Название - Occam's Razor
Автор - Blair Rabbit
Перевод - ksaS
Герои - Германн Готтлиб и Ньютон Гейзлер
Размер: 175570 слов на данный момент (не окончен).
Оригинал: archiveofourown.org/works/903924/chapters/21859...
Глава 22. "All Together Now" ("Теперь все вместе" ) - 2-я часть.
читать дальше
Германн нашел Соню сидящей на конце гигантской морды Мадпаппи и что-то тихонько напевающей. Спящий кайдзю издавал мягкие похрюкивающие звуки - нечто среднее между храпом и ворчанием. Даже свернувшись клубком, он занимал порядочный кусок пляжа. Его длинные лапы судорожно подёргивались, когда он видел очередной огромный кайдзю-сон. Соня погладила его, наблюдая, как начинает светиться клжа. Она заметила Германна, вышедшего из лифта всего в нескольких футах от морды Мадпаппи, но не посмотрела на него.
Германн доковылял до естественной скамьи, сформированной несколькими скальными слоями. Это было его обычное место отдыха - кайдзю это знали, и знали, где его искать, если он на пляже.
- Это было... продуктивно.
Она фыркнула и откинулась назад, опершись на морду Мадпаппи где-то между нижней из трёх пар глаз.
- Пришёл с героическим планом? Помнишь, Балор сказал, что мы не были действующими звёздами? Ой, подожди-ка... Я думаю, у нас есть действующие звёзды, и теперь всё круто поменяется.
Германн вздохнул и принялся рассеянно писать на песке костылём какие-то числа.
- Я пришел к вам за помощью, мисс Уотли... но я вижу, что вы не в настроении...
Соня скрестила руки на груди и прикусила нижнюю губу, одновременно ещё и сморщив нос. Германн не мог не улыбнуться её гримасе - это была такая характерная Уотли-манера.
- Прости, док... Я хочу участвовать в этом большом плане побега. Затем сюда и пришла...
- Нет. Это неправда, мисс Уотли. Я точно знаю, зачем вы пришли.
Она соскользнула вниз по голове Мадпаппи и спустилась на одну из его передних лап, остановившись над Германном на одном из изогнутых когтей. Пряча руки в карманах куртки, она пожала плечами.
- Зачем же тогда? Почему я пришла?
- Вы и Говард пришли, потому что заботитесь о Ньютоне и обо мне.
Решив спуститься, она перепрыгивала с когтя на коготь, пока не добралась до земли и побрела к нему, втянув голову в плечи.
- Что это? - спросила она, остановившись перед написанными на песке цифрами.
- Вариации по теореме Нетер. Она напоминает мне о вас и вашем брате... это о симметрии.
Она заинтересованно посмотряла на набор чисел и скобок.
- Тебе напоминают о нас числа?
- Да... Я нахожу, что формулы могут быть не менее личностями, чем люди. Дерзкими, смелыми... даже предугадывающими. Я думаю, они участвуют в своих собственных приключениях.
Соня закивала головой и уселась рядом с ним, словно удовлетворённая ответом. Он почуствовал, как её рука скользнула на его плечи, и понял, что всё сделал правильно. Ему было сложно понимать людей, но, к счастью, казалось, что некоторые из них понимали его.
- Так что с планом спасения дока?
- Вы идёте с Возносящимся. Я буду здесь... Всё начнётся после того, как я прикоснусь к одному из кайдзю - кожа-к-коже... Дальше это будет моё дело.
......................................................................................................................................................
Германн очень медленно приоткрыл один глаз. Было тихо. Он был уверен, что в одиночестве здесь. По местному времени было поздно... за полночь. Никто не захотел бы остаться в такую поздноту рядом с коматозным кайдзю-сочувствующим. Он глубоко вздохнул и проверил пальцы, для начала подняв к лицу дрожащую руку и пошевелив ими. Пальцы Ньютона... Они были намного меньше, чем его, по сравнению просто короткие. Несколько раз мигнув, Германн попытался навязать свою волю мышцам партнёра. Это оказалось непросто - тело Ньютона странным образом сопротивлялось. Оно ощущалось тяжелее, чем он мог предположить. Болезненно перекрутившись, Германн толкнул корпус вверх. У него перехватило дыхание от боли в лёгких, и он прижал к груди татуированную руку, широко раскрыв глаза, перед которыми всё плыло. Он ничерта не видел.
Очки Ньютона... Был небольшой шанс, что они оставили их в лазарете. Рядом с койкой? Он сомневался. Германн потянулся, чтобы убрать от лица кислородную маску, и понял, что вместо неё в горло вставлена трубка. Сделав несколько предельно возможных глубоких вздохов, Готтлиб выдернул трубку, и почувствовал, как что-то разорвалось, когда она выходила. В горло Ньютона выплеснулся поток тёплой крови, сопровождавшийся сильной болью. Германн кашлянул и на секунду ощутил холодную уверенность в том, что придя спасти Гейзлера, он вместо этого его убил. Он зажал рот рукой и сплюнул кровь на пол. Без кислорода он чувствовал лёгкое головокружение, всё пахло его кровью, зрение плыло, и он был уверен, что его вырвет. Германн подождал, пока комната не перестала вращаться. Он не мог позволить тошноте надолго его задержать - слишком туго было со временем. Подняв Ньюта на ноги, Германн почувствовал, как трясуться давно не использовавшиеся колени. Он чуть помедлил, чтобы оценить, выдержат ли они вес его небольшого тела. Было странно не ощущать никакой боли в бёдрах и спине... и более чем странно осознать, что левая нога чувствительна ниже колена.
Он поймал себя на том, что рассматривает цветные линии, извивающиеся по его рукам, и постарался это прекратитить - некогда быть туристом. Он успел сделать только три осторожных шага по туманному, расфокусированному лазарету, прежде чем понял, что Ньютон спал в разрезанной на спине больничной распашонке. Глубоко внутри Германн поморщился. Зимний воздух Аляски не будет милосерден к чрезмерно открытой коже. Не говоря уж о том, что у него не было обуви. Даже если он сможет вытащить своего напарника, насколько сильно тот будет обморожен, прежде чем всё закончится?
Раздался громкий треск и резкая боль пронзила руку Ньюта. Германн выругался и, взглянув вниз, понял, что забыл вытащить из запястья иглу капельницы. Оглушительно грохоча, рухнула стойка, и у него перехватило дыхание - горячая кровь текла из разорванной кожи на месте выдранной иглы. Готтлиб кашлянул и услышал высокий голос Ньютона, произносящий с едва заметным акцентом: - Что же, всё идёт просто великолепно...
Прижав рану рукой, он сделал несколько неглубоких вздохов. Ньютон, настоящий, спрятанный туманом Ньютон, пошевелился в нём. Здесь он не мог чувствовать связь с Ульем. Очевидно, он был отрезан от него так же, как Ньютон. Он закрыл глаза, пытаясь понять, где внутри пояса и соляных линий его следующее направление.
"Налево... Налево... Направо... Налево... Налево...Наружу" Так было на образце. Если он сможет вспомнить каждую деталь, всё получится. Если он сможет следовать схеме и избегать окурков и пенсов, он вытащит Ньюта отсюда. Коридоры были тихими и хорошо знакомыми. Это было так похоже на Шаттердом в Гонконге, что Германн испытал сильное чувство дежа вю. Не было никаких звуков, кроме хриплого, тяжелого дыхания Ньюта и шлепков его босых ног по холодному бетону. Они сделали первый поворот налево и оказались в другом таком же коридоре, или, по крайней мере, для Германна они все были одинаковы. Всё похоже, когда всё - одно большое туманное пятно. Он никогда не понимал, насколько у Гейзлера ужасное зрение.
Второй влево. Его сердце... сердце Ньютона громко стучало у него в ушах. Этот звук настолько отвлекал, что он едва услышал звук второй пары ног, пока они не оказались рядом. Эхо отразило звук, и он остановился, отчаянно вглядываясь в размытый коридор, в поисках места, где спрятаться. Был ли это его связной? Где он должен был встретиться со связным? Во втором или в четвёртом слева? Германн запаниковал, то бросаясь вперёд, то возвращаясь снова. Он обнаружил, что издаёт мягкое очень ньютоновское поскуливание в глубине горла, и это сделало панику ещё острее.
- Ньют?
Голос спросил это неуверенно, затем, словно исправляя себя, добавил:
- Германн.
Готтлиб прекратил своё бесполезное кружение и, прищурившись, всмотрелся. Уверенная рука поместила на его переносицу пару тесных массивных очков, и весь мир приобрёл внезапную великолепную ясность. На него озабоченно смотрел Тендо Чой.
Его волосы были взлохмачены, а галстук-бабочка перекошен. Красные воспалённые веки обрамляли розоватые белки глаз, а в дыхании ощущался слабый запах алкоголя. Германн едва успел отметить, что Чой и есть его "человек внутри", прежде чем тот пихнул ему в руки пару штанов.
- Прячь в них свой бледный зад, пока не отморозил нахрен хрен партнёра!
- Тендо...
- Нет времени, дружище... Я думал, времени у нас побольше, но они пустили патрульную зачистку... хуй знает почему... жаль, что я встретил тебя здесь. В лазарете есть камера, а меня не должны с тобой видеть, но... пиздец, я забыл ботинки... блядь...
Он вытащил свитер из сумки на боку, там же, вероятно, раньше были брюки и очки. Германн принял его, не зная, что ещё сделать, слишком измотанный, чтобы по настоящему разозлиться. Он уже ощущал напряжённое перемещение Гейзлера, и, возможно, у него оставалось не более минуты или около того. Глубоко вздохнув, Германн ужесточил хватку.
- Тендо, почему...
Нервно прикусив незажжённую сигарету, Чой схватил его за плечи и потащил вперёд.
- Давай болтать и шагать... бечь и печь... шуруй давай... если хочешь, чтобы я отвечал, давай ходу. Я думаю, тут Ларс Готтлиб. Он всегда требует ужесточения мер безопасности. Наверное потому всё и пошло кувырком.
Это имя заморозило кровь в теле Ньютона, и Германн невольно застонал. Они сделали первый и единственный поворот направо, и он понял, что теперь они на полпути к двери... они были на полпути.
Тендо то и дело оглядывался через плечо, вслушиваясь, не идёт ли охрана. В Гонконге и Токио военные патрули и их оружие были просто деталью пейзажа. Германн едва обращал на них внимание.
Они редко бывали в казармах, а их лаборатория была для всех закрыта, но он постоянно проходил мимо солдат, покидая Шаттердом. Дрожа, Готтлиб обхватил себя руками. Он шел рядом с Тендо и видел, что тот двигается с несвойственной ему нервозностью.
- Почему ты не...
- Смотри... Я... всё это в самом деле не закончилось в Хельсинки, и я не был уверен, что ты мне поверишь, если будешь знать, кто придёт тебе помочь. Мако и я общались кодированными е-мейлами, с самого начала это было отрывочно и небезопасно. Я даже не уверен, что понимаю, что сейчас происходит. Ты Ньют, но Мако говорит, что на самом деле ты Германн... Я не уверен, что действительно врубаюсь. Я просто знаю, что не могу сломать моё прикрытие, и я слишком многим рискую, чтобы проводить тебя кусок пути до двери.
Они ещё раз повернули налево, следующий коридор был слегка изогнутым и самым длинным. Германн даже не мог разглядеть, где он кончается. Он отстал, и жалел, что нельзя остановиться и перевести дух. Он так устал...
- Ньют... Я имею в виду, Ньют же где-то там есть? Или Германн, ты не мог бы сказать Ньюту, если он где-то там... Вы же можешь это сделать, верно?
Воздух стал еще холоднее, если это было возможно, и Готтлиб поморщился. Его пальцы настолько онемели, что он начал спотыкаться при ходьбе.
- Д-да... я могу.
- Скажи ему, что мне жаль... насчёт Форта II и их программы. Он был прав... какие бы большие успехи и невероятные штуки мы не получали бы, они ничерта не значат, если мы их делаем неправильно.
Тендо остановился, когда понял,что Ньютона нет с ним рядом. Германн опирался рукой о стену, обняв другой ноющие рёбра. Он пытался делать глубокие вздохи, но мог только контролировать тяжёлую одышку. Голова кружилась всё сильнее - мозгу просто не хватало кислорода. Чой обнял Ньюта и поставил вертикально.
- Не вздумай отрубиться, когда я прошу прощения, это невежливо... давай-ка ещё чуть дальше к выходу... Мако сказала, что тебе нужно добраться...
Покачав головой, Германн повис на технологе, не перестававшем говорить.
- Да, неправильно - это неправильно. Сорокопут и... все другие штуки, которые у них в планах... Я должен был понять, когда в первый раз заплатил за это плотью и кровью. Но сейчас я в этом глубоко завяз... Я пытаюсь бороться изнутри... по мелочи, вроде как вам помочь.
.....................................................................................................................
Длинный кривой коридор, который, вероятно, шёл вдоль стены самого Шаттердома, к счастью закончился, и они сделали последний поворот влево. Сейчас Тендо его наполовину тащил. Германну ещё удавалось идти на своих незнакомых коротких ногах, но о беге не могло быть и речи. LOCCENT-технолог посмотрел на него с проблеском удивления в усталых, налитых кровью глазах.
- Ты ведь и в самом деле Германн? Ньют бы сейчас на меня орал и спорил...
Тендо замер. Раздался отчётливый звук шагов по бетону... группа, судя по количеству ног, бьющих твёрдый пол. Тендо крепко стиснул руку Германна-Ньюта, на его лице отразилось страдание. Он выглядел, как всякий раскаивающийся, которого Готтлиб когда-либо видел, и он почувствовал к нему специфическое болезненное уважение. Он не мог перестать испытывать гнев... всё это казалось таким простым... почему Тендо не помог им раньше? Камера, чёрт бы её побрал... он мог бы найти способ. Выскользнув из своих потрёпанных туфель, Чой повозился в кармане и сунул что-то в руки Германна. Это был небольшой пузырёк с таблетками.
- Ты не можешь идти наружу босиком, просто возьми их... я добыл это и очки, когда они привезли его из Харрикэйна. Это лекарство для его биполярного расстройства. Удачи, дружище... Я сожалею... Я знаю, у тебя всё получится.
Подтолкнув тело Ньюта к огромной стальной двери в конце коридора, Тендо побежал в противоположную сторону. С немым ужасом Германн понял, что он не собирается останавливаться. Он остался совсем один и сюда шли люди.
Сжимая бутылочку в кармане брюк и скользя маленькими ступнями в слишком большой обуви, он протянул руку с онемевшими пальцами к дверной ручке. Это было такое же выступающее колесо, как то, что они использовали в Гонконге. Сначала даже налегая всем весом он не мог сдвинуть его с места. Теперь он слышал голоса. Целую толпу смеющихся и переговаривающихся голосов. Он хрипло вздохнул, потянул ещё раз и испустил тихий крик облегчения, когда тяжёлое колесо повернулось. Под порывом ветра массивная дверь распахнулась наружу. В коридор ворвалась метель, немедленно присыпав всё белой пылью.
Шок от холода заставил Германна ужесточить хватку на мышцах Ньюта, и он испытал некоторое замешательство при виде бесконечного пространства гладкого белого снега. На низком небе были красноватые снеговые облака. Насколько он мог видеть, за яркими огнями, освещающими край Холодильника, цивилизация отсутствовала. Он выйдет в эту разгневанную ночь безоружным.
- Эй! Вы!
Услышав голос, Германн в ужасе обернулся. Подходившая группа - небольшая компания механиков - уже свернула за угол и увидела его в дверях. Самый смелый из них осторожно шагнул вперёд, к ветру, и замахал руками: - Ты псих ебанутый, что ли? Зачем ты...
Он не стал дожидаться конца вопроса. Вход был приподнят, и ему пришлось прыгнуть, чтобы добраться до маленького сугроба внизу. Удар о землю был ужасен, и Готтлиб покатился вниз, кувыркаясь по крутому снежному склону. Оглянувшись назад, он мог видеть в свете из двери лица, наблюдавшие за его перемещением. Германн сумел разобраться с ногами, но едва он поднялся, как ветер чуть не свалил его обратно. При прыжке он потерял ботинок, и впустую потратил драгоценное время на попытку его вернуть. Это казалось бессмысленным - ноге в нём теплее не стало. Очки Ньюта перекосились и были залеплены снегом, но по крайней мере они не потерялись. Холод... его невозможно было вообразить. Он не думал, что можно настолько промёрзнуть - каждая клетка организма Ньюта была пропитана стужей. Германн втянул руки в рукава тонкого свитера и попытался сориентироваться. Райли сказал ему, что они встретятся с ним за дверью. Все, что ему нужно сделать, оказавшись снаружи - встать лицом в сторону океана. И где океан? Он не мог разглядеть ни черта - весь обзор, от неба до земли скрывала метель. Ледяные кристаллы, острые и твёрдые, резали его кожу как стеклянная крупа.
Германн втянул страдальческий вдох и сделал шаг влево... этот путь был так же хорош, как любой другой, и у него было мало времени. Становилось трудно просто удерживать Ньютона, не говоря уж о вести его. Готтлиб был благодарен тому, что Улей не может их слышать, они бы впали в истерику.
Весь этот план был безумием... он вытащил Ньютона из хорошего тёплого лазарета в уютном Шаттердоме, чтобы тот замёрз насмерть в трёх футах от открытой двери. Ему удалось сделать ещё один шаг, и нога погрузилась в снег по колено. Всё онемело, и он полностью перестал чувствовать ноги... в этом была своя ирония.
Он должен был остановиться. Все это было слишком тяжело, а он так устал. Если он просто всё бросит и отступит назад в собственное тело, то всё будет в порядке. Глаза Германна расширились, и он ужаснулся тому, что вообще мог так подумать. Он вытащил ногу из снега, вновь оставив в нём башмак Тендо. Времени искать его не было, и вскоре он потерял и второй. Он сделал шаг босиком в верном - он надеялся - направлении. Холод Аляски резал открытую кожу ушей Гейзлера, его нос и губы.
Где-то за ним взревела сирена. Громкий пронзительный звук был приглушен снегом и ветром. Один... два... чуть больше трёх шагов, и звук почти полностью исчез в криках несущегося ветра, завихрениях снега. Германн остановился, у него так сильно стучали зубы, что он опасался за их целостность. Вдруг его осенило. Он смог увидеть океан.
Германн стоял, волосы развевались вокруг его лица, и он с удивлением понял, что не заметил отвесной сказы, вздымающейся из серого Тихого океана перед самым его носом. Веки Ньютона затрепетали. Он сделал все, что мог. Теперь он должен был остановиться... дальше идти было просто некуда.
............................................................................................................................
- ДОК!
Сначала Готтлиб едва заметил этот голос, едва понял, что это вообще голос, а не какой-то фокус ветра.
- ДОК! СЮДА! МЫ ИДЁМ!
- СТОЙ ГДЕ СТОИШЬ!
- НЕ ДВИГАЙСЯ! ИЛИ ИДИ БЛИЖЕ! НЕ ВАЖНО! МЫ ИДЁМ!
Близнецы перелезли через сугроб возле стороны утеса и, борясь с ветром, двигались в его сторону. Соня была одета в его старую зеленую парку поверх рейнджерской куртки, а на Говарде, похоже, была вся имеющаяся у него одежда вместе с толстой курткой, вероятно, принадлежащей Райли. Спотыкаясь всю дорогу, они добрались до него, и сжали его в объятьях. Они были теплыми, и он почти мог чувствовать их запах над всё подавляющим запахом мороза и снега. Соня сняла парку и закутала в неё тело Ньютона, плотно обернув ею его трясущиеся плечи. Германн почувствовал дикую боль в борющихся легких Гейзлера. Он закашлялся частым, сухим кашлем - было тяжело просто вдыхать воздух. Всё виделось огромным. Близнецы, казалось, нависали над ним, и внезапная разница в росте приводила в замешательство. Соня притянула его ближе, прижалась щекой ко лбу. Она давала столько тепла, что он слегка сник, когда она его выпустила.
Германн пытался вернуть себе голос, но его слишком сильно трясло. Оглянувшись назад, на пройденный путь, он едва мог рассмотреть Холодильник сквозь бурю. Был только смутный отблеск яркого света, размазанный по висящей в воздухе ледяной пелене. Он указал туда, где видел обувь Тендо, наполовину похороненную в снегу, и выразительно посмотрел на Соню сквозь очки Ньютона. Она проследила за его указывающим пальцем, увидела ботинки и озадаченно опустила взгляд на его ноги.
- Срань господня, Германн! Просто... Дерьмо! Говард, будь тут, я должна добыть его ботинки!
Говард прекратил пялиться на скалу и встревоженно взглянул на неё, крича, чтобы быть услышанным сквозь метель: - Что? Обувь? Они будут здесь с минуты на минуту! Времени нет!
Она отмахнулась от него и пошла. Оставив Германна на руках у брата, Соня побрела вперед, врезаясь в глубокие сугробы. Через несколько футов она подобрала один башмак и рылась в снегу, когда три вещи случились, кажется, одновременно. Первой был свет, появившийся невдалеке... фары снегохода. Второй - выстрел. Оружейный выстрел был слегка приглушён снегопадом, но достаточно слышен, чтобы замороженное тело Ньютона застыло от ужаса. Третьей и последней было прибытие Возносящегося. Сорокопут медленно, дюйм за дюймом, поднял своё гигантское тело со стороны утёса.
Соня пошатываясь, шагнула вперёд, всё ещё сжимая обувь руками в перчатках. Она казалась растерянной... После ещё одного нетвёрдого шага, она тяжело рухнула в снег.
Германн не уделил Возносящемуся второго взгляда, даже когда тот поднял руку и угрожающе направил гигантскую кисть на людей на снегоходах. Военные немедленно бросили оружие и подняли руки вверх - вероятно, они знали, какое именно вооружение скрыто в этой руке. Готтлиб не мог двигаться или думать. Всё что он мог - смотреть на упавшую сестру Уотли. Она попыталась встать, мучительно, судорожно двигаясь... потом просто легла на снег, и метель начала засыпать её распростёртое тело.
Говард заголосил, но не выпустил Ньюта, сжимая его и дико вопя. Его слова перешли в рыдания, с которыми он вновь и вновь выкрикивал имя сестры. Нога Возносящегося приземлилась возле них, мир дрогнул и начал расплываться... Германн терял контроль. Он уже мог чувствовать, как колени Гейзлера сгибается под ним, как провисает тело. Он не мог дышать и с ужасом понял, что не уверен, будет ли Ньютон в состоянии дышать самостоятельно, когда контроль над телом вернётся к нему. Он вцепился, пытаясь удержаться в сознании Ньюта, настоять на своём... Этого было не достаточно. Он исчерпал силы до дна. Сорокопут, продолжая целиться в охранников Шаттердома, медленно опускался на одно колено. Последнее, что увидел Германн, прежде чем потерять мысленную опору, была Соня на снегу. Огни Возносящегося сияли вокруг неё, и он заметил чернильно-тёмную лужу на белом... Кровь на снегу. Потом он исчез.
......................................................................................................................................................................Его рука покоилась на чём-то тёплом и твёрдом... Чём-то с кожей и волосами, костями и мышцами. Он растерянно отстранился, медленно пробуждаясь. Ему понадобилось время, чтобы вспомнить, кто он сейчас, испытав краткое ощущение двоения в глазах. Воспоминания набросились на него, и он задохнулся. Выстрел! Соня Уотли падает в снег.
Он должен был встать и убедитесь, что Соня в порядке. Если что-то случилось с ней ... Германн толкнул вниз страх, заполняющий внутренности и желчь, поднимающуюся в горло. Нечто из плоти и крови, лежащее в его постели, фыркнуло во сне, и он в замешательстве уставился на него, лишь отчасти осознавая, что видит. Он вернулся в свою кровать в Церкви Маяка... Не вернулся. На самом деле, он её и не покидал. Он был в своей комнате в Храме кайдзю, и Ньютон был возле него.
Ньют выглядел маленьким. Он всегда выглядел маленьким, но теперь он выглядел крошечным... почти не существующим. Он выглядел таким хрупким, будто может сломаться при одном намёке на давление. Поколебавшись, Германн медленно протянул руку, чтобы дотронуться до плеча напарника.
Он видел, что произошло... он был внутри этого маленького тела, чувствуя воздействие барбитуратов на его мозг и седативные в его крови. Он отдёрнул руку, когда Ньютон издал слабый задыхающийся звук в глубине горла. На нём был шлем пилота - один из принадлежащих "Возносящемуся"... белый и выгнутый, с таким же гладким современным дизайном, как и сам Егерь. Шлем был подключен к небольшому кислородному баллону сбоку от огромной кровати - элементарное устройство, позволяющее его партнёру дышать.
Это имело смысл, ему было тяжело, он был на кислороде в течение многих недель, Бога ради, он выходит из комы. Это было любезно с их стороны, положить его в постель Германна. Достаточно одного его присутствия рядом, чтобы растопить боль потери и внутреннюю изоляцию.
Он коснулся кожи Ньюта, обвил пальцами его руку... просто чтобы убедиться, что тот здесь. Чтобы дать себе какую-то гарантию того, что это не ещё один сон.
Он порадовался, когда поворачивая руку Гейзлера и рассматривая пальцы, не увидел никаких признаков обморожения.
<- Ньютон... ты можешь меня слышать?>
Ньютон не ответил, но инстинктивно придвинулся ближе к теплу тела Германна..
Германн издал скрипучий всхлип, обнял грудь Ньютона, притягивая его ближе и уткнулся лицом в плечо. Он сопел в шею Гейзлера, медленно проникаясь пониманием, что Ньютон снова здесь, рядом с ним, что он в безопасности в его руках.
< - Слава Богу... Слава Богу... Ньютон...>
Он прижался к Ньюту лицом, поцеловал в ключицу. Он просто держал его, осознавая вес и тепло. После нескольких блаженных минут, Готтлиб зашипел от боли, мешавшей дышать. Его мозг заполнился гвоздями. Соня, возможно, умирает, и он должен был пойти и найти её... От мысли о ещё одной физической разлуке с Ньютоном его затрясло.
<Больше не повторится... не повторится... я тебя не оставлю... всё в порядке? Я обещаю... Я обещаю... никогда... это никогда не повторится... > - бормотал он. Искажённые слова лились потоком. Германн остановился, с трудом сглотнув, на глаза навернулись слёзы. Он засмеялся - звук вышел высокий, безумный и совершенно неправильный. Он сходил с ума от накопившегося стресса и внезапной разрядки.
"Ньют никуда не собирается" - сказал он себе, дыша с такой силой, что казалось лёгкие могут лопнуть. Он попробовал унять дрожь, его волнение пыталось перерасти в какую-то паническую атаку. Готтлиб оглядел свою комнату. В тусклом свете прикроватной лампы он не мог разглядеть костыль. Он слабо позвал. Голос был сиплым, когда он закричал - так громко, как только мог: - Здесь есть кто-нибудь? ... Мако? ... Балор? ... Говард?!
Ответа не было. Он неподвижно сидел в тишине, близко прижавшись к Ньютону... не зная, что делать теперь.