Автор: pickleplum
герои: Ньютон Гейзлер & Герман Готлиб
размер - на данный момент 9123 слов (не окончен)
оригинал: archiveofourown.org/works/1118037/chapters/2304...
корректура и редактура: Леночка.
- Поднимайся, Гейзлер, - брюзжит Герман, - я опаздываю с приёмом моих лекарств, а нам надо ещё подготовиться к пресс-конференции сегодня утром.
- А-уу... - скулит Ньют, - ещё пять минуточек, - он прячет голову под подушку.
- Нет. Подъём.
Отрицательный ответ Ньюта звучит невнятно.
По лицу Германа расползается недобрая ухмылка. Вполне сознательно он принимается махать крыльями, одновременно лишив Ньюта одеяла и обдувая его спину холодным ветром.
- Эй! Прекращай! - взвизгивает тот, спихнув подушку, чтобы Герман его точно услышал, - я же вымерзну насмерть!
- Наверняка нет. Но тебе будет гораздо уютнее, если ты вылезешь из постели, - рассудительно говорит Герман, не переставая махать крыльями.
- Тьфу. Ладно, садист, - фыркает Ньют, поднимаясь на ноги. Герман позволяет себе самодовольно улыбнуться и следом за Ньютом cдвигается к краю матраса, но, вставая на ноги, опасно шатается. Резко ударив крыльями, он сохраняет равновесие, выпрямляется и хватает свою трость раньше, чем Ньют успевает протянуть руку для поддержки.
Ньют позволяет своей руке бесцельно зависнуть ещё на мгновение, прежде чем почесать ей в затылке.
- Мне нужно сбегать к себе за шмотками, в которых можно выйти на публику, - говорит он, - когда я буду готов, встретимся тут, чтобы парадно выйти вместе?
Герман кивает и получает в награду улыбку мощностью в мегаватт.
Ньют припускает по коридору, и Герман запирает за ним дверь. Он прислоняется лбом к прохладному металлу и плотно обнимает себя крыльями.
- Я не могу позволить себе привыкнуть к такому, - бормочет он, - это плохо кончится.
Герман связывает крылья и надевает синий костюм PPDC и галстук, который бережёт для случаев вроде этого. Он чувствует себя раздетым и уязвимым без своего жилета, и несколько раз оценивает свой силуэт в зеркале. Дважды он снимает пиджак и рубашки, чтобы затянуть ремни, и останавливается, только когда суставы крыльев уже практически сплющены давлением. Потом они будут мучительно болеть, но он их полностью растянет, и станет легче.
Герман сутулит плечи и изучает себя ещё раз. Он решает, что плохая осанка нивелирует любую странность его фигуры.
Он возится с узлом галстука, когда раздаётся стук в дверь. Открыв её, он обнаруживает Ньюта, который (к полному изумлению Германа) надел выглаженную белую рубашку. Если не считать отутюженного до хруста сгиба воротничка, Ньют выглядит так же, как обычно: ботинки, джинсы, узкий галстук и старательно уложенные гелем волосы.
- Возможно, у меня должен быть свой ключ, - с усмешкой говорит он. Герман уклончиво фыркает.
- Стильно смотришься сегодня. Где ты прятался последние пять лет, красавчик?
Герман хмурится в ответ на игривое замечание Ньюта.
- Если честно, Ньютон, - говорит он, раздражённо закатывая глаза, - ты, кажется, абсолютно не способен завязать галстук. Дай я сделаю правильно.
- Что? Да нормально смотрится.
Ловкие пальцы Германа распутывают узел, затянутый на шее Ньюта и быстро заново завязывают иным образом.
- Экие нудные вещи ты делаешь для меня, чувак, - рассматривает себя в зеркале Ньют, - Это сумасшедший узел. Никогда раньше такого не видел.
- Он называется "троица". Что ты думаешь?
- Я, Кодачи и ты - сделали это мы три... - тихо говорит Ньют, поворачивается и направляется к двери.
Герман идёт за ним, отставая на шаг.
- О чём это ты болтаешь?
- Просто маленький стишок о тех троих, кто спас мир
- Для этого потребовалось больше трёх человек, Ньютон. И кто, или что такое "Кодачи"?
- Я так назвал детёныша кайдзю, с которым мы вошли в дрифт. Тендо даже записал его так, - говорит Ньют, выдержав эффектную паузу, - Так что технически ты был неправ. Было два тройных явления.
С этого момента разговор превращается в довольно добродушную перепалку, которая продолжается до тех пор, пока техники не прикрепляют к их воротникам микрофоны.
Пресс-конференция вылилась в целый день интервью, презентаций и бессмысленного социального взаимодействия с незнакомыми людьми. Энергия Ньюта начала иссякать после того, как он повторил разрешённую к разглашению информацию о последнем дне войны примерно в тринадцатый раз. Со своего конца комнаты он замечает, как измучен Герман, и начинает прокладывать себе путь через толпу в костюмах и галстуках к противоположной стене зала и своему партнёру по лаборатории.
Высокий мужчина, слишком увлечённый своей спутницей, с силой толкает Германа, который теряет равновесие и врезается спиной в стену. На его лице вспыхивает гримаса боли, прежде чем он собирается, чтобы принять руки помощи и многословные извинения.
Ньют локтями пробивает себе путь через последние несколько ярдов между собой и Германом.
- Ты в порядке? - спрашивает он.
- Превосходно, - отвечает Герман напряжённым голосом.
- Готов свалить? С меня хватит!
Герман выглядит ошеломленным, и Ньют пожимает плечами: - Даже у меня есть предел. Никому не рассказывай.
Он повышает голос и обращается к небольшой толпе, собравшейся, чтобы поговорить с двумя учёными: - Извините, ребята. У нас, героев, есть и другие неотложные дела. Пусть ваши люди свяжутся с нашими. Спокойной ночи! - он хватает Германа под руку, и они удаляются, помахав Тендо Чою, завистливо наблюдающему за их уходом.
Вернувшись в свою комнату, Герман быстро сбрасывает пиджак, галстук и рубашку и майку. Ньют смотрит, как он возится с пряжками "сбруи".
- Дерьмо, чувак. Ты затянул её слишком туго. Ты так себе повредишь.
- Уверяю тебя, я прекрасно себя чувствую.
Ремни упали, и Герман медленно расправляет крылья, шипит и поджимает к спине правое, краски сбегают с его лица. Ньют смотрит на него с тревогой.
- Ты себе повредил.
- Это судорога, - он вновь пробует раскрыть крыло, и стонет, когда боль заставляет его отказаться от попытки.
- Чувак, это не судорога. Дай-ка мне на него взглянуть.
- Ньютон, я в порядке, - Герман встаёт.
Ньют залезает на рабочий стол друга, чтобы лучше рассмотреть повреждённую конечность. Он раздвигает каштановые перья вдоль передней кромки крыла, ощупывая больное место. Когда он касается трещины в лучевой кости, Герман кричит и выворачивается прочь.
- Это перелом, Герман. Простой перелом, но его нужно соединить.
- Тогда соедини его, доктор.
- Что? - голос Ньюта срывается от изумления.
- Соедини. Это. - говорит Герман сквозь зубы.
Ньют вскидывает ладони: - Так-так-так! Эй! Я не ТАКОЙ доктор!
- Из того, что есть в моём распоряжении, ты к нему ближе всего.
- Герман, не будь идиотом. Давай позовём нормального врача.
- Ты соединишь кость, или она не будет соединена вовсе. Заживёт и так, - для подобного заявления Герман звучит слишком рассудочно.
- Пожалуйста, не проси меня это делать, - уговаривает Ньют, но Герман лишь неумолимо смотрит в ответ.
- Ты самый упрямый тупой гений, какого я когда-либо видел, - Ньют ерошит волосы, - Дай мне хотя бы выяснить, как её лучше стабилизировать и взять кое-что из лаборатории. Не... шевелись слишком много, пока я не вернусь, а то сдвинешь ещё сильнее.
"Он в самом деле собирается заставить меня это сделать" - думает Ньют, копаясь на ветеринарных сайтах в поисках нужной информации - "Я просто не могу позволить этому заживать самостоятельно. Если он продолжит жить так, будто ничего не случилось, станет только хуже. Он может устроить себе полную задницу с крылом - в комплект к больной ноге. Но это случится, и если я облажаюсь. По крайней мере, я хорошо работаю под давлением."
Ньют возвращается из лаборатории с охапкой всевозможных вещей. Жестом он велит Герману сесть в кресло и сваливает принесённое на рабочий стол.
- Это может немного помочь - анестезирующий гель, я его использую при ожогах. У меня нет никаких нормальных анестетиков.
Он натягивает пару перчаток и вымазывает перья вблизи перелома гелем, надеясь, что тот доберётся до кожи Германа и позволит снизить боль от того, что сейчас произойдёт.
Ньют делает глубокий вдох и пытается заставить сердце успокоиться, а руки - не дрожать.
- На "один". Три... два... один.
Он нажимает большими пальцами на края слома кости до тех пор, пока не ощущает, что они встали на место. Герман, задерживавший дыхание, выдыхает и вытирает слёзы в уголках глаз.
- Я собираюсь наложить шину и перебинтовать тебя. Пластырь может повредить какие-то из перьев, но у меня нет ничего лучше, чтобы держало всё на месте, пока не заживёт.
Он накладывает вдоль сломанной кости тонкую металлическую планку, которую вытащил из одного из своих рабочих столов и закрепляет её множеством полосок пластыря, после чего "восьмёрками" бинтует крыло. Затем он обводит остаток бинта вокруг груди Германа, мягко фиксируя крыло в одном положение.
- Это его не сдавливает? Ты можешь им двигать?
Герман мотает головой.
Ньют плашмя валится на кровать. Спустя некоторое время, он приподнимается на локте и пристально смотрит на Германа: - Не смей спрашивать меня, можешь ли ты в этом состоянии носить свою сбрую. Ты не можешь. Я врач, и это моё предписание, - заявляет он.
- И как я без неё должен ходить на работу?
- Я могу с утра прибинтовать тебе и второе крыло, и ты сможешь одеться как обычно. Или можешь сидеть тут и работать на планшете или на бумаге. А теперь притворись хорошим пациентом, прими своё обезболивающее и разреши мне помочь тебе лечь. Я знаю, что крылья тебе нужны для равновесия, так что я тебе помогу. Сегодня ты больше ничего не сломаешь.
Герман мрачнеет.
- Какие таблетки ты обычно принимаешь и сколько нужно каждых?
Герман перечисляет, пока таблеток не набирается небольшая горстка, которую он и принимает, запив, единым глотком.
Так как Герман ворчит, а анальгетики, по всей видимости, начинают действовать, Ньют помогает ему переодеться в пижаму и приглядывает за ним, пока он шаркает к кровати.
- Ты как бы хрупкий, да? - спрашивает он, - Ты затянул кость и, чтобы её сломать, оказалось достаточно толчка.
- Ньютон, мои кости полые. Они легко ломаются, - говорит Герман, устраиваясь на матрасе.
Ньют замирает и смотрит на него: - Полые? И насколько легко это "легко"?
- По перелому на каждое серьёзное падение. Это бывает так часто, что я не на всякий обращаю внимание - только на тяжёлые.
Ньют молча роняет челюсть.
- Может быть теперь ты поймёшь, почему я так настойчиво требую, чтобы пол, там где я хожу, был чистым и сухим?
- Насколько больно тебе постоянно, Герман? - мягко осведомляется Ньют.
Герман вздыхает: - Когда ты доставал мои вечерние таблетки, то видел полку с лекарствами. То, что прочие назвали бы "довольно много", для меня "обычно".
- Господи, Герман. Ты слишком привык мучиться. Мы должны что-то с этим сделать, - говорит Ньют, забираясь в постель.
- Ньютон, мы берём у жизни то, что она считает нужным нам дать, - он отворачивается лицом к стене, - другого выбора просто нет. Спокойной ночи.
Уже задрёмывая, Ньют чувствует, как Герман накрывает его спину целым крылом. Он может поклясться, что слышал, как тот шепнул: "Спасибо".
Примечание:
Если интересно, то узел "троица" выглядит так:
@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Athene Noctua
-
-
21.01.2014 в 20:56-
-
21.01.2014 в 23:08Вот смотрю на Оккам и думаю,
Там все так уютно и мягко,
Значит в следующей главе будет точно....**здец.
А совушка прелесть :3
-
-
21.01.2014 в 23:20-
-
21.01.2014 в 23:25забавно, что автор этого фанфика - бета 23 главы Оккама. и вышла я на этого автора именно благодаря автору Оккама.
прошлую неделю я сидела в амстердаме и переводила их параллельно - очень утешительно было в сову из оккама перескакивать.
-
-
21.01.2014 в 23:26