(всё ещё не выбравшись из Этерны - а чего бы я хотела, если прямсейчас к третьей книге рисую?) Больше всего в фанфиках системы "а сейчас мы спасем нашего милого Дикона" меня вымораживают те, где Алва его находит любыми способами (не важно когда - за секунду до выстрела, в Лабиринте, выбравшегося из Лабиринта самостоятельно) - и так сразу "всё нормально, мой милый котик, то, что ты там зарезал беременную женщину (про вторую иной раз просто забывают) - совершенно не страшно, тебя даже судить не будут - она всё равно  незаконнорожденная (нет, она, кстати, законнорожденная, а вот мама ее согрешила двоемужием), на трон влезла обманом (тут Алве доверяют сказать что-нибудь вроде "венценосная шлюха"), вовсе даже не дворянка, так что таких по закону такому-то (автор фика быстренько сочиняет закон) резать можно и нужно, иди сюда, мой сладкий сахар, ничего страшнее домашнего ареста в моём особняке тебе не будет.
Все остальные виды спасения я как-то стерпеть могу, а вот когда из Алвы, прапрапра(и ещё пару раз) бабка которого была вовсе не дворянка, который насильников простых горожанок вешал вверх ногами, который если выстрел из пушки необходим, выстрелит,  даже если к пушке привязан лучший друг (который потому и лучший, что в случае необходимости поступит ровно так же), и который идет практически на самоубийство, чтобы уцелела его страна, а потом ещё на одно - с той же целью, вдруг делают "я так влюблен, что на любви вертел свой характер, я так влюблен, что доказываю человеку, совершившему мерзость, что это вовсе и не мерзость, а прекрасный поступок" - вот тут я начинаю себя вести, как пратчеттовский Библиотекарь когда его называют обезьяной.
PS Самое смешное, что именно в таких фиках Ричарду в ответ вдруг прописывают муки совести и он начинает кричать "вяжите меня, я женщину зарезал и даже двух!" и всяко самоубиваться - хотя тот, в кого выродился милый мальчик к Шару судеб, на реплику такого снисходительного Алвы скорее всего ответит : - Конечно, эр-р-Рокэ, я и сам это знал, нормально всё, эориям и не такое можно, я у Дидериха читал.