А перетащу-ка я и сюда это из ЖЖ:

Давненько я не размахивала у вас перед носом своей безобидной манией. Потому что пара-тройка картинок без буковок - это ж разве размахивание? Это типа "постим котиков". Потому буду с буковками.
Итак, сериал "Turn" - "Поворот".

Свеженький, с пылу с жару, первый сезон по времени идёт ноздря в ноздрю с выходом четвёртого сезона "Игр престолов". И, сами понимаете, мне и там и там выдали по пирожку - потому что в "Играх..." мой обожаемый Бёрн Горман - переживший 3-й сезон брат Ночного дозора колченогий Карл, а в "Повороте" - некто Хьюлетт - майор британской армии в американских колониях. И я просто не знаю, где он круче. Вру. Знаю. В "Повороте".

В "Играх..." под него специально сделали роль, слепив её, как я понимаю, из двух персонажей. Начав с двухминутного эпизода в третьем сезоне (четыре реплики и одно стремительное убийство), в четвёртом он отвоевал себе солидный кусок времени и, цитируя музу мою  Sirickss "жжОт и пепелит нИщадно". Чтобы не быть голословной, приложу иллюстративный ряд (искусствовед я или кто? - без картинок нельзя):






Любуюсь тут им, похрюкивая, как Выбегалло вылупившимся кадавром - "ух ты, мой милый, ух ты, мой радостный" - потому что Бёрн даёт такого шикарного средневекового Соловья-разбойника без малейших моральных устоев, что только диву даёшься. Форменный голодный дракон, беспросветная чернота, интересующаяся простыми радостями жизни - пожрать, выпить, задрать бабе юбку, перерезать чью-нибудь глотку - цикл повторить, пока не наскучит. Когда наскучит, оглядеться - нельзя ли сделать всё вышеперечисленное не просто, а с каким-нибудь щекочущим нервы вывертом. К примеру, выпить из черепа врага (точнее, своего покойного шефа).


И словно для контраста абсолютно другой образ в "Повороте" - майор Хьюлетт, возглавляющий гарнизон в небольшом американском городке во время войны за независимость. Сам сериал (давайте уж расскажу) не столько про войну открытую, сколько про тайную, потому что рассказывает про реально существовавшую шпионскую организацию по мере сил помогавшую генералу Вашингтону.


Роль у моей любимой ящерицы тут не самая главная, конечно, но выжимает он из неё максимум. Сам Горман описывает своего майора как-то так: "По сути, мой герой - менеджер среднего звена, который просто хочет хорошо делать свою работу".
Но тут такая тонкость - его работа - удержать город изнутри и снаружи, выявлять шпионов, не позволять собственному гарнизону бузить сверх меры. Точнее (учитывая, что майор - чрезвычайно брезгливый кот с чёткими принципами) хоть сколько-то заметно бузить. В случае нарушения прилетает справедливо - и колонистам, и своим. Тем более, что персонаж высокомерен, как Румата Эсторский, и особенной разницы между собственным британским лихим офицерьём и копающимися в земле колонистами не наблюдает. И те и другие ему, строго говоря, в равной степени отвратительны. Одна радость - с местным судьёй (образованным человеком) - почитать Шекспира или Гомера. Хотя когда надо - и судью вместе с его родственными литературными пристрастиями скручивает в бараний рог лёгким движением длиннопалой руки.
Бёрн, гадинка, ужас как любит неоднозначных персонажей - и здесь ему дали проявлять свою любовь и так и эдак, потому что его герой обманчиво слаб и абсолютно несдвигаем, высокоморален и жесток, осторожен до трусости - и холодно отважен. Игрушечка, одним словом.

Ну и деталечек:




Забавно видеть, что с режиссёром "Поворота" происходит то же, что и с прочими, работавшими с Горманом - майору отданы все "крупняки". Потому что эта сволочь так работает миллимитровыми проявлениями эмоций, что снимать не впритык просто нельзя. Особенно я веселилась в четвёртой серии, когда камера показывала по очереди сначала фарфоровое породистое лицо под белым париком - этакий взрослый книжный мальчик, балансирующий на грани паники, а потом - жёсткую крупную руку, взводящую курок пистолета.
И, кстати - сам сериал на мой вкус вполне себе хорош. Крепкий сценарий - опять же, цитируя Гормана: "Он оказался одним из лучших сценариев, которые я читал. От начала и до конца эта история была полной, насыщенной и интересной и просто спрыгивала со страниц..."
Ну и всё прочее - хорошие актёры, отличная операторская работа, офигенные костюмы, в меру кровищщи (таки война), так что если любите крепко снятые исторические фильмы - рекомендую, годная вещь.

Кстати, лично я - как фанатский фанат - и то и другое смотрю строго с субтитрами, потому что то, как человек работает голосом - отдельная красота. Что тихая, предельно интеллигентная речь майора, что завораживающая драконья (всегда на выдохе) манера Карла.

@темы: думаю, кино, сокровища, бёрн горман, многакартинок, бескорыстный пиар

---

О, кроличек расшифровывает имена в "Оккаме": - blairtrabbit.tumblr.com/post/84783905236/occams...
Про Балора - я знал! я знал! я угадал!
Эстер Сендак - была такая мысль после чёткой цитаты из Мориса Сендака.
Самое смешное, что на бандитов, давших имена братьям Арп, я тоже вылетела - en.wikipedia.org/wiki/Harpe_brothers. но недоумевающе похлопала глазами, не ощутив аналогии. А всё потому, что Ксана, будь проще, не рой слишком глубоко - естественно они были дрифт-совместимы.

@темы: чужое, pacific rim, вокруг оккама

---

Четвёртая серия "Turn" прекрасна, как рассвет и совершенна, как рюмка хорошего коньяка с долькой лимона. Прекрасна вся целиком, конечно, но Бёрн в роли майора Хьюлетта - просто невероятен. Жесток, обходителен, высокомерен, ласков, осторожен до трусости и вдруг внезапно (но расчётливо) отважен. Как всегда идеально выверенная пластика - вот эта потрясающая прямая постановка головы с чуть вздёрнутым подбородком - и одновременно приподнятые плечи, словно сопротивляющиеся давлению - и всё, картинка сложилась, образ человека постоянно напряжённого и донельзя затраханного тем, с каким тупым материалом приходится работать готов. Работает строго на полутонах - призрак улыбки, чуть вздёрнутая бровь, едва заметный поворот головы - фарфоровая статуэтка в алом мундире. "Спокойный среди бурных волн" как надгробный памятник Вильгельма Оранского.

@темы: кино, бёрн горман, бескорыстный пиар

---

Буду утешаться злобными гифочками и картинками с Карлом:




Под катом ещё:












Ну и для могучего контраста - просто Бёрн, смешной, довольный, тощий Бёрн:

@темы: кино, сокровища, бёрн горман, многакартинок

---

Продолжение "Бритвы Оккама"

Название - Occam's Razor
Автор - Blair Rabbit
Перевод - ksaS
Герои - Германн Готтлиб и Ньютон Гейзлер
Размер: 207811 слов на данный момент

Оригинал: archiveofourown.org/works/903924/chapters/30127...
Глава 27. You'll Never Walk Alon (Ты никогда не будешь идти один ) - хвостик


Первая церковь Разлома исчезла в гуще деревьев, тоннель из веток с набухающими почками и ароматных сосновых лап сомкнулся за ними. Германн сидел на кровати в задней части фургона, держа за руку Соню. Близнец Уотли положила голову ему на плечо, он поглаживал большим пальцем костяшки её руки. Фургон затормозил, и Сом, соскочив по задней лестнице, подбежал к криво висящим воротам, которые Соня протаранила в тот день, когда они нашли церковь.
- Знаешь, это было не самое плохое место... немножко нуждается в ремонте, и все эти отвратительные сектантские вещи, что там случались, но... не бывает идеальных мест, так ведь? Каждое здание может стать домом и всё.
Говард присел рядом с ними, наблюдая, как последние признаки святилища исчезают в туманной аллее.
- Я имею в виду, что такое парочка кровавых жертвоприношений, если дело касается недвижимости?
- Немножко соды и пота - и козьей крови на ковре как не бывало.
- Уверен, что ради пляжной собственности люди шли и на большее!
Кемпер свернул на главное шоссе, и последние признаки тайной дороги исчезли, скрытые зарослями. Близнецы подняли руки, чтобы помахать на прощание, и Герман улыбнулся, глядя на них.
- Может, когда всё кончится, куплю эту церковь, и превращу во что-то более годное для семьи.
Обдумывая эту мысль, они оба улыбнулись Германну, сморщив конопатые носы.
- О! Свалка подержанных машин!
- Нью-Йорк-Стайл-Дели!
Они замолчали и глядя друг другу в глаза и уверенно кивая синхронно произнесли: - Крытое поле для гольфа.
Добродушно закатив глаза, Германн отвесил обоим ласковые подзатыльники. С трудом поднявшись с кровати, он позволил Говарду занять своё место возле Сони. Его костыль был прислонён к кухонному шкафу, и Герман запрыгал к нему на здоровой ноге, хватаясь за мебель мини-кухни. Говард настороженно следил за ним и, убедившись, что он справляется сам, повернулся к сестре и продолжил обсуждение планов на Церковь Маяка: - Бип-бип-фан-центр!
................................................................................................................
Германн прошел под квадратным пластиковой люком, открывавшим путь на крышу и обнаружил сидящего над ним Сома. Подошвы его каблуков чуть свисали в люк. Прямо над головой рейнджера можно было видеть нижнюю челюсть Мадпаппи - он медленно шёл сразу за кемпером. Повернув к дивану, Германн открыл окно и высунул голову, любопытствуя. Мадпаппи занял большую часть обзора - его тело тянулось вдаль по дороге, каждый грохочущий шаг ломал деревья и оставлял огромные вмятины в грязи. Сразу за его хвостом и меж задними лапами Готтлиб смог разглядеть ноги Возносящегося, замыкавшего процессию. В лицо ему попали брызги дождя, и он втянул голову обратно, вытирая ладонью влагу.
Балор опустил водительское окно и высунул локоть наружу: - Вот все наши уточки рядочком. Есть на что поглазеть, даже слишком.
Откинувшись на спинку пассажирского сидения, Ньютон улыбнулся Германну своей сломанной кривой ухмылкой: - Ого! Похоже, мы заполучили эскорт!
Протянув руку, Ньют дважды нажал на гудок кемпера. В туманном лесу шум отразился приглушённым сырым воздухом эхом, и Мадпаппи отозвался двумя низкими стонами, пытаясь в ответ скопировать звук.
Флуд раздражённо пихнул Гейзлера: - Кыш от руля ты, дурилка чернильная! Я пытаюсь сосредоточиться и держать эту скорость. Им лучше быть от нас подальше... Чуешь, как земля трясётся? Не побережёмся - и нас либо опрокинут, либо раздавят.
Возле Абердина они свернули с главное трассы на дорогу для лесовозов - и тут же получили первое препятствие. Под фарами фургона отражатели на заграждении вспыхнули жёлтым. Там были люди. Множество людей... больше, чем Германн предполагал увидеть. Балор что-то пробормотал себе под нос, и Ньют нервно дёрнул ногой и потянул пальцы ко рту. Кое кто из толпящихся, увидев приближающийся караван из фургона, кайдзю и Егеря, спрятался за деревьями.

Кемпер окружали светло-серые и чёрные формы солдат PPDC вперемешку с местным зелёными и рыжевато-коричневыми цветами абердинской полиции. Германн мог видеть их через мутное лобовое стекло, разглядеть переговаривающиеся фигуры между движениями "дворников". Балор выключил дворники - всё равно дождь уже превратился во влажный туман, а Ньют постучал ладонями по приборной доске, поглядывая то на Германна, то на заблокированную дорогу: - Я думаю... думаю, что они спорят.
Между солдатами и полицией и впрямь были какие-то разногласия.
Человек, на дублёнке которого сверкнул значок шерифа, указал на прицеп, а потом над ним, в отчаянии вскинув руки вверх. Мадпаппи низко ворчливо хныкнул, и кажется это больше подвинуло PPDC прогнуться, чем слова местных хранителей закона и порядка. Двое солдат с немалой торжественностью сдвинули в сторону тяжёлый жёлтый барьер, и шериф кивнул фургону размокшей широкополой шляпой, указывая Балору на старую дорогу. Полиция и солдаты отшатнулись в сторону, освобождая им путь. Сом усмехнулся с крыши: - Будто эта штука нас бы удержала... какой дурак это сделал.
Арп вдруг перестал смеяться. Он свистнул, чтобы привлечь внимание Германна и поманил его подойти поближе: - Док! Тебе и твоему другу сердешному лучше б сюда подойти. Вы захотите на это глянуть.
Спрыгнув, Михей поднял Германа на ноги и развернул к ведущей на крышу лестнице.
- Рейнджер Арп? Почему я захочу на это...
Балор затормозил фургон так резко, что Готтлиб с Сомом едва не рухнули на пол. Убрав руки с руля, Флуд с трудом сглотнул, выругавшись под нос: - Што за чёрт!

Германн ощутил вспышку синего шока и всплеск растерянности, пришедший от Ньюта. Он озадаченно захромал к кабине - и у него перехватило дыхание. На дороге были люди, и их были сотни. Словно чего-то ожидая, они стояли не менее чем на милю вперёд на этом пустом куске истёртого асфальта. Кемперы, легковые автомобили, трейлеры и даже автобусы были припаркованы на каждом свободном месте. Здесь были и телеги, запряжённые скотом и больше мотоциклов, чем Германн мог себе представить. Толпа стояла ещё секунду, прежде чем подчиняясь какому-то невысказанному приказу раздаться, освобождая фургону проезд. Ньют слез с пассажирского сидения и встал возле Германна, нервничая: - Что происходит? Что они тут делают?
- Вы оба идиоты. Они здесь собирались, наверное, с самого объявления. Ты не понимаешь, насколько большую кашу вы заварили, да? - рейнджер понимающе ухмыльнулся, указывая на свои значки лопера. Решительно подтолкнув Ньюта к веревочной лестнице, Арп указал на Германна: - Вы оба должны туда залезть, чтобы все могли вас видеть.
Ньют отшатнулся от Германна, растерянно моргая: - Э-э... я...
Балор медленно вёл фургон вперёд, едва прижимая педаль газа. Он был достаточно осторожен, чтобы никого не толкнуть, двигаясь по расчищенному толпой просвету. В задней части фургона Германн слышал голоса близнецов, но их слова звучали словно издалека. По обе стороны от кемпера двигались длинные колонны людей, и Готтлиб решительно сжал челюсти.
- Хорошо, рейнджер Арп... помогите мне подняться, если вам не сложно.
К тому времени, как Михей помог Германну и Ньюту усесться на краю люка кемпера, Мадпаппи вновь пошёл. Взволнованный множеством людей, бродящих у его ног, кайдзю высовывал и прятал кончик языка. Германн не мог его за это винить и попробовал мысленно поддержать гигантское существо, сосредоточенное на том, чтобы ни на кого не наступить.

Большинство автомобилей тронулись с места и медленно ехали за ними или рядом по обочине - в любом месте, безопасном от шагов двух гигантов. Оглянувшись, Ньют попытался увидеть за плечом Мадпаппи Возносящегося.
-Дружище, нам бы надо наладить с ними радиосвязь, чувак, это просто нелепо...
Некоторые из идущих пешком тянулись, пытаясь дотронуться до Мадпаппи, но большинство освобождали ему широкий проход. Иногда звучали выкрики, но в целом было тихо. В основном собравшиеся были молоды - люди двадцати-тридцати лет, но Готтлиб видел среди них и старые иссохшиеся лица и детей - то тут, то там... Там были мужчины и женщины разных рас, которых объединяло единственное - значки. Они блестели на куртках, рубашках, головных уборах, Германн разглядел даже нарисованный на борту фургона. Некоторые копии были безупречны, другие - грубым подражанием, нарисованным от руки... но на всех были они - два Джекалопа, обнимающиеся на фоне голубого неба и облаков.
Германн сидел бок о бок с Ньютом на крыше возглавляющего процессию передвижного дома. С трепетом он смотрел, как один за другим люди идут за Возносящимся... рядом с кайдзю. Сом поднялся к ним, оглядывая происходящее здоровым глазом. Он тоже казался порядком удивлённым: - Вроде Исхода, а? Надеюсь, нам не надо будет сорок лет шляться по пустыне.
Воздух наполнился звуком рычащих двигателей, кое-где нервно ржали лошади. Все эти звуки заглушались тяжёлой поступью кайдзю и лязгом, сопровождающим движения Егеря, парад из людей и машин двигался медленно, пешеходы позволили старому кемперу задавать темп. Шум голосов усилился, повсюду вспыхивал смех, и общее настроение стало радостнее. Люди клали ладони на борт фургона и так шли. Многие из них заметили Ньюта и Германна, и сквозь толпу медленно прошёл нарастающий ропот. Германн опустил голову, ощущая себя слишком заметным, но Ньют просто грелся в лучах внимания, сияя искренней половинчатой улыбкой.
Германн всматривался в далёкий горизонт, чувствуя, что его сердце словно пылает. Улей излучал счастье и соединение с Ньютом было залито яркими оттенками торжествующего оранжевого и жёлтого. Слёзы жгли глаза Готтлиба, и он зажмурился, глубоко вздохнув. Ньютон изо всех сил обнял его, зарывшись лицом в воротник напарника. Значимость сделанного ими что-то сдвинул в Германне. Он обратился к незнакомцам, и они по какой-то причине откликнулись на его зов. Он проглотил комок в горле. Мелкий дождь, барабанивший по кожа начал стихать. Единственный луч тусклого солнца на миг пробился сквозь слой облаков и осветил небо. Впереди лежала дорога, а в конце...Магнолия.

PS (мрачно) Ну что, появилась 28 глава Оккама, и я не могу точно написать "мальчики живы". Потому что - такая вот засада - не уверена. Если автор следующую главу, в которой хоть что-то разъяснится, будет опять писать три недели, я стану являться ей в кошмарных снах. Давно мне не было так страшно за человека, сделанного из буковок - хотя, чёрт, я с этим "человеком из буковок" прожила уже столько времени, сколько не со всеми своими любовниками исхитрялась, а уж знаю его гораздо лучше, чем тех самых любовников. Так что вполне имею право за него бояться.

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Occam's Razor

---

Офигенное интервью с Бёрном Горманом про "Turn": www.themortonreport.com/entertainment/televisio...
Всё-таки Бёрн - один из тех драгоценных людей, которым постоянно интересно жить.

@темы: кино, сокровища, бёрн горман, бескорыстный пиар

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Нет, ну это жестоко - сообщать, что 28 глава Оккама есть, но в вычитке. Да ещё и дразнить, что это самая трудная глава. Что-то я уже понимаю тех обормотов, что присылали Кингу фотографии скованных плюшевых мишек с подписями "если не сообщите, чем заканчивается Тёмная башня, эти пушистики умрут".

@темы: чужое, pacific rim, разное, вокруг оккама

---

Вот это, я понимаю, подарочек на день рождения:





Цитируя  Sirickss :
"4-я серия, примерно со второй трети - наша ящщерка жжот и пепелит нещадно!"
Но это, конечно, уже не ящерка. Это цельный голодный дракон.

@темы: кино, сокровища, бёрн горман, многакартинок

---

Кстати, если вдруг кто хочет поздравить меня с днём рождения - так самое время. Сорок пять. Большая девочка.
А это будем считать картинкой для привлечения внимания - я в этой толпени тоже где-то есть. Прикупаю чешскую чашечку с котиком для  Леночка.

@темы: разное, просебя

---

Ну наконец-то появились фото со съёмок нового проекта Дель Торо. Итак, "Crimson Peak".
Знакомые всё лица (растроганно) ботиночки с гамашами, бакенбарды, клетчатый твид - мимими...

И Чарли в образе:




И этого красавца мы тоже все знаем:

Нет, ну всё как я люблю - Дель Торо, Бёрн Горман, Локи, Райли Бекет - и вампиры. Жаль что Гормана там будет, скорее всего, мало или очень мало, но уж сколько дадут.
Спёрла, конечно. у[J] Sirickss[/J]

@темы: кино, сокровища, бёрн горман, многакартинок

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Утащила у  Forest_Clover
Вот это барышня прониклась темой - уважаю. Просто "безумству храбрых..."
Но какой Бёрн...

@темы: чужое, сокровища, pacific rim, бёрн горман

---

Цитируя матушку Ветровоск "Я нИ умИрла", а просто в Праге. Но меня и тут не заткнуть, поэтому выкладываю перевод, с которым возилась потихоньку уже пару месяцев. Это одна из частей (по логике событий - первая) вот этого на мой вкус офигенного цикла про наших умников:
archiveofourown.org/series/66677
Предупреждаю - кайдзю тут нет, альтернативная вселенная, кофейня. Германа в этой части ещё нет, только Ньют, его безумие и немножко Тендо (как же без Тендо? )
Текст красивый, нервный и сложный, надеюсь переводом я его не особенно убила.
Ну, поехали:

Название - If I Had A Tail ( Если бы у меня был хвост )
Автор - QuokkaFoxtrot
Перевод - _ksa
Герои - Ньютон Гейзлер, Тендо Чой
Размер: 9341 слово
Оригинал: archiveofourown.org/works/1132831
Разрешение на перевод есть.


Сидя за столом в своей крошечной квартире, Ньют кладёт карандаш. Шторы задёрнуты, свет даёт только маленькая настольная лампа справа от него. Он смотрит на сделанный им эскиз и медленно выдыхает.
Пора.
Пять месяцев назад он получил свободу, был вновь выпущен в мир - так словно он готов к этой встрече. Он не мог дольше там оставаться, возможно, его бы держали и далее, но страх остаться стал сильнее страха уйти.
Он предпочитал быть где-то, где он сможет контролировать чужие визиты, а не жить с постоянным внутренним страхом перед дверью, открывающейся в любой момент.
Последние несколько месяцев он провёл прячась, заказывая с доставкой на дом еду, бакалею и одежду. Если в дверь стучат - он сам решает, впустить ли их сюда. Он может посмотреть в глазок и сделать выбор, и единственное, что продолжает его тревожить: что случится, если они не уйдут?
Дважды в неделю он разговаривает с психиатром - созвоны по скайпу ранним вечером. Он доплачивает за эту привилегию, и это его устраивает. Они потратили восемь месяцев, но смогли подобрать комбинацию препаратов, которая позволяет ему чувствовать себя человеком, а не мёртвым грузом.
Это не идеально. Он беспокоится, что больше никогда не будет чувствовать себя собой.

Иногда он прикидывает - не выбросить ли все лекарства в унитаз и не смыть ли их нахрен, нажимая на кнопку вновь и вновь, пока все розовые и синие и белые и бежевые таблетки, которые обволакивают его мозг, чтобы его обуздать, не растворятся в потоке. Он задается вопросом, что с ним случится раньше - лопнет ли он по швам и взорвётся, разлетевшись атомами по вселенной? Или, запаниковав, будет сжиматься сильнее, сильнее, сильнее, пока не дойдёт до одной миллионной начального размера и не всосётся в чёрную дыру?
По иронии судьбы, именно беспокойство удерживает его от этого поступка.
Тихий гул нервной энергии, постоянно искрящей вокруг его сознания, нечто, скользящее сквозь его кожу, когда он слишком много думает, сжимающееся вокруг его предплечий, охватывающее почти физически. Это останавливает его руку и нашёптывает о сложностях и позоре, которые случатся позже. Это удерживает его в квартире, где повсюду лекарства, а его маниакальные пики требуют выйти наружу и жить. (Он не смог уйти дальше тротуара, прежде чем всё посыпалось, и он бросился назад, в безопасность, задыхаясь из-за того, что замешкался с ключами.)
Он почти рад сейчас своим спадам. Время спадов не отключает нервозное "что, если, что если, если..." Просто он перестаёт об этом беспокоиться.

На прошлой неделе он подал в отставку.
Он убеждён, что все на факультете его ненавидят, и только и делают, что обсуждают, какой он фрик.
Раньше он мог отмахнуться от этого, когда это было настоящим, когда он был гений-вундеркинд, носящийся по кампусу, и бросающий всё, что уже изучил. Он уже тогда знал, что людей бесит его восторженность и удивление, юность и желание учиться. Он знал, что они ненавидели ту лёгкость, что пришла вместе с ним, в то время когда им было трудно - особенно когда он предлагал помощь. Он их не осуждал, но не собирался позволить этому вернуть себя назад.
Теперь его мысли подобны пьяному родственнику на свадьбе, на которую он не хотел идти - хватающему за плечо, чтобы рассказать, из-за чего все уверены в том, что ты полное ничтожество - только ещё хуже. Это следует за ним повсюду, заползает под кожу и сидит там, поджидая, чтобы показать, как именно он всё испортит и что может пойти не так.
Его психиатр считает, что уход был плохой идеей, считает, что он нуждается в цели, чтобы вернуться в нормальное русло. Она отметила, что он приложил массу усилий, чтобы закончить документы, над которыми работал до инцидента.
Ему требуется пятнадцать минут, чтобы собрать всё своё мужество, и сказать ей, что он беспокоится; что он боится поведения своих бывших студентов и коллег после того, как они все так упорно работали.
Он убежден, что она его ненавидит. Он изо всех сил пытается напомнить себе, что платит ей за то, что она его слушает; открытая ненависть приведет к снижению ее прибыли. Это приносит в их сессии неловкость, но он достаточно умен, чтобы понять, что с любым другим будет также.
Он не хочет чтобы так было, но в ловушку его квартиры приходят только те люди, которым он за это платит.
(Один раз он нанял проститутку. Один раз. Ему не нравится, когда это односторонне. И он действительно не любит, когда партнёр просто ждёт, когда он кончит. )

Он должен что-то сделать. Он понимает это. Он должен вернуть контроль - фактический контроль, а не только поспешно установленные стены, что его охраняют. Он смотрит на бумагу, лежащую перед ним, и думает, что это начало того, в чём он нуждается.
Он суёт листок в пластиковый файл и проносится по квартире, собирая вещи, которые должен взять с собой: куртка, кошелёк, наушники, МП3-плеер. Он надевает капюшон и обходит квартиру, методично проверяя все запоры на окнах. Газовые горелки и водяные краны он проверяет дважды. Он останавливается посреди квартиры, закрыв глаза и глубоко дыша, прежде чем начать проверять шнуры у электротехники.
Это не обсессивно-компульсивное расстройство. Просто нужно принять тот факт, что теперь он живёт в мире наихудших сценариев и видит их сразу все.

Он натягивает на себя куртку и суёт в карман джинсов ключи и бумажник. Воткнув штекер в МР3-плеер, он надевает большие наушники, полностью поглощающие шум - спасение, посланное его голове добрыми богами. Он не знает, как смог бы без них выжить, даже до того, как всё пошло кувырком, его идеальная слуховая память была достойна отдельного изучения, но ночью, лёжа в постели он вновь и вновь анализировал каждое слово, фразу и шёпот до тех пор, пока не думал, что сходит с ума.
Он берёт пластиковый файл, идёт к двери и стоит перед ней, закрыв глаза, сосредоточившись на своём дыхании. Он протягивает руку и нажимает переключатель на шнуре наушников, чтобы включить музыку, позволяя грохоту бас-гитары заполнить свой разум и вытеснить мысли, желающие, чтобы он остался внутри. Защищённый должным образом, он выдыхает, снимает с двери цепочку, открывает дверь и выходит в коридор.
Не в силах ничего поделать с собой, он проверяет коридор в обоих направлениях, убеждаясь, что путь свободен, прежде чем запереть дверь и трижды подёргать за ручку. Он устремляется на лестничную площадку - не хочет застрять в ловушке лифта - и проходит свой путь - три пролёта вниз и фойе, протолкнувшись мимо страха и стремительно вылетев на улицу.
Он идёт в такт с барабанами между людей, движущихся слишком медленно, он глядит вниз и вперёд - чтобы не встретиться случайно с кем-нибудь взглядом и ни в кого не врезаться. Это всего в каких-то десяти минутах ходьбы. Он справится с таким расстоянием.
Он провёл прошлый месяц, изучая каждый тату-салон в этом районе, разыскал их сайты и портфолио художников, сортируя их по оценке таланта и личным предпочтениям. Он знал, чего он хочет, он отлично мог видеть это в своей голове. Он просто был должен найти правильного человека, который навсегда вытравит это на коже.
В конце концов он её нашёл - в небольшой лавочке на задворках, недалеко от "Шаттердом рекордс" - чуть ли не единственного места, куда он ходил, и он был почти уверен, что доберётся туда и обратно без приключений.
Линии и тон её рисунков изумляли, переходы красок были удивительно плавными. И что лучше всего - она работала в отдельной комнате и была готова дать первую консультацию по е-мейлу или скайпу, как только он отсканировал и отправил ей свои примерные наброски. И послал её лавочке аванс за потраченное время.
Он доходит до квартала, в котором находится салон и замедляет темп настолько, что на ходу может читать вывески. Он почти останавливается у двери тату-салона и поднимает руку, чтобы толкнуть её, а затем продолжает свой путь до самого конца улочки и поворачивает за угол. Стараясь не бежать, он идёт вокруг квартала, пытаясь внушить себе, что он "может это сделать". Он знает, что бормочет себе под нос, как помешанный, но, эй, он вроде бы такой и есть и ебать если это не гарантия безопасности - нормальные люди не связываются с чокнутыми, они собираются свалить с его пути, чтобы он мог сконцентрироваться на том, что должен сделать.

Он обходит квартал кругом и вновь оказывается возле двери тату-салона. Остановившись, он закрывает глаза, глубоко вздыхает, поднимает руку и толкает дверь. Место выглядит чистым до стерильности - белый кафельный пол и ослепительные стены. Парень за стойкой что-то ему говорит, но он смотрит непонимающим взглядом, пока не вспоминает о музыке и начинает возиться, выключая плеер и стаскивая с головы наушники.
- Что, - спрашивает он, на ощупь цепляя их на плечо - наушники плотно прижимаются к груди и лопатке.
- Я могу вам чем-то помочь? - повторяет чувак, закатывая глаза.
- Ах, да, я... да... У меня... э-э... назначено. К Фанг. Она тут? Я не ошибся днём? Я имею в виду... - Ньют заикается, спотыкаясь на собственных словах, и кажется, что не успевает он получить в голове одну мысль, как следующая, ворвавшись, уничтожает её.
- Ньют, не так ли? Я ей передам, что вы здесь. Присаживайтесь, - он исчезает в соседней комнате, и Ньют видит, как он стучит в дверь в глубине. Он не может слышать, что этот чувак говорит из-за тяжёлой мелодии Игги и "Stooges", несущейся из динамиков за прилавком и чувствует себя неловко от тупого стояния возле двери. Он садится на неудобный пластиковый стул и смотрит на эскиз в руке, представляя, как рисунок ляжет на его спину. Если он прав - это будет не последний.
- Она сейчас выйдет, - говорит вернувшийся чувак, усевшись за стойку и уставившись в монитор.
- Хорошо, спасибо. Хорошо, - говорит он, садясь прямее, его нога дёргается, пока он не начинает бесить сам себя, и тогда он вынужден прижать колено рукой, пока оно не успокоится.

Дальняя дверь открывается, он слышит цокот каблуков по плитке и видит, как она идёт к нему - свободный белый топ не скрывает татуировок, обвивающих её руки и уходящих на спину.
- Ньют? - спрашивает она, и он встаёт и кивая, как дурак, делает к ней шаг.
- Да, привет. Да. Я Ньют. Вы Фанг? Привет.
Она осматривает его с головы до пят, кивает, разворачивается и уходит, мотнув головой в сторону дальней комнаты: - Проходите.
Он следует за ней, стараясь не помять эскиз, который держит в руках, потому что напряжение в нём всё растёт, ныряет в дверь, на которую она указала, и встаёт посреди комнаты.
- Я знаю, что мы не сделали даже первую часть, но я типа закончил вторую и подумал, что должен вам показать, чтобы вы могли, ну, знаете - иметь общий замысел того, как я хочу это продолжить, и тогда вы сможете сейчас что-то изменить, ну если надо, чтобы в конце получилось более связно, - говорит он, неловко протягивая ей файл. Она берёт его, мгновение смотрит и переводит взгляд на Ньюта.
- Снимайте рубашку, - говорит она, садясь за стол в углу комнаты и доставая окончательный вариант первой части.

Он изо всех сил старается не выглядеть слишком неуклюжим, выбираясь из куртки, толстовки и рубашки, но потерпев неудачу, бросает их на стул и опускает взгляд. Фанг поднимается, приносит оба рисунка, кладёт один из них мягкую скамейку, и прикладывает второй к его руке.
- Так, вы хотите, чтобы этот поднимался по лопатке, выгибался через плечо к груди и вился вниз по руке, да?
- Да, я хочу, чтобы Годзилла типа раздирал мою кожу, чтобы впустить одну из голов Гидоры. Вы нормально с тем, чтобы не делать Гидору целиком? Это не будет типа: ой, фу, это мне портит всю работу? Я просто... просто пока не созрел для этого, - покусывая губу Ньют смотрит на Фанг, вдруг начав беспокоиться, что она откажет ему из-за того, что он не предоставил ей полную картину.
- Я... Я знаю, это будет звучать немножко странно, но мне нужно чувствовать, что он... как будто меня защищает.
- Люди делают татуировки по массе разных причин. Независимо от вашей причины, это прекрасно. Мы можем работать в вашем темпе. И всё же, пока всё не будет сделано, некоторые части, возможно, будут выглядеть немного странно и незаконченно. Это устраивает? - спрашивает она, серьёзно глядя на него.
- Да-да, это круто. Я вроде в этом завязну надолго, - отвечает он со смущённым смешком.
- Хорошо. Где вы хотите вторую часть? В середине или на втором плече, - она поворачивает его, прикладывая эскиз к разным частям спины, пытаясь прикинуть, как это будет смотреться.
- Мотра будет в середине. Когда вернусь домой, пришлю вам какие-нибудь ссылки на её изображения, - Ньют крутит головой, пытаясь заглянуть через плечо: - Я пока пытаюсь понять, как будет смотреться Радон с другой стороны, но с ним я пока хочу подождать.
Он смотрит, как она склоняет голову и прищуривается, прежде чем кивнуть, отнести эскизы на стол и приняться за перенос.
- Сюда, - говорит она, похлопывая по скамейке, где разложены фрагменты, - Так как это ваш первый раз, я объясню вам процесс. Итак, это чтобы переводить... кусок у нас довольно большой, так что легче его разбить и переносить по отдельности. Вот тот я положу на вашу спину первым, и вы сможете мне сказать, правильно ли он лёг. Мы можем смыть и перевести повторно, пока вы не будете довольны, так что не волнуйтесь, - она прикладывает эскиз к спине и немного двигает, пока не останавливается на одном положении, - Ладно, значит этот начинается здесь, - она прижимает палец к основанию его лопатки, - ...и продолжается вниз отсюда и досюда, - её рука сдвигается от середины его спины на несколько дюймов ниже подмышки, -.... а отсюда сюда наверху, - её рука скользит вверх и на несколько дюймов перегибается через плечо, - Так хорошо?
- Да. Конечно, да, - говорит он, нервно кивая и плотно обхватив колени.
- Хорошо, я сейчас переведу, а вы потом сможете проверить, - она смачивает рисунки и приглаживает, убедившись, что все части татуировки влажные, прежде чем аккуратно их удалить.
- Хорошо, сходите посмотрите. Там есть ручное зеркальце, если нужно.
Он спрыгивает со скамейки и набирает воздух, прежде чем подойти к зеркалу на стене, где он может увидеть фиолетово-синий контур, заполнивший всю спину. Он крутится и оглядывается, чтобы всё лучше рассмотреть, и хватает ручное зеркальце, чтобы изучить каждый уголок. Он закрывает глаза и делает ещё один глубокий вздох. Всё вписывается.
- Это хорошо, - говорит он, возвращаясь к скамье.
- Вы уверены? Мы не сможем передвинуть, когда начнём.
Она смотрит на неё серьёзным взглядом, и он сосредотачивается на кошачьей подводке её глаз, стараясь не позволить себе сомнений.
- Нет-нет, это хорошо, - говорит он и делает паузу, - э-э, а я могу увидеть его с остальными частями? Просто, понимаете, убедиться, что всё получится?
- Без проблем. Просто хотела удостовериться, что вам нравится, как лёг основной кусок, прежде чем мы начали выкладывать остальные. С их размещением могут возникнуть некоторые трудности.
Она вновь похлопывает по скамейке, берёт следующую часть и дожидается, пока он усядется, прежде чем встать и приложить кусок, спускающийся вниз по плечу. Она повторяет увлажнение и переходит к очередному фрагменту, попросив его смотреть прямо, когда она укладывает рисунок на плече. Она смачивает их от спины до груди, держа в соответствии с остальной частью и не позволяя упасть, когда рисунок доходит до ключицы. Обходя его кругом, она размещает третий, простирающийся от верхней части плеча до низа руки сзади.
- Всё готово. Идите взгляните.
Он вновь встаёт, чувствуя себя слегка неустойчиво, а ведь они ещё даже не начали всерьёз. Он смотрит на контур и может видеть, где когти Годзиллы разорвут руку, и завиток его атомного дыхания над своей ключицей. Он смотрит на это, а затем - на собственное лицо - под глазами мешки, кажущиеся ещё больше за толстыми, как донышко бутылки из-под колы, линзами очков, кожа выглядит нездоровой и усталой. Он вновь смотрит на Годзиллу и кивает. Ему это нужно.
- Это хорошо. Я готов. Приступим, - говорит он, хлопнув в ладоши, чувствуя по дороге к скамье, как сердце начинает бешеную гонку.
- Ладно, если вы уверены?.. - она приподнимает бровь, и сомнение вновь вспыхивает в его голове.
- Да? Я имею в виду: да, я уверен, - он слишком далеко зашёл. Он не может позволить маленькому сомнению себя остановить. Что ещё плохого может случиться? Он даёт себе мысленный пинок, чтобы прекратить думать.
- Ложитесь на живот, - говорит она, указывая на скамью и натягивая резиновые перчатки, - Хотите, чтобы я взяла ваши очки?
Укладываясь, он на секунду задумывается, прежде чем снять очки и передать их ей. Теперь он практически слеп, но он и не должен это видеть. Он опускает голову вниз и вытягивает руки вдоль тела, дожидаясь, пока она закончит приготовления.
- Я собираюсь начать с контуров. Если будет слишком тяжело или вам понадобится прерваться - просто дайте мне понять, хорошо?
Она кладёт ему руку на спину и несколько раз включает машинку вхолостую, пробуя, прежде чем он кивает, и тогда она начинает рисунок на коже, часто останавливаясь и вытирая.
Он слегка напрягается - ничего не может с собой поделать. Он знал, что будет больно, но не знал, чего ожидать. Это не было похоже на то, что он чувствовал раньше - не так болезненно и глубоко, как подкожная инъекция, и не так внезапно и горячо, как ожог, а что-то вроде слабой смеси из того и другого. Это было странно, но ощущалось как нечто противоположное тревожному напряжению, пронизывавшему его плоть, когда он был слишком возбуждён.
Это похоже на сопротивление.
- Так каким образом чудовище, разрывающее твою кожу, тебя защитит? - тихо спрашивает Фанг, не отрываясь от работы, и Ньют поворачивает голову вбок, прикусив губу и зажмурившись.
- Есть... - он прерывается и делает глубокий вдох, - Есть кое что... внутри меня... с чем я не могу бороться. Физически не могу. Мне нужны монстры... для защиты от собственных монстров.
- Это Гидора? Твой монстр - Гидора? - она продолжает работу, и он не знает - спрашивает она из любопытства или чтобы отвлечь его от боли.
- Типа того, - говорит он, пытаясь сообразить, как объяснить фильм непосвящённому.
- В одном из фильмов Годзилла, Матра и Радон объединились, чтобы спасти Землю от Гидоры, которая вроде такой трёхголовый инопланетный дракон, - Я... ээ-э-э...- он берёт паузу. Дышит.
- Внутри меня есть три монстра. Они все типа переплетены вместе - Беспокойство... паника... биполярность. Я... Я не могу с ними бороться один, - его грудь и горло сжимаются, едва он озвучивает причины, и это затмевает боль в плече: - Я не думаю, что могу дальше говорить об этом.
- Всё в порядке. Просто скажите мне, если понадобится перерыв, - говорит она, и дальше тишину в комнате нарушает лишь жужжание иглы и гулкая пульсация крови в его ушах.
В два часа они делают перерыв - пока Фанг даёт руке отдохнуть, он бродит вокруг, чтобы размять затёкшие ноги. Он чувствует, что его спина влажна от крови и чернил, и шипит от боли, потянувшись слишком сильно. Большая часть черновой работы уже сделана, и вскоре они перейдут к краскам.

Когда она делает переднюю часть, он садится боком на стул и, пока она работает, смотрит куда-то в пространство - после того как осознал, что пялится на её блузку.
Контуры на ключице болезннее, чем на лопатке - он не думал, что так может быть - и костяшки его пальцев белеют, когда он вцепляется в стул, стараясь не стонать. Чтобы закончить, ему нужно вернуться на скамью - ноги трясутся, и она ведёт его, поддерживая, хотя от этого, вероятно, будет не слишком много толку, если он в самом деле рухнет.
Цвета не так болезненны, и он не уверен - это от того, что он притерпелся к боли или потому что есть какое-то внутреннее отличие в красках. Ему надо будет спросить об этом в следующий раз. Прямо сейчас, впервые за целую вечность его ум чувствует себе спокойным, и он вжимает лицо в кушетку, чтобы скрыть дурацкую улыбку.
Когда Фанг наконец-то заканчивает, уже пять часов и снаружи темнеет.
Пошатываясь, он идёт к зеркалу и едва удерживается от искушения потрогать пальцами дымные завитки на груди. Он оглядывается и смотрит через плечо - и его глаза расширяются. Это великолепно.
Каким-то образом ей удалось сделать Годзиллу более доброжелательным, его взгляд не такой жёсткий, как на начальных эскизах. Он глубокого, богатого зелёного цвета - подплывшего кровью, но это заживёт, а его гребень фиолетовый, сияющий и совершенный - способный оборонять и защищать. Когти, бесцельно тянущиеся вдаль по его веснушчатой руке, выглядят немного странно, но в один прекрасный день Гидора появится там, выглядывая сквозь разрывы.
Он хочет обнять Фанг, но боится перепачкать её кровью и красками, вместо этого он хватает его руку, захлёбываясь водопадом признательных слов. Он ощущает лёгкость и чувствует себя в безопасности и думает, что может это сделать. Он может выжить.
Она покрывает его татуировку хлопковой салфеткой, заматывает плечо поверх плёнкой и даёт ему листок с инструкцией по уходу. После того, как он вновь одевается, она проводит его к выходу из салона и вручает тюбик крема. Он рассчитывается с чуваком за стойкой и выходит на улицу.

Он стоит, замерев, посреди тротуара, и впервые более чем за девять месяцев может видеть всё таким, каким оно есть на самом деле. Тёмные тени покинули обычные вещи, и в мире больше не ощущается злорадство. Люди - это просто люди, занятые своими делами по пути домой, они не смотрят на него, едва он отвернётся, они не собираются вдруг обернуться и окликнуть его, потому что он им не знаком. Им действительно всё равно. Он никто.
Он поворачивается и засовывает руки в карманы - на этот раз не ради защиты, а для физического комфорта - эта разница кажется важной, и бесцельно бредёт вниз по улице. Он идёт медленно, потому что не знает, сколько это продлится. Он идёт до угла, и если свернёт налево, то просто пойдёт домой, а если пойдёт направо, то сможет заглянуть в Шаттердом и на какое-то время притвориться обычным человеческим парнем. Он всё ещё под кайфом, на лице у него глупая улыбка, и он слегка влюблён в это ощущение. Он счастлив. Он чувствует себя так, как иногда раньше, и он готов целовать улицу просто за то, что сейчас он на ней. Он сворачивает направо, и идёт гуляющей походкой, без всякого ритма, исполненный куража и даже без наушников. Он улыбается, взглянув на них, зацепленные за плечо, и негромко смеётся. Он идёт словно летит, и он прибавляет шаг, потому что хочет поделиться этим с Тендо, пока ощущение не исчезло.
Всего через несколько минут он стоит напротив купола, следя за движением и собираясь перейти дорогу (давно он не чувствовал себя так уверено, чтобы переходить, не глядя по сторонам). Он видит, как в окнах магазина мелькают великолепно назойливые неоновые огни, и не может дождаться, чтобы в него нырнуть и увидеть, какие новые удовольствия там припасены.
Он бросается в довольно большой просвет между двумя автомобилями, перебегает и останавливается на углу, чтобы отдышаться - надо признаться, сейчас он слегка не в форме. Пока он стоит там, он смотрит на большое пустующее здание рядом с "куполом", и его внимание привлекает знак в окне. Он подходит к нему и заглядывает в грязные окна, сложив руки чашечкой, чтобы затенить собственное отражение и лучше видеть.
Пустое и грязное помещение тянется дальше, чем он может разглядеть при тусклом свете. Он отступает на несколько шагов и рассматривает окна, занимающие весь фасад здания. Он заворачивает за угол, видя по пути, что верхние окна идут вокруг всего здания, а в переулке напротив нет ни одного дома.
Прижавшись спиной к окну, он может чувствовать, как внутри него зарождается план. Он может это увидеть - синие и белые плитки пола под столиками и красные кожаные подушки в кабинках вдоль окон и прилавок у стены... На стенах там будут картины, и всё время будет играть музыка. Он мог бы жить наверху, а внизу - работать, и всё пространство принадлежало бы ему, и он был бы хозяином, он был бы в безопасности. Люди будут приходить, и он не останется в одиночестве, но у него будет власть, чтобы попросить их уйти, если они что-то нарушат.
Это могло сработать.
Это могло оказаться тем, в чём он нуждался.
Он обегает фасад дома, останавливается перед объявлением и пристально разглядывает его, дважды произнося вслух цифры, написанные ниже слов "Продаётся", чтобы наверняка запомнить их. Он ощущает лёгкий тычок паранойи и вытаскивает телефон, копируя это в записную книжку, оборачиваясь, чтобы сфотографировать название улицы и номер дома, на случай если он позвонит.
Когда он позвонит.

Засовывая телефон в карман, он улыбается ещё шире и входит в Шаттердом Рекордс почти пританцовывая.
-Эй, братан! Не ожидал тебя тут увидеть раньше конца недели, - говорит Тендо, выходя из-за прилавка, чтобы обнять Ньюта.
Тот шипит, когда рука Тендо ложится на его плечо, и выбирается из объятий с виноватой улыбкой: - Извини, мужик. Я э-э... просто сделал татуировку.
- Никаких извинений. Это у тебя первая? - спрашивает Тендо, приподняв бровь.
- Да. Закончили с полчаса назад.
- Чудненько. Судя по всему, это не последняя, - подмигивает Тендо, возвращается за прилавок, чтобы порывшись там вытащить пачку компакт-дисков.
- Откуда ты знаешь, - спрашивает Ньют, слегка шокированный проницательностью Тендо. Он никого не посвящал в свои планы.
- Ну, к примеру потому, что к ним привыкаешь, - с усмешкой говорит Тендо, - и с другой стороны - у тебя явно эндорфиновый приход. Ты кажешься куда... спокойнее, чем обычно.
- То есть это нормально? Я имею в виду, это потом не станет привычным? Для тебя это по-прежнему в кайф? - такая возможность его несколько волновала.
- Каждый раз словно по облакам прогулялся. Так что не даже не грузи этим свои симпатичную голову, - он выкладывает диски перед Ньютом, пожимая плечами, - На этот раз для тебя не так, чтобы много, но там есть кое-какое крутое дерьмо, что может тебя приколоть.
- Круто. Сейчас рассчитаюсь, - Ньют достаёт бумажник и передаёт свою карту. Оглядев магазин, он замечает, что к концу дня тот совсем опустел, лишь какой-то чувак в углу исследует виниловые диски.
- Это место по соседству уже довольно давно пустует, да?
- На углу? Да... иногда там заводятся бутики или ещё какое дерьмо, но надолго не задерживаются. Этот район пока не дозрел до улучшайзинга. Он, конечно, подступает - мы слишком близко к центру, но случится явно не завтра. Зуб даю - Шаттердом тут продержится до тех пор, пока всё не заполонят кондоминимумы, - пожав плечами, Тендо возвращает Ньюту карту.
- То есть ты говоришь, что оно будет дешёвым и немноголюдным, - пытаясь казаться беспечным, Ньют перебирает стопку дисков, чтобы понять, что же он только что купил.
- Я думаю, да... Желаешь приобрести? - поднимает бровь Тендо.
- Я... Ну, э-э...да? Быть может, - Ньют пожимает плечами, вдруг ощутив неловкость, - я имею в виду, что у меня проскочила такая мысль минут десять назад, но я вроде искал, чем бы заняться, и подумал, что возможно смогу рулить кафе или книжной лавкой или чем-то типа того...
- Мужик, если ты заведёшь в этом районе приличный кофе - я твой с потрохами, - Тендо смотрит на него выпучив глаза и отвесив челюсть - так, словно узрел божий лик, - Я не шучу. Можешь прям тут приспустить портки, и я возьмусь сосать твой хуй быстрее, чем ты скажешь "двойной эспрессо".
- Буду иметь это в виду, - говорит Ньют с неловкой усмешкой, - Но это случится не быстро, сам понимаешь. Возможно, я попытаюсь это сделать.
- Дружище, я тут полностью на твоей стороне. Готов скакать в группе поддержки с помпонами, и всё что угодно.
- Спасибо. Я ценю это, в самом деле, - Ньют не уверен, начался ли это эндорфиновый спад или его подкосила грандиозность задуманного, но он должен уйти. Его разум захлёстывает понимание потенциальных преимуществ и знание, что Тендо будет совсем близко, и всё даже удобнее, чем он предполагал. Он хочет всё обмозговать, узнать, насколько это реально, пока он не позволил себе зайти слишком далеко.
- Слушай, дружище, мне надо идти. Надо поработать, если получится. Спасибо за музыку, - он подключает свои наушники к плееру и возвращает их на голову - сейчас его мысли слишком спешат.
- Теперь придёшь как обычно? Или хочешь, чтобы я их тебе поднакопил? - спрашивает Тендо, когда Ньют уже стоит в дверях, поправляя наушники.
- Посмотрим как пойдёт, ладно. Попозже, - пожимает плечами Ньют, выходя на улицу.

Он останавливается у дома на углу, разглядывая его, и ощущает, что уменьшается, пока здание вздымается над ним всё выше и выше. Он качает головой, мигает и щиплет себя за руку, чтобы придти в чувство. Татуированная кожа натягивается, и этой боли хватает, чтобы вернуть его на землю.
Чем больше он смотрит, тем больше ему нравится его идея.
Это может быть на сто процентов его место. Насколько проще иметь дело с людьми, когда можно показать, кто здесь хозяин. Он слишком много отдаёт людям, которые этого не стоят - он в курсе... Но если это - его? Если он - владелец? - по его лицу расползается широкая улыбка, он поднимает голову и, решительно кивнув, нажимает на кнопку, чтобы включить музыку.
Решено - он собирается купить этот дом и стать ответственным членом общества.
................................................................................................................................................................
Он возвращается тем же путём, что пришёл - мимо улочки, ведущей к тату-салону, вдоль оживлённых улиц, где обычно полно народа. Сфокусированный на своей идее, с кровью, полной эндорфинов, он едва замечает встречных прохожих, сворачивая с их пути, если они идут встречным курсом, но совершенно об этом не задумываясь.
Добравшись до дома, он на автомате направляется к лестнице и останавливается, оглядываясь через плечо на лифт. Огонёк сообщает, что кабина на втором этаже, и он замирает в нерешительности, положив ладонь на ручку двери. Он не хочет испытывать удачу, но одновременно знает, что это то, что он может сделать. Это в его власти. Какой из него деловой человек, если он даже не способен подняться на лифте?
Конечно в мире есть миллионы людей, боящихся ездить в лифте, но... он не хочет к ним принадлежать. Сейчас удача на его стороне. Его ум спокоен.
Он знает, что тревога на месте, просто притаилась, ожидая, когда вылетит и распадётся ватная заглушка эндорфинов, но она за тройным остеклением. Это звуконепроницаемое стекло, он может видеть бьющиеся о него скрюченные руки, но чувствует лишь вибрацию, не различая слов.
Он отпускает ручку и идёт, чтобы встать перед дверью лифта и нажать кнопку, с трепетом глядя на огонёк. Его ладони покрываются потом, и он вытирает их о джинсы, перекладывая пачку дисков из руки в руку. Ожидая звукового сигнала, он закрывает глаза и медленно дышит - вдох через нос - выдох через рот, вдох через нос - выдох через рот. Двери скользят, раскрываясь, и он может сделать это, он знает, что может сделать это.

Он приказывает ногам шагнуть, и он хочет шагнуть, но похоже неспособен это сделать. Двери закрываются, и он разочарованно фыркает. Он может это сделать. Это всего в каких-то мгновениях езды до четвёртого этажа. Ничего не случится. Он в норме. Всё в порядке. Это просто крошечная клаустрофобия. Он не в ужастике. Ничего плохого не случится. Люди делают это каждый день.
Он шагает вперёд и ещё раз давит на кнопку, заходит внутрь, не дав дверям раскрыться до конца и хлопает ладонью по кнопке третьего этажа раньше, чем сам успевает что-то сказать. Ничто не должно пойти наперекосяк. Всё в порядке.
Двери закрываются, и лифт движется вверх. Он в порядке. На мгновение он решает, что раз всё шло так хорошо, то сейчас случится что-то плохое. Он задаётся вопросом - значит ли это, что кайф выдохся, или просто всё так совпало. Он уверен, что уже задыхался бы в приступе гипервентиляции с перехваченным горлом и запинающимся сердцем, чувствуя, что умрёт, если бы попытался отмочить что-то подобное в любой другой день. Хотя прежде всего он бы ничего подобного не сделал. Всё в порядке.
Он стоит на месте, напряжённый, но спокойный. Он следит, как огонёк перемещается от этажа к этажу, и он в порядке. Он чувствует, что обложки компакт-дисков начитают сминаться в слишком сильно стиснутой руке и ослабляет хватку. Он в порядке. Когда свет доходит до его этажа и останавливается, он закрывает глаза и делает еще один глубокий вдох. Ничего не случилось. Всё нормально. Все в порядке.
Двери открываются, и он всё ещё удерживает себя, пока не находит силы открыть глаза, поднять подбородок и выйти в коридор, как спокойная, рационально мыслящая человеческая особь.
Все в порядке.
Добравшись до двери, он нашаривает в кармане ключи, оглядываясь назад - лифт закрывается, предупреждающе мигнув светом. Он усмехается, скользнув ключом в замок и нырнув внутрь.
Он сделал это.
Он прислоняется плечом к двери и хохочет, бросая ключи в миску на вешалке и пихая диски где-то возле, он стаскивает прочь наушники и обернувшись, вжимается лицом в закрытую дверь. Его очки вдавило в щёку, но он смеётся, а дверь под рукой такая прочная и реальная... он набрасывает на место цепочку и дважды проверяет, что запер замок.
Первые шаги сделаны.

Он смотрит на часы, осторожно выбирась из куртки - до созвона ещё час. Он слегка потирает рукой плечо, чувствуя под толстовкой и рубашкой складки повязки и пульсирующее тепло боли, как приветствие и предупреждение, как руку на плече, чтобы вести, не удерживая.
Темнеет, и он готовит себе ужин, кляня крошечную кухню - свой древний холодильник с натекающей на пол лужей, духовку, которая на максимуме даёт нагрев слабого загара, грязную плиту - и пока ест то и дело глядит на номер на своём телефоне. Он хочет позвонить, хочет просто поднять трубку и спросить "сколько?" и разобраться с этим.
Он думает, что ему, возможно, стоит подождать.
Не долго, просто... пока он не обсудит это с кем-то, кто мыслит порациональнее, чем он. Он проверяет свои онлайновые банковские реквизиты и просматривает заявления о поручительстве.
Десять минут.
Он кладет свою тарелку в раковину и садится за стол, отодвинув в сторону свои рисунки и настроив ноутбук. Он
смотрит через плечо и пытается угадать, какую часть квартиры она увидит под этим углом - особого бардака здесь нет, но он по-прежнему волнуется, что если в кадре окажется много лишнего, она решит, что он не способен о себе позаботиться. Он подбирает несколько вещей и бросает их в бельевую корзину в ванной, когда эхо пронзительного телефонного звонка разносится по квартире.

Он торопится к столу, набирает дыхание, чтобы сосредоточиться, включает соединение, регулирует веб-камеру и онлайн-сеанс начинается.
- Добрый вечер, Ньют, - говорит его терапевт. Позади неё он может видеть только образчик стандартной отельной живописи и бежевые стены.
- Привет, доктор Сильва, - отвечает он и не может не улыбнуться.
- Вы сегодня выглядите счастливым, - говорит она с явным вопросом. Он пытается не дать ей до себя добраться.
- Да, у меня в самом деле был... ну... хороший день. Я думаю, что сегодня сильно продвинулся, - он по-прежнему доволен собой, это легкомысленный чувство, бурлящее в нём, растягивают его лицо в улыбке - он просто не может остановиться.
- Да? Какие именно подвижки?
Он знает, что она тщательно выбирает слова - иного она не может себе позволить - и, как правило, он чувствует себя обвиняемым, но сегодня спускает это на тормозах.
- Ну, э-э... Я кой-зачем вышел из квартиры. Я некоторое время обходился без наушников и не нервничал. Я зашёл к Тендо и прикупил новой музыки. И... я нашёл здание и подумываю о покупке и проехал на лифте до своего этажа.
Мгновение она смотрит на него с непроницаемым выражением лица, прежде чем опустив глаза что-то записать - он может слышать скрип ручки по бумаге, и, как и обычно, несколько впадает в паранойю по поводу того, что именно она написала: - Это очень большой... прогресс. Вы все еще принимаете... лекарства?
- Нет. Нет, я не то "нет" имею в виду, да, я все еще принимаю свои лекарства. Утром и вечером. Но, нет, это не то... прямо сейчас я стабилен. Я сейчас в нужном месте. Это - хорошее место. Правда, - его ладони вспотели, сердцебиение слегка участилось, и она, вероятно, считает, что его маятник, взлетев, собирается качнуться вниз.
Он не думает, что что-то подобное случится во время этого разговора, когда приход ещё не выдохся.
- Я... э-э... типа сделал татуировку. Пока ходил. Именно за этим я вышел из квартиры. Я уже некоторое время про это думал - всегда хотел сделать тату. И это... э-э-э... я много в последние несколько месяцев читал про модификации тела и всё такое, - он пожимает плечами и рассматривает свои руки, - Я хотел сделать что-то... символическое. Это типа часть моего "заживления", - он смотрит вверх, наморщив лоб, - Это прозвучит очень дурацки, если я скажу "процесс исцеления"? Это звучит довольно неуклюже. Я просто... Я хочу перебороть это своё дерьмо. И это - первый шаг... я предполагаю.

- Действительно, сегодня многое случилось, - говорит она, и её лицо по-прежнему безэмоционально, из-за чего его пробирает лёгкий озноб, - Как насчёт того, чтобы изложить события последовательно? Сначала вы вышли из квартиры, чтобы сделать ваше... тату?
- Да, - он закусывает губу и опускает глаза, - Я могу, в принципе, делать подобные вещи, если у меня есть время подготовиться. Я имею в виду, что этот поход я планировал три недели. Я знал, куда иду и что должно произойти. Ну, большую часть. Люди по-прежнему остаются опасными переменными величинами. Ну и я пошёл к Тендо, знаете, как обычно, и... я не знаю, я просто подумал, что это что-то, что я могу сделать.
Она пишет, не глядя на него, и он жуёт губу, дожидаясь нового вопроса.
- Значит для вас важны планирование и предупреждение неожиданностей, - закончив писать, спрашивает она, приподняв бровь.
- Ну да. Мы про это уже говорили. Я могу перехватить тревожность и паническую атаку в самом начале, если имею возможность напомнить себе, как должны дальше развиваться события.
- А если что-то пошло не по плану?
- Это, наверное, не лучший выход, но... для меня срабатывает сделать вид, что я не заметил. Я имею в виду, у меня здоровенные наушники. Я просто могу сделать вид, что меня это не касается, - Ньют начинает чистить ногти, не желая искать и найти в её взгляде осуждение.
- А что если вы будете вовлечены?
- Вы сейчас начали говорить, как моя тревога, - он неодобрительно смотрит на неё, - "Что если, что если, что..." - этого мне и от себя хватает. Мне совершенно не требуется это ещё и от вас.
- Прошу прощения, Ньют. Вы хотите ещё об этом поговорить, или двинемся дальше?
Он думает, что это искренне. Он надеется, что она честна с ним.
- Я не знаю, о чём тут ещё поговорить. У меня есть кое-что, что сейчас работает. Я не должен об этом говорить и говорить, пока оно не перестало работать или пока я не захотел от этого отказаться, так ведь?
Она всегда хочет поговорить о беспокойстве, но это всё равно что погонять дохлую клячу.
- Хорошо, мы сможем вернуться к этому в другой раз. Вы хотите рассказать о вашей татуировке?
- На самом деле, не слишком, - съёживаясь говорит он, - я имею в виду, что может быть однажды, когда-нибудь... Но сейчас это... моё. Это особенное... и личное. Она для меня кое-что значит, и я бы не хотел это анализировать, по крайней мере пока, ну, понимаете, заживает.
- Очень хорошо. Тогда у нас остались только лифт и... здание, которое вы хотите купить. Что выбираем?
-Хм... здание? Я знаю, что это глобальная штука, но я думаю, сам факт того, что я сначала хочу поговорить о нём, где-то доказывает, что сейчас говорит не моё расстройство, так ведь? Я сейчас не безумен, это то, к чему я серьёзно отношусь и хочу сделать правильно.
Он поднимает взгляд и она прикрывает глаза и кивает, соглашаясь.
- Хорошо. Вот как это случилось - после татуировки я зашёл к Тендо, и я... ну, был в своём роде на эндорфиновом подъёме. Это было так, словно мой мозг притих, и мне не нужно было беспокоиться обо всех переменных, которые я не могу контролировать, и я даже снял наушники, и о, Господи, я перешёл дорогу не глядя! - он смущённо хихикнул, - Не то чтобы я прям был "Вау!" - и давай нарушать закон, но вы же знаете, я от одной мысли о таком начинаю мандражить.
Её рот складывается в гримаску, которую он не может оценить - то ли ей смешно, то ли она его осуждает. Он решает забить на это и продолжает раньше, чем она получит шанс приняться за анализ его преступных наклонностей.
- Во всяком случае, в конце концов я оказался перед пустым зданием возле Шаттердома, и там в окне было объявление "Продаётся"... и в голове у меня что-то переключилось. Я имею в виду, что знаю - вы считаете, что мне не нужно было бросать университет, но сейчас я не уверен, что могу работать на чужого дядю, - он пожимает плечами, печально улыбаясь, - А там низкая арендная плата, не слишком много транспорта, так что я, вероятно, смог бы осилить книжную лавку или кафе или ещё что-то типа того. Там наверху есть помещение, где я мог бы жить. Понимаете, я просто думаю, что это было бы моё место, за которое я сам бы отвечал и, возможно, это могло мне помочь.
- Похоже, вы об этом много думали, - сейчас это просто реплика, не допрос, и он чувствует себя гораздо лучше.
- Даже когда мой мозг относительно притихший, он всё равно шумный, - пожимает он плечами, неловко посмеиваясь, - Э-э... я им пока не позвонил, но... Не могли бы вы... Как вы отнесётесь, если я позвоню сейчас? Вы знаете, я не слишком люблю пользоваться телефоном, но мне надо узнать, сколько они хотят, чтобы я мог запустить механизм. Или узнать, есть ли там механизм, который я могу запустить. Что-то я всё не так делаю.... Я просто... мне будет легче, если бы кто-то был рядом, когда я это сделаю. Здесь. Со мной.
- Это ваш час, Ньютон, - говорит она добродушно, - Вы можете использовать его по своему усмотрению.
- Ок. Ок, круто, - говорит он, вытирая потные ладони о джинсы, - Дайте мне только взять телефон, - он встаёт и хватает телефон с кофейного столика, замирая на минуту, чтобы взять себя в руки, прежде чем усесться, - Как по вашему, я могу с этим справиться?
0н может видеть, как она кладёт ручку куда-то за пределы обзора, и поворачивается, серьёзно рассматривая его, - Я думаю... что вы способны сделать всё, на чём сосредоточитесь. Сегодняшняя ваша экскурсия тому подтверждение - вы всё это сделали. Но ещё я думаю, что вам надо подготовиться к реалиям занятия бизнесом. Это может быть очень выматывающее предприятие, и на данном этапе вашего восстановления... Я не уверена, что для вас это лучший способ.
Ньют резко оседает в кресле - он ожидал чего-то подобного, но слова, произнесённые вслух, действуют как удар.
- Да. Да, я понимаю, сколько тут всего, - он опускает взгляд на руки, - Я прикинул цифры, хотя с этим мозгом было непросто. Я думаю, вы понимаете, что фактическая покупка здания займёт месяц или два. Такие вещи требуют времени, правда? Что означает, что у меня есть время до начала зимы, чтобы найти архитектора? Подрядчика? Не важно. Мне нужно найти кого-то, кто приведёт в первую очередь в порядок квартиру наверху, и как только это будет сделано, я бы взялся за деловую часть. Это примерно ещё месяцев шесть до момента заселения, то есть любой бизнес я открою где-то через год, - он посылает ей тоскливый взгляд, - В это время мы сможем всё это прорабатывать? Я бы очень хотел.
С её стороны следует длительная пауза, и он видит, что она всерьёз задумалась, но не может сказать - обнадёживает его это или разрушает.
- Я не хотела бы давать вам ложную надежду, но и не хотела бы, чтобы вы решили, что эта цель из несбыточных. Я не ваш банкир или бизнес-консультант, так что не могу проговаривать деловые аспекты. Я ваш психиатр и психотерапевт, я сосредоточена на вашем психическом здоровье и благополучии, я помогаю вам придти к способности самостоятельно справляться со своими стрессами. Если вы хотите работать в данном направлении - я буду вас поддерживать.
Ньют не может справиться с расползающейся по лицу широчайшей улыбкой. Ему была нужна хотя бы крошечная искра, и теперь он раздует из неё пламя.
- Отлично. Потрясающе. Великолепно. Я... Спасибо... Я хочу этого. Я готов прорабатывать это направление. Это... Круто, - он слегка подскакивает в кресле и может видеть, как она сдерживается, чтобы не покачать головой, - Хорошо, я собираюсь позвонить. Я звоню. Я просто хочу узнать, сколько они хотят за это, а потом сказать "спасибо" и завершить вызов. Ладно. Я могу это сделать. Я могу это сделать.
- Дышите глубже, Ньют, - говорит она, прерывая поток слов, - вдох через нос - выдох через рот, - обычно это бы его выбесило, но сегодня это полезно, и он следует её совету без вопросов.

Когда он вновь смотрит на телефон, то чувствует себя гораздо спокойнее. Взяв его, он набирает номер, держа так, чтобы она увидела - соединение произошло, прежде чем поднести к уху.
- Алло? Привет, я звоню по поводу... м-м... недвижимости на углу Шеппард и Фрай... Это всё ещё продаётся? Хорошо... Сколько вы просите? Да, хорошо... Нет, я с вами свяжусь... До свидания, - он кладёт телефон и нашаривает карандаш, чтобы записать, пока не забыл.
- Ну?
Он переводит дыхание, прежде чем ответить. Это был короткий звонок, но он заставил его сердце спешить. Не видеть лица собеседника - это хуже, чем видеть и находить семнадцать интерпретаций для каждого выражения.
- Так, хм-м, я уверен, что могу себе это позволить. Я должен буду сначала переговорить с доверительным управляющим, но я думаю, что могу, - он выглядит слегка ошеломлённым. Часть его не рассчитывала на то, что всё получится. Большая часть.
- Вы, кажется, в шоке.
- Ну, да. Типа того. Я просто... Если бы цена была для меня неподъёмна, то это была бы не моя вина, что всё пролетело, - он смотрит на неё слегка безумно, - А теперь это отчасти... реально.
- Ньютон, здесь всё в вашей власти, - говорит она, откинувшись на спинку стула, - Браться за это или нет - это ваше решение. Если вам кажется, что это слишком тяжело, абсолютно нормально отложить всё на потом и возобновить тогда, когда вы поймёте. что можете справиться.
- Нетнетнет, я по-прежнему хочу это сделать, - говорит он, отчаянно мотая головой, - Это просто немного пугает. Я имею в виду, столько всего на меня сразу.
- Ньют, простите, но ваш час кончился, - мягко говорит она, - я понимаю, что это не лучший момент для завершения дискуссии. Во время нашей следующей сессии мы можем обсудить эмоциональную реакцию окружающих на это решение, а в ближайшие месяцы мы можем прорабатывать те или иные конкретные моменты стратегии выживания. Я думаю, это будет вам полезно, чтобы составить список обычных стрессовых ситуаций и потенциальных конфликтов, которые вы можете получить, став владельцем бизнеса, чтобы мы могли устранить их превентивно.
- Верно. Конечно-конечно, да, - говорит Ньют. Его нога дёргается, пока он кратко записывает это.
- Я советовала бы воздержаться от покупки, пока вы не будете абсолютно уверены. Обязательно переговорите с вашим доверительным управляющим. У вас не должно быть чувства, что таким образом вы подстёгиваете своё выздоровление - оно будет идти своим путём.
- Конечно. Да. Я просто - я не хочу, чтобы это было всей моей жизнью, понимаете? Я... - съёжившись, Ньют обрывает себя. Он видит, как её рука тянется к "мыши - Простите, Простите, я знаю, час закончен, у вас есть другие дела.
- Ньют, вы очень продвинулись. Не теряйте надежды. Мы снова поговорим в четверг, - вежливо улыбнувшись, она разъединяет подключение, и в этот момент Ньют наконец-то может согнуться, упершись локтями в колени, и застонать, растирая ладонями лицо.
Если бы не этот бардак в голове, это не было бы проблемой. Он мог бы просто пойти и купить дом.
Он, наверное, не стал бы покупать дом.
Он бы, наверное, по-прежнему сидел в лаборатории, исследуя всякие новые штуки.

Он закрывает ноутбук, плетётся к дивану, плюхается на него и изучает финансовую отчётность. Его счёт хорош. Прямо очень хорош. Он может это себе позволить. Но сейчас, когда на него обрушилась возможность происходящего, его накрывает мандраж. Эндорфины совсем улетучились, и всё, что осталось - нервный гул в его голове - "что делать если, что делать, если, что делать, если..." Это заставляет его захотеть выйти и добыть ещё одну татуировку, просто чтобы опять на некоторое время заткнуть этот шум. Внезапно он видит себя через пятнадцать лет, покрытого чернилами от шеи до лодыжек и всё ещё в когтях химических процессов в собственном мозгу.
Он откидывается на диванную спинку, шипит, когда к ней прижимаются татуировки, и в течении короткого прекрасного мига его разум ясен и сосредоточен. Он слегка усмехается и делает в памяти зарубку про этот эффект - чудесно, если круглая резинка, затянутая на запястье даст такой же - где-то у него были резинки, он должен попробовать - он надеется что его потребность в ясности ума не повредит его чернилам.
Он хочет пойти в ванную, снять рубашку и, отогнув ватную прокладку и слой марли, просто посмотреть на неё. Он хочет видеть морду Годзиллы и яркие краски и знать, что теперь это часть его. Он не делает этого. Он должен позволить ей зажить настолько, насколько нужно, чтобы она помогла исцелиться ему.
Он вынимает из кармана телефон и рассматривает его, примиряясь с мыслью - если он собирается в это ввязаться, он должен знать, что за спиной у него не только Годзилла.
Он прокручивает контакты, пока не находит нужный, делает вдох, чтобы успокоиться, нажимает "набор" и держит трубку возле уха, ожидая соединения: - Хей, дядя Илья! Мне нужна помощь.

От Ксы:
Как обычно - если видите какие-то ляпы - напишите мне хоть в комменты, хоть в почту - буду очень признательна.

Возможно, когда Оккам таки доберётся до последней главы я выпрошу у автора "Хор мёртвых писем". Ну, может не целиком, но хоть основную часть. Это совсем не Оккам и совсем не Сова, это совершенно другая история, к тому же там дочерта чрезвычайно конкретного секса, но меня подкупает то, какие там ребята без соплей живые.

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Dead Letter Chorus

---

Продолжение "Бритвы Оккама"

Название - Occam's Razor
Автор - Blair Rabbit
Перевод - ksaS
Герои - Германн Готтлиб и Ньютон Гейзлер
Размер: 207811 слов на данный момент



Оригинал: archiveofourown.org/works/903924/chapters/30127...

Глава 27. You'll Never Walk Alon (Ты никогда не будешь идти один ) - начало.

Затолкав в рот ещё один кусок чёрствого хлеба, Михей Арп принялся его жевать, жмурясь от наслаждения. Издав слабый благодарный стон, рейнджер поднял ко рту миску и начал жадно хлебать жидкий картофельный отвар. Слабый свет церковной трапезной скрыл большую часть порезов и ссадин, покрывавших его лицо, но не мог замаскировать мертвенное голубовато-белое бельмо, затянувшее раненый глаз.

Мако пристально смотрела на него издали, жёстко скрестив на груди руки. Райли расхаживал взад и вперёд позади Арпа, его напряжённая поза совершенно явно сигнализировала, что он готов отправить Сома на пол, если тот хоть пальцем заступит за черту.

Говард вяло бродил по кухне, пытаясь чем-то себя занять и старательно обходя Сома взглядом. Он сложил на тарелку еду, собирая поднос с ужином для сестры и Балора. После того, как они вновь устроили Соню в её комнате, Флуд вызвался подежурить с ней первым. Возможно таким образом он старался подольше не пересекаться с Арпом, но Германн задался вопросом: а может быть он просто рад, что близнец Уотли опять вернулся под их опеку?

Германн спокойно сидел напротив Михея, Ньют, занявший стул возле него, внимательно рассматривал каджуна. Тот постарел, худые ключицы и лицевые кости чётко прочитывались под тонкой, как бумага кожей. Сом болезненно исхудал. Он стал похож на бездомного пса, словно, пережив серьёзную трёпку, не трудился заботиться о себе.

На лацкане его поношенной рейнджерской куртки были приколоты не один, а целых четыре разных значка с джекалопами. Нет, не просто значки с джекалопами - значки Лопера. Теперь это было гораздо больше, чем выдуманные зверюшки и банальная игра слов. Все значки Михея были ручной работы, и каждый был уникален.

Самый маленький был нарисован ручкой и раскрашен цветными карандашами, а самый крупный был так хорошо сделан, что с лёгкостью мог быть принят за оригинал. У одного внизу был флаг штата Айдахо, а на последнем и самом необычном обнимающиеся джекалопы были искусно превращены в маленьких кайдзю, благодаря нескольким дополнительным глазам и светящимся щупальцам, добавленным к привычным длинным ушам и острым рогам.

Оглянувшись на своих товарищей, Германн заметил на их лицах смесь недоверия с испугом. Ньютон заложил руки за спину, его эмоции в дрифте метались между золотыми оттенками любопытства и серым страхом. Германн тяжело вздохнул и переплёл пальцы, собираясь с мыслями. Он первым решился заговорить: - Так... Со... Михей? Вы сказали, что разыскивали нас, что пришли в Абердин, когда PPDC объявил карантин.

Сом проглотил бывший во рту хлеб, запил его глотком холодного растворимого кофе и ответил, сопровождая слова брызгами слюны и мокрых крошек: - Я за вами шёл и вас искал раньше, чем PPDC чо-нить объявили. Нашёл ваш след в Солт-Лейк-Сити. Потом потерял, пока PPDC не сказали про карантин и что тут кайдзю.

Говард громко хмыкнул со своего насеста на кухонном столе. Медленно очищая скорлупу с варёного яйца, он с трудом притворялся незаинтересованным в происходящем: - Ах, даже так? И как ты проследил за нами до Солт-Лейк, Даниэль Бун?

Сом пожал плечами, отбросил назад свои отросшие лохматые волосы и начал устало массировать багровые кровоподтёки вокруг повреждённого глаза. Германн постоянно возвращался к нему взглядом, когда думал, что Сом этого не видит. Молочно-белый цвет напоминал ему полную луну.

- Я допёр, что Балор выторговал за PPDC-овский грузовик машину, чтобы свалить с Харрикейна, так? Так что я начинаю рыть, кто у него купил, и что он взял взамен. Я знаю такие вещи об Харрикейне, какие даже PPDC не знает, так что много времени это не заняло. Я быстро разузнал, не только что за фургон, но и какие на нём батареи. Мне обрисовали, на что вы похожи. Перед тем, как двинуться, услышал, что была какая-то возня с контрабандой в Солт-Лейк. Кто-то пытался продать части нового Егеря. Новые детали... в этом деле все знают, что тут будут неприятности. Так кто же пробует ими торгануть? Я слышал, что вы отцепили кой-чо с Сирены и сложил два и два. Так что сбежал с Бури и дёрнул в Солт-Лейк.

Свой рассказ Арп подчеркнул резким взмахом руки в сторону Германна. Он потерял на этой руке мизинец и безымянный палец - с левой стороны, как и раненый глаз. Свежие обрубки были всё ещё перевязаны грязными обрывками бинтов, которые Готтлиб не сразу заметил. Похоже, последний бой Шквала был ужасен.

- Я смотрел видео на компе и за... з-знал, что ты у океана. Значит вы уже свалили из Юты. И я просто ухожу. Тыкаюсь в разные места, пытаясь вас сыскать. Еду в Калифорнию, подумываю насчёт Канады и тут слышу про Абердин. Ну и двигаю в Абердин.

Мако сильно нахмурилась. Она переводила взгляд с бледного лица Арпа на значки на лацкане рядом с раненой рукой, пытаясь понять и просчитать Арпа.

- Что же, очень хорошо. Вы просто детектив, рейнджер Арп. Но однако, это не объясняет нам, зачем вы здесь. И в первую очередь, почему вы ищете доктора Готлиба и доктора Гейзлера.

Её голос звучал резко и деловито. Голос "не пробуй меня наебать" - Германн слышал, как Мори использовала его для людей, на которых у неё не хватало терпения... или которые ей просто не нравились. Ньютон откинулся на спинку стула, балансируя на задних ножках и нервно раскачиваясь взад и вперёд. Дрифт был до отказа наполнен его любопытством, так что для страха не осталось места, и когда Ньютон заговорил, он выпалил лишь четверть того, что его интересовало, постаравшись придержать остальные вопросы.

- Да, и как бы не так это просто, но и... Что случилось с Дамаском? Почему вы ушли из PPDC? Они в курсе? Вы в бегах? Почему вы так много знаете о контрабанде?

Арп вздрогнул под градом вопросов, вес которых явно придавил его поникшие плечи и отхлебнул глоток кофе, явно пытаясь потянуть время.

- Гляньте, я понимаю, что вы не хотите мне доверять. Блин! Я бы и сам себе не доверился. Я вёл себя как ублюдок, сам знаю. Мне...д-дайте-ка я просто начну отвечать доку Гейзлеру, и это, может, ответит и на ваш вопрос, мисс Мори.

Рейнджер нервно потёр заросший подбородок, словно прикидывая, на какой вопрос Ньютона ответить сначала.

- Я в Харрикейне был... завязан в большом дерьме. Отчасти контрабанда и продажа наркоты... и всё такое прочее. Поведение недостойное рейнджера. Но PPDC смотрело на это иначе, потому что я знал, куда идут части после боёв и как деньги переходят из рук в руки.

Комната погрузилась в тишину. Германн заметил, что Райли, глядя в пол, рассеянно водит пальцем по краю стола, но при этом чувствовалось, что он слушает Арпа всем телом.

- Дамаск вляпался не в пограничную схватку. Это была стычка из-за контрабанды. Кто-то с той стороны забора не получил наркоту, которую хотел... или, может, стволы... точно не знаю. Знаю только, что на нас напали два Егеря СВШ сразу. Может из мести, может ради острастки. Типа власть показать. Контрабандисты - это крутой бизнес, как наши вояки. Люди бегут, и те, кто контролирует Егерей на границе СВШ этим пользуются. Дерьмо, они пользуются этим.

Арп остановился, его лицо скривилось от боли. Он стукнул по столешнице костяшками раненой руки и глухо взвыл от ярости и злобы. Миска перед ним подпрыгнула, опрокинулась и скатилась со стола, разлив по полу остатки содержимого. Никто не пошевелился, чтобы её поднять.

- Вайли... он мёртв из-за меня. Он знал всё про мои дела! Знал всё про контрабанду - и не говорил ни слова! Ни одного проклятого слова, всегда это обходя, потому что я - семья. Я-я любил его... а он меня ненавидел.

Михей яростно провёл рукой по волосам, раздирая спутанные пряди, и хотя он по-прежнему не нравился и не вызывал доверия у Германна, тот не мог ему не посочувствовать. В эту минуту горе и вина рейнджера были ощутимы, как нечто живое. Если это был спектакль, то чертовски хороший.

- Я здесь, потому что согрешил и хочу искупить... загладить свою вину за то, что натворил.

Михей посмотрел на Германна и Ньюта, взгляд его затуманенного мёртвого глаза слепо скользнул по ним. Он огладил пальцами значки на груди куртки, задержавшись на хуже всех нарисованном.

- Вайли тебе верил. Сказал мне, что это всё изменит, а я над ним посмеялся. Я не знаю, дезертир я или нет... я просто знаю, что должен что-то сделать, чтобы отдать долг. Так что я ушёл не оглядываясь, и похоже PPDC не подняли особого шума... слишком заняты вами, да? Мой маленький братишка... мой напарник был хорошим человеком - и он умер без всякой чёртовой причины. Он бы хотел быть тут и помогать вам... так вот я понял куда идти, чтобы начать моё п-покаяние.

Он сбился и замолчал, судорожно глотнув кофе из своей почти пустой чашки. Все молча следили за ним, ожидая, не скажет ли он ещё что-нибудь, но было ясно, что ему либо нечего добавить, либо он не может заставить себя продолжать говорить. Наконец Райли поднял голову и сделал шаг вперёд: - Михей, я вам верю и думаю, что вам должно быть позволено остаться.

Арп съежился, удивлённо оглядываясь на Бекета. Герман поймал взгляд Райли и кивнул, слепо доверяя его решению. Со времени их первого разговора в комнате, полной реликвий, он ощущал, что Райли глубже понимает людей, чем ему когда-нибудь удастся. И как и Михей... он тоже потерял брата. Если Бекет чувствовал, что Арп искренне раскаялся и готов помогать их делу, Готтлиб не видел причины для возражений, даже если он сам не был вполне уверен в честности этого человека.

- Тогда и я согласен.

Мако издала тихий неодобрительный звук, а Говард раздражённо пристукнул вилкой по столу и заговорил жёстким голосом: - Значит, вы ему теперь доверяете? Самый дерьмовый рейнджер, когда-нибудь выплюнутый Академией, а мы должны просто поверить в его слезливую историю? Да ебись конём, мне всё равно сколько глаз он потерял... может пойти искупать ещё где-нибудь!

Мако согласно кивнула, и Германн был изумлён, увидев, что она не солидарна с Райли. Раньше он никогда такого не видел - обычно эти двое были на одной странице... или хотя бы в одной книге.

- Я согласна с Говардом. Мне неприятен Арп и его намерения, он всегда относился ко мне без малейшего уважения, и я не понимаю, каким образом смерть его брата заставит тигра сменить шкуру.

Райли умоляюще взглянул на свою напарницу: - Люди меняются, Мако... Люди всегда могут измениться.

Германн поднял руку и посмотрел на Ньютона. Связь между ними слегка дрожала, оттого что Ньют понял, что ему суждено дать решающий голос. Беспокойство сделало их соединение теснее, и каждая крошечная эмоциональная вибрация током проходила сквозь тело Германна.

- Ньютон... Как ты думаешь, Михею может быть позволено остаться с нами?

Гейзлер нервно потянул нитку, торчащую из рукава куртки. Он сжал и разжал руки, прикусил ноготь и изучающе прищурился сверху вниз на Арпа: - Я не забыл, как ты разбил мне лицо, чувак. По общему мнению, ты клистир королевского размера, но мы с Хермом типа задолжали твоему брату. Вайли был стоящим парнем. Так что я думаю... - Ньют виновато взглянул на Мако, - ... я думаю, мы должны дать ему шанс.

Мако кивнула, выражение её бесстрастного лица невозможно было прочитать: - Значит так... Я остаюсь в меньшинстве и буду уважать ваше решение, - она замолчала, повернув голову в сторону Арпа. Сом не ответил на её взгляд, склонив голову и выглядя действительно пристыжённым, - но если он поведёт себя неверно, я отказываюсь с ним мириться.

Подойдя к Мако, Райли протянул руку и обнял свою напарницу, уткнувшись лбом в её лоб и шепча что-то, что Германн не расслышал. Кивнув каждому из них, Сом пробормотал благодарность: - Вы об этом не пожалеете... Я обещаю.

Мако нахмурилась и не удостоила его ответом. Германн услышал, как она прошептала Райли что-то по-японски, прежде чем выйти в главную дверь, ведущую к общежитию. Говард хмыкнул и, набрав полные руки еды, последовал за ней. Выходя в тускло освещённый коридор, он бросил через плечо: - Если ты заставишь пожалеть нас - мы заставим пожалеть тебя.

.............................................................................................................................................................

За три дня до того, как их ждали в Сиэтле, Ньютон громко объявил за завтраком, что на закате ждёт всех на пляже для какого-то загадочного неназванного события. Используя найденные в церкви письменные принадлежности, он даже озаботился написать своим хаотичным, почти нечитаемым почерком приглашения, где указывалось время и предлагалось "принести собственную закуску". С помощью Говарда, Ньют устроил внизу на пляже что-то вроде длинного дивана, перерыв всю церковь в поиске подушек и ободрав с кроватей одеяла, чтобы подготовить для всех удобные сидения. Германн был вынужден признать, что впечатлён. Из нетерпеливых, смутных дрифт-впечатлений он знал, что партнёр что-то затевает, но не ожидал, что это будет чем-то сложным и хорошо спланированным. Такое действительно не было в стиле Ньютона.

Небо было безоблачным, когда Германн спустился на лифте, чтобы посмотреть, как солнце заходит за горизонт. С ним пришли близнецы - Говард помогал идти сестре. Она позволила ему, и хотя постоянно ныла, что с ней обращаются как со стеклянной, было ясно, что она ещё нуждается в дополнительной поддержке.

Погода всё ещё была не по сезону холодной, но ветер утих и снег не падал. Мягкую "диванную" зону защищали от непогоды окружавшие огромные тела трёх лежащих кайдзю. Недавно прибывший "категория-1" нетерпеливо огляделся, раскрывая и закрывая пасть и взволнованно скаля зубы. Полковник, лежавший позади маленького кайдзю, широко зевнул - ярко-синяя полость рта ярко светилась на фоне темнеющего неба. Мадпаппи устроился на почётном месте, головой прямо возле одеял, где будут сидеть люди.

После выписки из больницы Соне удавалось посещать Мадпаппи короткими урывками. Едва завидев её, кайдзю издал пронзительную трель, взволнованно ёрзая. Просияв, Соня приветственно помахала ему рукой: - Придержи лошадок, Мадди! Я иду! Не раздави нас, ОК?

Как только брат подпёр её грудой подушек, Соня свистнула и подняла руки. Радостно протрубив, Мадпаппи склонился к ней и потёрся самым кончиком морды о её лоб и щёку. Близнец Уотли погладила его по носу, и так мирно они просидели довольно долго. Мадпаппи издавал глухие щёлкающие звуки где-то в глубине горла, из его ноздрей неслось низкое громкое мурчанье, все шесть глаз кайдзю были закрыты от счастья. Соня поцеловала Мадпаппи в нос и что-то тихо ему шептала. Там, где она прикасалась к чешуйчатой коже, вспыхивали яркие пятна. Германн задумался - может ли Мадпаппи её услышать, но казалось это не имеет значения. Он понял то, что она пыталась сказать.

...........................................................................................................................................................................

Говард вырыл в песке яму, чтобы они могли развести костёр, и таскал в этот неглубокий кратер куски плавника. Он удивлённо поднял голову, когда внизу пляжа появился Возносящийся. Словно призрак он возник из-за деревьев и медленно пошёл к скоплению людей и кайдзю.

- Ну и зачем он нам... Уф. Терпежу нет, как хочется увидеть, что за чертовщину Ньют затеял.

Со вздохом Германн опустился на груду подушек и одеял и откинулся назад, чтобы посмотреть, как появляются звёзды. Он улыбнулся, позволив костылю рухнуть на землю с глухим стуком.

- Ньютон редко думает, что делает, но сердце у него, как правило, на нужном месте.

После нескольких попыток Говарду удалось поджечь сырой плавник, и воздух наполнился теплом и дымом.

К ним медленно брёл Балор - оранжевое пламя освещало его лицо. Он взглянул на Сорокопута, сейчас неподвижно застывшего возле линии прилива и настороженно посмотрел на кайдзю. Германн осознал, что он впервые видит, как они взаимодействуют лицом к лицу. Бросив вниз сумку-холодильник, Балор нашёл себе место возле близнецов, изо всех сил игнорируя гигантские фигуры за спиной.

- Сом не придёт. Говорит: "я ещё не готов для кайдзю". Если честно... э-ээ... - Флуд невольно вздрогнул, когда Мадпаппи, оторвавшись от Сони, поудобнее устроил свою громадную голову на передних лапах, - ...я не буду его за это винить.

Говард закинул руки за голову, глядя в огонь, стреляющий угольками в темноту: - Да и ладно. Я от того, что он не явился, особо плакать не стану.

Кто-то подошёл, тяжело пыхтя, и Германн почувствовал. что это Ньют, раньше чем его увидел. Гигантская фара Возносящегося вспыхнула, отправив тени кайдзю танцевать на склоне скалы. Сами кайдзю, мигая от внезапного света, протестовали громким недовольным рычанием. Встав в свете фары Возносящегося, как в луче прожектора, Ньют, всё ещё пытающийся отдышаться, низко и медленно поклонился собравшимся.

- Леди и джентльмены и... э-э... кайдзю. Я счастлив, что вы все здесь собрались ради моего супер-секретного и удивительного... проекта.

Балор хрюкнул, закатил глаза и нетерпеливо крикнул Ньютону: - Ты там водевильчик сыграть собираешься? Чечётки маленько сбацать? Давай, Клякса!

Подключились близнецы, быстро подхватывая реплики друг за другом: - Куклу вижу, а где чревовещатель?

- Это стриптиз или что? Штаны долой! Или раздевайся, или покажи фокус!

- НЕТ! И ТО И ДРУГОЕ!

Не ведясь на подначки, Ньют поправил на носу очки, и Германну пришлось слегка прикрыть рот, чтобы спрятать расползающуюся улыбку.

- Спасибо, Статлер и Валдорф... Фокусов хотите, маленькие засранцы? Будет вам охеренный фокус...

Германн смотрел, как его напарник, скрывшись из круга света, вытащил что-то из кармана. Вглядевшись в кнопки на чёрной пластиковой панели, Ньют кивнул и дал отмашку Сорокопуту. По его сигналу фара погасла, и единственным освещением на пляже остались свет от маленького костра и мерцание кожи кайдзю, наблюдавших за всеми этими мытарствами с терпеливым любопытством.

Плюхнувшись возле Германна, Ньют бросил взгляд на пульт управления и нажал кнопку, которую по-видимому искал.

Из головы Сорокопута вышел луч слегка подрагивающего света и откос скалы под церковью ожил. Из динамиков на груди Егеря (о которых Германн не знал) полились звуки оркестровой музыки, наполняя пахнущий солью воздух. Кайдзю встревоженно оглядывались, издавая растерянные звуки, а маленький "Категория-1" встал столбиком, как суслик, отчаянно разыскивая источник шума. Германн потянулся к ним и ощутил в затылке щекочущее чувство, означающее, что Ньютон занят тем же.

- Это просто музыка, это хорошо...

Сопровождаемые музыкой на утесе появились слова "Уолт Дисней представляет" и медленно поползли титры, наполовину затенённые головой "категории-1", перекрывшей дорогу лучу проектора. Оглянувшись через плечо на недоумевающего кайдзю, Соня рассмеялась, махнула рукой, пытаясь привлечь его внимание и закричала, сложив ладони рупором: - Эй! Не засти!

Распахнув пасть на своей ламантиньей физиономии и недоумевающе буркнув, кайдзю гулко обрушился на пляж, подвернув под тело передние лапы. Германн был уверен, что они с Ньютоном рассказывали Улью о фильмах - это было частью урока о реальности и фантазии, когда они обсуждали воображение. Они использовали фильмы как пример, чтобы объяснить абстрактную идею создания несуществующих вещей. Улей принял это понятие достаточно быстро, и Театр Снов по существу был версией субботних мультиков для кайдзю.

Германн прижался к Ньюту, натягивая одеяло так, чтобы получилась тёплая нора для обоих.

- Как ты это сделал? Как ты установил проектор?

Белоснежка запела стае белых голубков, и фильм официально начался. Ньют подтянул колени к груди: - Ну, надо признать, Мако мне здорово подсобила. Она даже помогла настроить его в Возносящемся. Я подключил свой ноут к этому здоровенному старому проектору. Я его нашёл в кладовке, набитой акустическим оборудованием - это возле коридора, ведущего к лифту. Чёрт, я там нашёл массу разнообразного дерьма... даже пиротехнику. Думаю, церковь это использовала в проповедях на пляже. Пытались впечатлить простаков, или Богов Кайдзю, или ещё что-нибудь. Я подумал, что будет круто установить его и использовать... Я имею в виду - взгляни...

Ньют оглянулся через плечо с довольной улыбкой. Вся троица кайдзю смотрела фильм, мерцавший на срезе скалы. Их огромные рептильи морды восторженно реагировали на каждую музыкальную ноту. Пока нарисованная героиня пела, светящиеся оборки на голове Мадпаппи развернулись, тихо покачиваясь в такт звукам. Когда на белом коне появился Прекрасный принц, Полковник, что-то бормочущий себе под нос, одобрительно щёлкнул клыками о когти.

Германн высмотрел Мако и Райли, которые смотрели вместе со всеми, сидя на длинном выгнутом плече Возносящегося - прижавшись друг к другу, сблизив головы. Полускрытая за ними луна чётко высвечивала их силуэты, пока музыка из динамиков на груди Возносящегося Сорокопута поднималась до самых звёзд.

- Хорошо, Ньютон. Должен признать - это была отличная идея.

Близнецы и даже Балор полностью погрузились в фильм. Охотник подошёл к Белоснежке с поднятым кинжалом, и кайдзю предупреждающе зарычали, реагируя на происходящее на экране хрюканьем и свистом. Соня смеялась, грозя обрыву кулаком: - Так! Бу-уу! Проваливай!

Оттого, что в его голове бормотал и гудел Улей, Готтлиб смотрел фильм рассеянно. Он не сразу понял, что Ньют наблюдает за ним - свет проектора танцевал по его искажённому лицу.

- Ньют, а почему Белоснежка?

- Э-э... ну, в общем, это один из немногих фильмов Диснея, где никто не убивает в какой-то момент огромного дракона или монстра.Ты удивишься, насколько часто это случается, а я бы не хотел расстраивать кайдзю-ум...

Германн прервал его, склонившись и напористо поцеловав в губы. Их тела прижались, и безумные волны любви и нежности протекали сквозь них, пока вокруг звучал смеющийся голос Белоснежки. Германн запустил длинные пальцы в растрёпанную шевелюру Гейзлера, перекосив ему очки, мир под его веками пузырился горячим и ярким розовым, пока он неохотно не прервал поцелуй. Ньют прошептал ему в ухо, засунув под прикрытием одеяла руки под рубашку на спине: - М-м... да, вот про это и говорю... места для поцелуев.

Над ними прокатилось хриплый взрык, и в лицо Германну дунул теплом сердитый выдох. Вздёрнув верхнюю губу Мадпаппи глухо рявкнул.

- Чувства слишком шумные! Мешают смотреть Белоснежку! Притихли!

Они поспешно распутались друг от друга, Германн залился краской, а Ньют высунул руки так, чтобы Мадпаппи мог их видеть. Готтлиб громко откашлялся, затылком ощущая косые взгляды близнецов.

- Прости, Мадпаппи! Будем держать себя в руках!

Одобрительно зарычав, Мадпаппи кивнул и повернулся к скале-экрану. Германн почувствовал, как под одеялами Ньют взял его за руку, и его окутало ощущение безопасности. Кайдзю отреагировали на что-то, происходящее на экране. Балор и Говард расхохотались, когда Соня совершенно ужасно передразнила голос Белоснежки. Германну захотелось взять этот миг и заморозить его во времени, каким-то образом найти способ удержать его в руках и переживать снова и снова. Улей пробормотал что-то тихо и счастливо, и он ещё раз поцеловал Ньюта в щёку, прежде чем вернуться к просмотру.

....................................................................................................................................................................................................

Они покинули Первую Церковь Святого Зверя утром.

Снег сменился холодным проливным дождём, тяжёлые крупные капли которого превращали сугробы в слой жидкой каши. Дороги таяли, и холодная влага соединялась с завитками густого тумана, повисшего над всем. Силуэт церкви маячил прямо над белым туманным облаком, и Германн смотрел на него с оттенком грусти.

Несмотря на своё первоначальное предназначение, после гонконговского Шаттердома это здание больше всего приблизилось к понятию дома, чем любое другое, и Готтлиб с удивлением понял, что будет скучать по нему, скучать по странному святилищу, предоставившему кров их маленькой общине.

Балор сгорбился рядом с ним, привалившись к борту фургона. Ворча, он закурил сигарету, дым поднимался от его ноздрей и губ, чтобы смешаться с холодным белым туманом и раствориться, словно призрак, в бледном небе. Он не говорил, лишь смотрел водянистыми глазами на церковь и Германна. Готтлиб прислонился рядом с ним, убрав часть веса с костыля. Какое-то время он поглядывал на пожилого мужчину, пока они оба слушали отдалённый шум прибоя. Когда Готтлиб наконец заговорил, собственный голос показался ему очень громким: - Пожалуйста, можно мне сигарету?

Флуд вопросительно взглянул на него и, пожав плечами, выбил сплющенный белый столбик из пачки в кармане.

- Эт скверная привычка, Ерман, штоб её начинать.

Германн зажал в губах сигарету. Он ощутил языком первый привкус старого табака и кивнул, поднимая ладонь, чтобы прикрыть зажигалку от порыва ветра. Готтлиб приложил титаническое усилие, чтобы вдохнуть - и не смог. Глаза заслезились, когда дым обжёг слизистую носа и оставил неприятный привкус в глотке. Он глотнул дым и закашлялся, задыхаясь: - Любое... время годится... для начала... Любопытно...

Германн затянулся глубже и вновь яростно закашлялся. Через мгновение организм притерпелся, мышцы расслабились, дым, наполняющий лёгкие вызвал ощущение затопляющего тела покоя. Он перестал задерживать дыхание, и выпустил белый дым через нос с финальным сухим кашлем. Несмотря на неудачное начало, он ощутил специфическую никотиновую расслабленность, которая вовсе не была неприятной.

- Я понимаю, как человек может к этому привыкнуть.

Балор следил, как чайки пролетают сквозь полосы тумана над ними, растворяясь в грязно-сером небе.

- Раньше я кажный день обещал Шону, што брошу. Это у нас была обычная шутка... вроде ритуала. Первая сигарета за день - и он на меня сердито глянет. А я ему улыбнусь, вроде как "Шон, мальчик мой, ну ничо не могу поделать, курю иногда" . А он скажет: - Эх, дядя Балор, эт тебе нужно для общения, - инженер усмехнулся, стряхнул пепел и начал задумчиво играть зажигалкой, рассеянно выщёлкивая огонёк.

- И тогда я обещал ему бросить курить. И кажный раз врал. Не ему, а себе.

Флуд взглянул на сигарету слезящимися глазами, его волосы курчавились и липли к черепу в пропитанном влагой воздухе. Он позволил окурку выпасть из руки, и растёр его возле трещины в асфальте.

- Свезло поймать што-нить от Мелеро или Дегхари?

Германн вытер глаза рукавом рейнджерской куртки, стараясь не подать виду, что обеспокоен вопросом Балора.

- Нет. Я уже две недели не слышал Неты или Куша. Ни слова даже по е-мейлу. Я могу только надеяться, что это потому, что они слишком заняты суетой PPDC. Я боюсь предпринимать какие-то серьёзные усилия для связи с ними. Военные знают, где мы, но они не должны знать, что у нас есть помощники внутри. Безопасность по-прежнему важна. Признаюсь... я беспокоюсь за них.

Не только за них. Германн волновался за всех, кто был близок ему и Ньютону... в том числе и за Ванессу. Они не разговаривали после того случая в Форте, но она по-прежнему была в его мыслях. Должно быть, ей известно о видео. Сообщили ли они ей о его смерти? Отец Ньютона несомненно был в курсе, но Ванесса технически больше не была Германну ближайшим родственником. Это уже не имело значения, сейчас мир знал, что они живы. Новости о встрече в Сиэтле царили в радио-эфире. Они были самым актуальным сообщением каждой крупной новостной сети, и предположения выдвигались самые невероятные. Кайдзю собирались показаться, и Готтлиб не был уверен, что человеческая раса вполне готова к этому.

.................................................................................................................................................................................................

На стоянке сквозь туман медленно проступили человеческие фигуры, по мере приближения их смутные силуэты становились всё более отчётливыми. Дождь превратился в мутную завесу из крошечных водяных капель. Из этой сырости вышел Говард с последним из вещевых мешков и с Ньютом на буксире. Улыбка Гейзлера исчезла, когда он увидел сигарету во рту Германна. Подойдя, он резко выдернул её: - Нет.

Германн нахмурился, облизывая сухие губы: - Ньютон, я не думаю, что ты можешь просто...

Ньют встал на цыпочки, чтобы заглянуть ему прямо в глаза, ткнув его для убедительности в грудь палец: - Нет.

Их связь налилась морозным синим оттенком, и Германн не смог удержаться от улыбки, усмиряя гнев Ньюта уклончивым пожатием плеч: - Ну нет так нет.

Кузов фургона качалась взад и вперед, и компания взглянула вверх, чтобы увидеть Сома, стоящего на крыше передвижного дома, уперев руки в бока и всматриваясь в туман.

- Поверить не могу, что кто-то трахался с этой хренью и ставил на неё солнечные батареи. Вы знаете, что это такое? Это старый шеви флитвуд джембри. Мой кузен в таком жил - его папа купил в 1990 году. Она не заводилась и воняла, как дохлая собака. Чудо, что этот ещё ездит.

Говард закинул в гостиную последний рюкзак и устроил целый спектакль из стряхивания с рук воображаемой пыли: - Зря ты так пренебрежительно к нему относишься. Мы прошли длинный путь, и эта колымага сумела остаться целой... наверное.

Успокоившийся Ньют, покачиваясь на каблуках улыбнулся снизу вверх Сому. Пройдя к корме кемпера, он положил руку на лестницу, ведущую на крышу: - Чувак, ты собираешься ехать там всю дорогу до Сиэтла?

Арп плюнул в сторону кабины и вытер рот тыльной стороной раненой руки: - Мы ж поползём по миле в час, так ведь? Ну я прикинул...

Каменный хруст и треск ломающегося дерева прервал рейнджера. Земля затряслась, и верхушки деревьев, выглядывающих из-за утёса, раздвинулись, когда над ними возникла огромная голова Мадпаппи. Раскрыв пасть, кайдзю послал в сторону воды требовательный зов, глубины его рта светились в сером полумраке, как маяк. В ответ издалека донёсся жалобный вопль, отозвавшийся эхом в груди Германна. Этот звук заставил его зубы вибрировать, а глаза - слезиться. Они будут следовать морем... братья будут ждать их в Сиэтле... и там будет Мать.

Мадпаппи на океан не согласился. Он упрямо заявил о своём желание сопровождать кемпер пешком по суше. Германн и Ньют вдвоём спорили с ним несколько часов, но ничего не вышло, он не согласился ещё раз их покинуть. Путь от Абердина до Сиэтла был очень коротким, но из-за возжелавшего присоединиться к ним кайдзю Балор выбрал маршрут по максимально окольным дорогам. Чтобы избежать городов и военных, два часа езды должны были превратиться в путешествие на весь день. На случай, если Мадпаппи окажется недостаточно тяжёлой обузой, караван имел ещё одно странное дополнение, превращавшее их поход в полный балаган - Возносящегося Сорокопута.

Рейнджеры не могли остаться в Абердине, и Сорокопут в конце концов должен был быть возвращён. Они не могли бегать от этого вечно. Германн не настолько доверял PPDC, чтобы позволить Мако и Бекету лететь перед ними к месту встречи, где они, вероятно, будут тут же арестованы, что только добавит сложностей в дальнейшем. Готлиб надеяться, что амнистия, оберегающая его, Ньютона и Улей будет соблюдена. Если у прессы возникнут вопросы, они всегда могут сказать, что PPDC отправил Сорокопута в качестве эскорта, своеобразного телохранителя - как это и выглядело со стороны.

Мадпаппи наконец-то вскарабкался на край утёса, и вслед за ним поднялся Сорокопут. Его броня слегка громыхнула, когда он занял своё место, пустой взгляд экрана бесстрастно взирал сверху вниз на фургон.

Ньютон запрокинул голову, пытаясь увидеть скрытую туманом голову Возносящегося. Он отчаянно помахал, и рейнджеры помахали в ответ - шевельнув гигантскими пальцами. Мадпаппи кружил вокруг Егеря, подсовывая макушку под его тяжёлую руку, словно требующая внимания кошка. Говард, встал в дверях фургона - его лицо слегка побледнело, когда он пробормотал. обращаясь к Балору и Германну: - Как вы думаете, что они сделают, когда мы приведём Егеря назад? Технически мы все дезертиры, так ведь? И мы украли детали Сирены? Я имею в виду, даже если они не арестуют нас сразу, они попытаются сделать это потом, так? На тормозах они это не спустят.

Балор хмыкнул, рассеянно потёр ключицы и, пройдя к кабине фургона, открыл дверь водителя. Его ответ прозвучал хрипло и неутешительно: - Мы себе постельки сами стелили, парень. Теперь придётся в них спать.

Мако и Райли ласково пробежали кончиками пальцев робота по морде и подбородку Мадпаппи. Германн мог видеть металлическое расширение на руке Егеря, там где в ножнах скрывался клинок, убивший Везувия - и в очередной раз ощущал странный разрыв между прошлым и настоящим. Он заглянул в фургон и попытался поймать взгляд Говарда, деловито распихивающего вещи в каждую свободную щель.

- Говард, на данный момент у нас есть неприкосновенность, а это уже кое-что. Мы просто должны разбираться со случающимся по мере поступления.

Пробурчав что-то себе под нос, Говард скрылся в спальне в конце кабины, вероятно чтобы проверить, как там сестра. Германн сделал медленный, шаткий шаг вперёд, и ощутил. как туман липнет к нему, ероша волосы на затылке и оседая влагой на ресницах. Ожидающие Мадпаппи и Сорокопут превратились в смутные цветные глыбы, движущиеся над верхушками деревьев. Тёплая рука сжала его руку, и Германну не нужно было смотреть. чтобы понять, кто это.

<- Я надеюсь, Ньютон, что когда-нибудь мы сможем вернуться.>

Ньют крепко стиснул пальцы Германна. Дрифт сверкал серебряными и белыми искрами. Они были похожи на звёзды... или на солнечные блики на океане. Крошечные проблески тепла, вытопленные из печали и усталой покорности.

<- Да.>

Германн закрыл глаза и глубоко вздохнул. Улей плыл глубоко под водой. Он ощущал давление над ним и тьму вокруг него. Чувствовал его сердцем, одновременно стоя возле кемпера и замедляя дыхание, чтобы не тратить кислород из неоново светящейся синей крови. Всё больше братьев взывали из глубин. Все они направлялись к Магнолии, торопясь присоединиться к родне.

<- Ньют ... Я так боюсь.>

Ньют поцеловал его ладонь и потянул его к кемперу.

<- Мы почти на месте, Хермс. Всего пара барьеров до финиша.>

Примечания от Ксы:

Статлер и Валдорф - персонажи из Маппет-шоу - парочка неприятных стариканов. Можно было поискать какой-то наш аналог, но не стала.

За полную точность перевода Сома не поручусь - он говорит так, что Балор мне уже кажется милым. По крайней мере, я уже обычно знаю, какие звуки он сглатывает, где шепелявит и прочее. А вот волшебный отчасти коряво-французский выговор Сома сломал мне голову почти до желания попросить автора прислать его реплики нормальным английским. Но это было бы неспортивно.

Ну и наконец-то нашлось место любимой картинке:

А эту картинку вынесу за кат (автор eltsia ):

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Occam's Razor

---

А-атличный просто фанфик (но по-аглицки): archiveofourown.org/works/1467325
Не то чтобы идея всеобщей доски объявлений сильно нова, но сделано красиво. И как-то очень логично, что "главным надзирателем" за правильным замусориванием лифта объявами назначен Герман.
Ну и очередной прекрасный Герман от Geniusbee:

@темы: чужое, фанфики, сокровища, pacific rim, бескорыстный пиар

---

Ух. сколько Sirickss нарыла душеполезных картиночек.






Как сказал вместо "Лехаим" своему израильскому дедушке один мой знакомый ребёнок: - Бухаем!

@темы: кино, сокровища, бёрн горман, многакартинок

---

Сходили с дщерью на "Первого мстителя". Ну, что... нарядно, хотя я и чувствовала себя весь фильм кошкой, озадаченно жующей пирожок с вареньем - "вроде еда, вроде съедобно, но не вполне для кошек". Хотя Фьюри, конечно, прекрасен. И любимый способ эвакуации "а мы вам опять проплавили дырку в асфальте" очень мил. И "бдыщ-бабах" на уровне. Но один вопрос нам всю дорогу не давал покой, и мы его время от времени громко озвучивали (благо на весь зал нас было человек десять). : - Где, блин, пока всё это происходит, шляется Тони Старк? Баобабы членом околачивает? Куёт очередные латные трусы? У него тут Фьюри шлёпнули, Капитана Америку объявили в розыск, долбанутые самолётики собираются запустить - а его где-то носить. В альтернативной Вселенной, я думаю.

Но Фьюри хорош, конечно:

А ещё после просмотра неудержимо захотелось пересмотреть "Рубеж". Потому что он, не смейтесь, прекрасно логичен. Раз дель Торо изначально, в первых строках объявляет "в этой анатомии задано. что крылья пришиваются к ушам - запомните, и не рыпайтесь", то уж потом у него будет всё работать согласно заданной анатомии. А тут такое ощущение, что сценарий переписывают в процессе, а куда пришивать этому кадавру гипотетические крылья (уши, ноги, хвосты - нужное подставить) так до конца и не решили.

@темы: кино, разное

---

Увы, заляпано логотипами. Но хоть не на лице:

@темы: кино, бёрн горман, многакартинок