньюта, стараясь передать через прикосновение любовь и уверенность. Это срабатывает - дыхание Ньюта замедляется и выравнивается и на лицо отчасти возвращаются краски. Он сжимает руку Германа.
- При всем уважении к вам, мистер Мур, - угрожающе рокочет Геракл, - херню несут ваши источники. Я уже говорил ранее - нет никаких доказательств сотрудничества кого-либо из программы Егерь и создателей кайдзю.
- Прежде чем Мур собирает себя для ответа, в схватку вступает Герман: - Я также хотел напомнить вам, мистер Мур, что подобное обвинение в измене, направленное против доктора Гейзлера и меня, может, в соответствии с действующим законодательством быть расценено как клевета, если вы не в состоянии привести убедительные. годные для суда доказательства истинности ваших утверждений.
Тот слегка теряется от удивления, но быстро приходит в себя. Герман смотрит на него спокойно, вежливо-нейтрально.
- Господа учёные, я приношу извинения за своего коллегу, - произносит британский депутат, - вы должны понять глубину чувств, которые затрагивает эта тема.
- Конечно, сэр, - отвечает Герман, - Тем ни менее, чувства, независимо от их глубины, не могут заменить факты. Особенно на таком уважаемом форуме, как этот.
- Да... гм-м... очень хорошо, - говорит председатель комиссии, - я вижу наше время истекает, поэтому мы должны двигаться дальше, - он опускает взгляд к своим заметкам,
- Господин Хансен, вы уверены, что ваши действия предотвращают дальнейшие нападения кайдзю?
- Я хотел бы, чтобы на этот вопрос ответил доктор Готлиб, сэр. Он сможет изложить ситуацию лучше меня, - говорит Геракл.
- Невозможно с абсолютной уверенностью сказать, что кайдзю не вернуться. У нас недостаточно знаний о том, как их Мастера создали Разлом и смогут ли они создать ещё один. Мы также не имеем никакой информации о том, насколько велик ущерб, нанесённый взрывом ядерного реактора "Джипси Денджер" Антивселенной. Мы знаем тоько то, что он привёл устье Разлома в нерабочее состояние, и Разлом пока не возобновлён. Всё, кроме этого, из области бездоказательных теорий.
Словно на репетиции, Герк гладко подхватывает: - Именно поэтому мы призываем Организацию Объединённых Наций поддержать идею постоянного мониторинга Тихого океана, открытие Шаттердомов и строительство Егерей Марк-IV, которые, как мы уже доказали, являются наиболее эффективным оружием против кайдзю, и подготовиться к возможности второй войны.
- Да, мистер Хансен, мы получили ваши рекомендации, и они будут учтены при планировании будущего курса, - произносит председатель комиссии. Он смотрит на часы: - Я вижу, что мы использовали весь лимит. Благодарю вас за то, что уделили нам своё время, господа...
Все пять мужчин Егерь-программы синхронно поворачивают к нему головы, и, громко сглотнув, он продолжает: - И мисс Мори. Мы благодарны вам и всем членам вашей команды. Благодарим за службу.

Вежливые аплодисменты членов Совета тут же тонут в приветственных криках и топоте с галереи в глубине зала. Повернувшись, Ньют с энтузиазмом машет толпе, которая отвечает свистом и ещё более громкими воплями. Герман закатывает глаза, но позволяет партнёру получить его минуту рок-звезды.
..................................................................................
В конце концов они покидают зал Совета и оказываются в холле, где, отдышавшись, пытаются расслабить затёкшие от долгого напряжения мышцы. Три экс-пилота негромко беседуют, Ньют скрывается в поисках туалета. Извинившись, Тендо и Герман начинают неспешный путь вниз по коридору к выходу. Прежде чем они далеко ушли, Герман останавливается, чтобы дать возможность Ньюту их догнать.
- Ты хорошо проучил там этих парней. Где ты на это натаскался? - спрашивает Тендо.
- На самом деле, основы мне преподал отец, - отвечает Герман, - Я раньше помогал ему в подготовке презентаций перед государственными организациями и спонсорами и смотрел выступления с галереи или в записи. Мы провели немало часов, рассматривая примеры удачного и неудачного поведения. Сегодня я применил эти знания.
- Отличная работа. Я думаю, ты спас наши задницы. Особенно Ньюта...
- Это быстро превращается в привычку, - вздыхает Герман.
- Он везунчик, - Тендо умолкает, вглядываясь во что-то на расстоянии, - У тебя за спиной твой отец. Приготовься, - предупреждает он на своём едва понятном кантонском. Герман кивает и, расправив плечи, разворачивается лицом к Ларсу Готлибу.
- Герман, рад снова тебя видеть, - ровно произносит Ларс по-немецки.
Герман прищуривается: "Ты не хочешь, чтобы мой коллега знал, о чём мы говорим, так ведь?- думает он, - Но с языками могут играть двое..."
- Отец, чему обязан чести вашего внимания?- спрашивает Герман на том сухом английском, который отец верно расценивает, как оскорбительный.
Тендо придвигается ближе к Герману, и Ларс сдаётся и отвечает по-английски: - Ты хорошо держался перед Советом.
- Спасибо. Я надеюсь, что вы преуспеете в этом завтра.
Готлиб хмурится: - Герман, какие у тебя планы теперь, когда PPDC расформировано? Ты планируешь вернуться в Европу или, быть может, в США, чтобы вновь быть ближе к семье? - спрашивает он. Герман слышит беззвучное отцовское "как должен" - и игнорирует это.
- Как бы сильно я не хотел оказаться ближе к моим родным братьям и их детям, я чувствую, что должен остаться на Тихоокеанском побережье, - осторожно говорит Герман, - Вы не должны волноваться о моём одиночестве. Моя приёмная семья будет рядом.
Пронзительный крик Ньюта заставляет всех троих вздрогнуть: - Эй! - вопит он, мчась к ним по коридору и сердито тыча пальцем в Готлиба-старшего, - Вы?!

Ну и узел "элдридж" с помощью которого выпендрёжник Герман демонстрировал солидарность К-научной группы:

 

запись создана: 07.03.2014 в 09:53

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Athene Noctua

---

Поздравление от подруги "С праздником, дорогая, на тебе котика" - и эта картинка. А что, хороший котик, годный.


О, в комментах ещё больше этого котика! Уже практически корзинка котиков.

@темы: чужое, pacific rim

---

Париж похож на ту нору, через которую Алису выносит в страну чудес. Понимаю, что сравнение странное, но он - какая-то неизменная кроличья нора - шагаешь в узкую скучную улочку - и она выводит тебя к Пер-Лашез, сворачиваешь куда-то вдоль помпезного отеля - и вдруг мост и офигенная перспектива. Особенно удачно этот фокус вчера сработал с Лувром - ныряешь в мрачную арку тёмного и на вид какого-то совершенно нежилого дворца - и оп - вот она тебе залитая светом площадь, пирамиды эти стеклянные, дети носятся... Специально ушла тем же путём, чтобы ещё раз сыграть в кроличью нору.Теперь у меня есть красный зонтик с единорогом вот с этого гобелена:



Вы, кстати, заметили, что гобеленами из цикла "Чувства" (вот этими, с девой. львом и единорогом)в фильме обита гостиная Гриффиндора?
В Лувр я притом не попала. Потому что длинный день там сегодня, а не вчера. Так что сегодня опять пойду как в старом анекдоте про изнасилование.
А завтра у нас, простите, восьмое марта. И я бесконечно счастлива, что фуршет на работе и очередные закупленные на всех косметички разделочные доски, полтора тюльпанчика, дурацкие тосты будут где-то там, а я - где-то здесь. В прошлый раз у меня такой правильный праздничек случился, когда мы с подругой взяли на эти дни тур по Эльзасу и пырились в окно автобуса на абсолютно брейгелевские пейзажи с горами и заснеженными виноградниками (это была внезапно снежная весна), а потом в отеле пили сухое красное заедая преступно вонючим сыром из тех, что в отель лучше не проносить.

А автор выдала 17 главу Афины и ночью я в неё с наслаждением залезу.

@темы: променя, сокровища

---

Продолжаю постить "гормоничные" картинки:

@темы: кино, бёрн горман

---

Вот это я называю "хорошее завершение дня". Открываешь почту - а там вот это:

И ещё:







Как водится "спасибо доброй Sirickss за внезапно сбившееся дыхание".

@темы: кино, бёрн горман, многакартинок

---

В коридор вытащен чемодан, из которого пахнет "Чёрной саржей" (или "Чёрным Сержем" - как хотите, так и называйте, всё равно скипидаром, смолой, горелым янтарём и карамелью), одно платье высохло, а два сохнут на батарее, статья про Альфонса Муху не дописана, из кладовки надо вытащить пальто ффф клеточку и ярко-лиловые ботинки с лягушечкой на подошве, в которых здесь будет холодно, а там - жарко, но удобно. А если будет очень жарко - я куплю себе туфли там. Чёрт. Там. В Париже обещают +12. А потом и +15.
В шесть двадцать по Москве - вылет, в шесть десять по Европе - в Праге, в девять пятьдесят по Европе - в Париже.
Тут надо издать восторженное у-ииииии, но что-то у меня всё это в голову не укладывается (кроме несданной статьи и того, что завтра я ещё раз схожу в Нотр-Дам).
Но вот эта рыжая фигня мне там точно не понадобиться. Разве что как спальный мешок.



PS Кстати, это не значит, что если появится очередная глава Афины или Оккама, то я за неё не возьмусь. Возьмусь, куда я денусь - зачем иначе я укладываю в крохотулечный фибровый чемоданчик с декупажными драконами и девами ноут с неизменно отваливающимся питанием.

@темы: променя, разное

---

Некоторые для поднятия настроения бездуховно постят котиков - так что давайте будем считать, что это котик. Добыла, как обычно,  Sirickss

@темы: кино, бёрн горман