Подруга пишет:

Читаю что попало про всякое колющее-рубящее. Дохожу до:
…Орна - меч Тетры, короля фоморов, который нашёл воитель Огма в битве при Маг Туиред. Разговаривал.
Начинаю ржать. Н заглядывает мне через плечо, кивает, и невозмутимо продолжает список:
- Кларент – первый меч Артура. Писал мемуары и рыцарские романы.
Уно-Мару – почитаемый баклан. Знаменитый меч Есииэ. Редактировал.
- Нет, - говорю, - редактировал Дайнслейф. Смотри – выкован карликами. Не может вернуться в ножны, если никого не убил.
- Типично для редактора, - соглашается Н, - пусть будет Дайнслейф.

@темы: чужое, глупости всякие, сокровища, разное

---

С 16 до 18.30 сего дня в крошечном коридорчике (из которого я чуть раньше в бешеном темпе эвакуировала развалины икеевского стеллажа, гору книг, две табуретки, любимую когтеточку кота, когда-то бывшую икеевским креслом, две древних стенных вешалки и всё, что на них висело и лежало и груду обуви ) серьёзный юноша в прерафаэлитских кудрях собирал угловой шкаф. Иногда он негромко говорил глухим голосом: - Нужна помощь, - и тогда одна из двух "детей сердца моего" прекращали плести педагогу расточку (одна на затылке, с длинным и узким синеватым пером на конце, вторая у виска - с бусинами и перышком с шеи павлина ) - и шла в коридор что-нибудь подвинуть, поднять или подержать.
Впрочем, воздвигали шкаф на место мы все вчетвером (немножко ободрав по дороге).

А потом мы пили испанское вино с безымянным сыром.

@темы: глупости всякие, разное

---

А это типа "с добрым утром":

Красивый мужчина, который с возрастом лучшеет, как коньяк.

@темы: сокровища, разное, звуки

---

Здесь место тихое, бури снаружи доходят минимально, но я всё-таки и здесь вякну про выставку в Манеже и тех странных чуваков, что считают себя "православными активистами" и отчего-то думают, что это даёт им право пойти в Манеж и уронить, к примеру, скульптуру или порвать линогравюру работы Вадима Сидура - http://lifenews.ru/news/159393.

А потом придти домой (потому что их таки отпустили домой), залезть в интернетик и написать там о своём героическом подвиге - оказывается "они боролись с порнографическими изображениями Христа", потому что Христос у Сидура без набедренной повязки.
К ним немедля подтянутся такие же герои и (среагировав на фамилию "Сидур" ) посоветуют этому Сидуру валить в свой Израиль. Про то, что Сидур их рекомендации выполнить не может, потому что давно умер, знает не каждый из них. Впрочем, у меня ощущение, что не каждый из них знает, что Христос тоже в некотором роде еврей. По маме, кстати.

Дальше подтягиваются сочувствующие, которые пишут, что небось если бы в мусульманской стране кто так пророка изуродовал - то художнику-то ой бы как прилетело, а у нас то всяка сволочь может глумиться над святыней и ничего ей за это не...
И всё это они делают, прости Господи, в интернете. Они сидят и стучат пальцами по кнопочкам свои ценные, как тараканье дерьмо, мысли, вместо того, чтобы набить в поиске: "Вадим Сидур - биография". Или (ну, к примеру) почитать что-нибудь о советском искусстве того времени и с изумлением обнаружить, что (если ты тогда хотел быть успешным художником и не иметь неприятностей ) тему Бога, коль ты не иконописец, трогать было не надо. Никак не надо - ни реалистично, ни абстрактно, никак - потому что это была запретная тема.
Чёрт, я отлично помню, как на первом курсе Венециановки нам подробно объяснили, что такие вещи, как религия, нам в темах не положены. И привели пример, рассказав про девчонку, которую вышибли с педотделения просто потому, что она не скрывала свою религиозность.
- Художники, - наставительно сказала нам директриса, - носители идеологии. Вы себе представляете, чему она научит детей?
Правда вскоре после этого случилась перестройка, на четвёртом курсе мы уже внаглую лезли в тему Бога (не потому, что все внезапно уверовали. а потому, что художники - психи, если нельзя, а потом вдруг можно - нас прорывает фонтаном).
Но тогда, когда творили Сидур, Силис - это было нельзя. Просто нельзя. Никак нельзя. А они - немолодые смелые люди - это делали - отважно вдвойне, потому что сразу и запретная тема и запретный - непонятный, неправильный, неприглаженный - взгляд.

Такой, к примеру - "Снятие с креста", Вадим Сидур:

@темы: думаю, разное

---

Не то, чтобы я уверена, что Леонардо это бы оценил... Хотя некоторое чувство юмора у него было.

Но в голове у меня при взгляде на это звучит: Я - Леонардо, я рисовал младенца Христа без пелёнок и себя без подштанников, а вас с вашим мнением вертел на..." Ну, вы сами поняли, на чём.

@темы: чужое, глупости всякие, разное

---

А вот я сейчас по-поводу субботы и появления второй главы продолжения Оккама налью себе виски - и мне будет хо-ро-шо.
А это чтобы было ещё лучше (люто-бешено рекомендую посмотреть) :

@темы: глупости всякие, сокровища, разное, звуки

---

Я люблю Гэри Олдмена:

@темы: кино, сокровища, разное

---

Гуляли вчера с прекрасной подругой и компанией подрощенный детей по Икее.
- Вот теперь я понимаю, в чём суть хорошего педагога, - сказала подруга, нефигово преподающая немецкий, - Вот когда я могу сказать своей ученице: "ты посмотри, что они сотворили с порядком слов в этом предложении" - и та начинает ржать, то значит я сделала себе ещё одного человека, способного понимать, что мне смешно. А у тебя какие-нибудь четыре-пять лет работы - и ты воспитала себе идеальную компанию для погулять по Икее.
Рассуждали мы об этом, валялись в туфлях на помпезной застеленной кровати и наслаждаясь тем, что мягко, горизонтально и никто не гонит. Две трети моей "идеальной компании" тем временем сидели на другой кровати за прозрачным пологом, как парочка одалисок, а треть бродил меж кроватями, время от времени коварно нас фотографируя.
Теперь у детей много фотокомпромата. В том числе фотокомпроматы "педагог, прячущийся в угловом шкафу" и "педагог, ржущий до слёз в угловом шкафу".
А у меня вечером будет этот самый угловой шкаф.
А потом дети, которых я учила вовсе не этому, придут мне его собирать (я и сама могу, но им очень хочется).

@темы: думаю, глупости всякие, разное

---

Сегодня в очередной раз получила волшебное ощущение "я случайно смотрю через подзорную трубу на другой глобус".
Женщина пишет, что уходит от мужа потому что всё - батарейка села, любовь кончилась, дети выросли, можно я пойду поищу покоя и воли.
И внезапно откуда-то приходят вот эти умницы дивные, словно из моего детства вылезшие, словно с моей бабкой перешептавшиеся - с советами терпеть, терпеть, терпеть, ради детей, ради обеспеченной жизни, ради безбедной старости, ради надёжного куска...
Бля, что это?

@темы: думаю, глупости всякие, разное

---

Общение с бывшими студийцами - неизменное счастье:

- Ой, у меня бабушка так расстроилась из-за отмена льгот на проезд, давай, говорит, ручку и бумагу - буду писать письмо Путину.

- И что написала? "Любимый царь-батюшка, бояре тебя обманывают, ты и не знаешь, как нас тут забижают"?
- Не, "Уважаемый Владимир Владимирович, то, что у нас проезд отняли - это вы херню сваляли"... ну, не прямо так, но близко.

@темы: глупости всякие, разное

---

О-о, какая игрушечка:

@темы: сокровища, разное

---

Внезапно смотрим комедию "Тэмми", где на второй главной роли - роскошная старая Сьюзен Сарандон.
История незамысловатая - барышня Тэмми помяла машину, столкнувшись с оленем, потом её уволили, потом она поймала мужа, ужинающим с соседкой... одним словом, день не задался. Тогда она решила устроить себе каникулы и съездить к Ниагарскому водопаду, но внезапно с ней увязывается её бабушка. Потом эта парочка посидела в кабаке, потом бабушка надралась и они устроили бузу, потом оказались в каталажке, потом немножко ограбили закусочную...
Одним словом, мы очень быстро понимаем, что это опять "Тельма и Луиза", но без убийств и всё хорошо кончится. То есть, мы надеемся, что хорошо кончится.

@темы: думаю, кино, глупости всякие, разное

---

Итак, для тех, кто любит "Pacific Rim" и читал здесь перевод "Бритвы Оккама" - первая глава продолжения.

Не удивляйтесь, но близнецов я таки переправила на "Уотли", а ГермаННу вернула его удвоенные Н и Т в имени, в тексте "Бритвы" я это тоже потихоньку сделаю.

Название: Occam's Lineage
Автор: BlairRabbit
Пейринг: Германн Готтлиб/Ньютон Гейзлер
Размер: 7572 слова оригинального текста
Перевод: ksaS, корректура и редактура -  Леночка.
Статус: в процессе
Оригинал: archiveofourown.org/works/4307523/chapters/9763...



Глава 1

Finagle, Sod and Murphy ("Закон подлости во всём многообразии" )

От автора: После двух лет мирной жизни на острове Нью-Пентекост Германн Готтлиб, Ньютон Гейзлер и их кайдзю оказываются втянуты в опасный клубок политических войн и насилия. С помощью старых друзей и коллег-рейнджеров они изо всех сил пытаются сохранить зыбкое равновесие между человечеством и Ульем.


Ночь была беззвёздной. Герман ясно мог это видеть сквозь сетку, затягивающую дверь веранды. Тропическое небо, обычно ясное и наполненное яркими звёздами, нависло над островом мрачными тучами. Сейчас, когда лето было в самом разгаре, влажность достигла просто возмутительного уровня. Воздух стал вязким и студенистым, он словно лип к коже и заставлял волосы быть постоянно влажными. Даже просто дышать им было трудно.

В тщетных попытках сохранить прохладу они с Ньютом вытащили поролоновый матрас наружу, на открытую веранду, примыкающую к их маленькому домику. Разница с душной комнатой была невелика, но бриз приносил облегчение. Печально, что вскоре этот бриз превратится во что-то угрожающее: метеослужба сообщала о надвигающемся тропическом шторме, и Германн видел, что он приближается.
Мир напряжённо ожидал грозу, и тревожное предчувствие камнем лежало на сердце Германн. И Улей и Океан были взволнованы, и лишь Ньют спокойно спал. Готтлиб искоса взглянул на него и почувствовал, как уголки губ выгибаются в улыбке. В течение нескольких месяцев Ньют боролся с бессонницей - когда они только приехали на Нью-Пентекост, он спал за ночь всего лишь около часа. Недавно один из местных врачей выписал ему снотворное. Амби... лунар... что-то вроде этого - Германн не мог вспомнить название, но работало оно хорошо и, кажется, не конфликтовало с другими лекарствами его партнёра.
Ньют фыркнул, слюнявя подушку, и завозился в груде пропотевших белых простыней, подыскивая позу поудобнее. Сдвинувшись так, чтобы коснуться плечом голой спины Германна, он успокоился. Его кожа была обжигающе горячей, но Германн не приложил никаких усилий, чтобы отстраниться. Он ненадолго прижал длинные пальцы к руке Ньюта, прежде чем посмотреть в сторону пляжа и тёмной бескрайней глади Тихого океана.
Он не мог отделаться от ощущения, что что-то в этом предураганном мире было неправильно, что-то было не так и требовало его внимания. "Музыка ветра", повешенная на краю веранды, негромко звенела, качались широкие пальмовые ветки... Германн дотянулся до садового кресла, на котором был аккуратно разложен его "флекслимб", и поднял с импровизированной постели больную ногу. Внезапно прогулка стала казаться неплохой идеей.

Сетка электронного протеза плотно прилегла к голени, выгнулась вокруг колена и бедра. "Флекслимб" был покрыт гладкими металлическими выступами, каждому из которых соответствовал магнит, введённый под кожу Германна или вживлённый в его кости. Щёлкнули контакты, известив звуковым сигналом, что каждый встал на место. С механическим мурлыканием путаница проводов и лямок соединились с крошечным компьютером, встроенным в позвоночник Германна, и в ту секунду, когда они связались с его мозгом, его ослепила белая вспышка. Инициировав миниатюрный дрифт, "флекслимб" мог управлять онемевшей ногой, помогая ему ходить.
Он привык к этой ежедневной процедуре, но радости она не вызывала: иногда подключение было болезненным и нередко вызывало недолгую тошноту. Большинство нервных окончаний левой ноги погибло во время их с Ньютом легендарного боя с Егерем СВШ, но ещё осталась пара-тройка каких-то упрямых нейронов, которые сбоили и напрягали атрофированные мышцы почти до судорог.
Германн несколько раз согнул колено и вытянул ногу, шевеля эксперимента ради пальцами, пока не почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы взять трость и осторожно подняться на ноги. Было слишком жарко, чтобы спать в чём-то, кроме трусов, но как ни отвратительна была жара, он не собирался выходить на улицу не надев хотя бы джинсы. Быстро переодевшись в вещи, признанные достаточно чистыми, он вновь вернулся на веранду.
- Ньютон?
Склонившись над Ньютом, Германн нежно погладил его по щеке, ощутив кончиками пальцев царапающую жёсткую щетину, неизменно присутствующую на челюсти партнёра. Он зашептал, уверенный, что всё сказанное не будет услышано из-за дымки снотворного тумана: - Я собираюсь прогуляться. Я ненадолго.
Ньют пробормотал что-то невнятное, его веки дрогнули, прежде чем он вновь погрузился в сон. Ощущая, как в груди разрастается тепло, Германн пригладил ладонью слипшиеся от пота волосы Ньюта. Прижав к губам два пальца, он провёл ими по его щеке и нехотя ушёл с веранды.
..................................................
Герман не знал, куда его заведёт беспокойство, пока ноги не выбрали знакомый путь. Эта была глубокая внутренняя потребность - ему внезапно до боли захотелось увидеть Мать. Все острова, составлявшие крошечное государство Нью-Пентекост, сосредоточились вокруг красивой лагуны. Это было самое Сердце Улья - место, где спала Мать - прародитель всех земных кайдзю. Идти туда было не слишком далеко. Германн знал - достаточно будет быстро взглянуть, чтобы убедиться, что она по-прежнему в безопасности - и его необоснованная паранойя утихнет.
Неуютное ощущение под ложечкой разрослось до тошноты, когда он, внимательно следя, куда поставить трость, принялся пробираться сквозь густое переплетение тропических растений. Они с Ньютоном жили на островке, представлявшем из себя скопище ветхих отелей и халтурно выстроенных домиков и именовавшемся (в честь всей группы островов) Городок-Нью-Пентекост. Их дом был одним из немногих сохранившихся "коттеджей для молодожёнов", построенных на острове предыдущими владельцами. Остовы других подобных конструкций до сих пор разваливались по всему побережью, но большинство из них настолько пострадало от урагана, что не подлежало ремонту.
Уединение и близость к берегу и кайдзю были прекрасны, но Германн знал, что сейчас, когда погода меняется, им нельзя там оставаться - такая близость к воде была опасной. Им нужно было запереть домик и провести несколько неуютных ночей на грязном раскладном диване в лаборатории Ньютона. Если честно, Германн ждал этого без особого нетерпения.
................................................
Он вновь взглянул на небо, отыскивая хоть какие-то признаки звёзд, но увидел лишь плотные тучи. Он даже не мог определить время по положению Луны. Возможно, сейчас было три... или, может быть, четыре утра - долгие часы перед рассветом. Шорох в кустах заставил Германна подпрыгнуть. Он рефлекторно поднял трость - и смущённо взглянул на собственную руку. На этом острове абсолютно никто не мог ему повредить. Самым крупным животным здесь были гекконы. Ходили слухи о диких попугаях и даже одном-двух боа-констрикторах, но Германну не встречался никто крупнее сухопутного краба. Тем не менее, его голос звучал несколько нервно, когда он окликнул темноту: - Кто... кто здесь? Кто идёт?
После короткого молчания ему ответил насмешливый голос: - "Кто идёт?" Серьёзно? Меня что, на реконструкторские игры занесло?
Германн облегчённо вздохнул - этот дружелюбный голос он узнал бы за милю. Кусты раздвинулись, и в темноте стало возможно разглядеть знакомое веснушчатое лицо. Говард Уотли зажёг крошечный фонарик, подвешенный к цепочке от ключей, и посветил им в сторону Готтлиба.
- Посмотрим, кто к нам сюда идёт! Док, какого чёрта ТЫ тут делаешь?
Германн поднял ладонь, защищая глаза от слепящего желтоватого сияния.
- Я... я не мог спать. У меня было странное... ладно, я думаю, Ньютон назвал бы это предчувствием. Я просто захотел прогуляться вокруг. Посмотреть, всё ли в порядке.
Говард почесал шею, задумчиво сморщив нос. Стряхнув с волос веточки и клочья листьев, он спрятал фонарик-брелок в воротник футболки.
- Я просто возвращался с Линии Конго. Тендо разбудил меня час назад, сказал, что нужно её вырубить до того, как волны стали слишком сильными. Там ещё было нужно выключить и Электрик Слайд, но я всё успею... Похожу с тобой, пока твоё предчувствие не разъяснится.

"Линия Конго" и "Электрик Слайд" были серией буёв, уходивших от бетонной платформы недалеко от берега. Это чудо современной инженерной мысли превращало в электричество энергию океанских волн - именно они были основным источником питания для большей части Нью-Пентекоста. Панели солнечных батарей тоже помогали, но для снабжения ангара Егерей нужно было что-то посущественнее.
Улыбнувшись, Герман опустил на плечо Говарда тёплую ладонь: - Был бы признателен за компанию. Как ваши дела с электроснабжением? Вы, кажется, были совершенно уверены, что это дежурство - лёгкая работа?
Аккуратно шагая рядом с Германном по неровной земле, Говард рассмеялся и пожал плечами: - Думаю, это лучше двух моих последних работ. В любой день готов поменять уборку или Бурдель на проверку буев.
- Почему бы вам не найти что-то более стабильное? Говард, у вас достаточно стажа, чтобы просить постоянную работу.

Говард остановился возле выступающего древесного корня, подсвечивая мини-фонариком так, чтобы Германн смог его обойти. Его присутствие освободило Готтлиба от части давящей на плечи тяжести, но Улей громко забормотал в его голове, и в ту же секунду гулко прозвучал отдалённый раскат грома - от этого вниз по позвоночнику прокатилась волна дрожи. Говард пожал плечами, не обращая внимания на шум: - Тьфу. Слово "постоянный" звучит так... постоянно. Я слишком тупой, чтобы делать что-то, кроме грубой работы. Не похоже, чтобы я мог работать в отделе Кайдзю-науки, или хотя бы механиком.

Германн опешил. У Говарда Уотли бывали плохие дни, но слышать от него что-то настолько пессимистическое было неожиданно. Это явно грызло его уже некоторое время.
- Не будьте смешным. Вы не тупой. Отнюдь, ОТНЮДЬ нет! Вы можете справиться со всем, чем заинтересуетесь.
Говард презрительно фыркнул, но промолчал. Они остановились там, где путь разветвлялся в трёх направлениях. Справа был город - за деревьями Германн мог различить лишь силуэты зданий - тёмные и тихие в ранние утренние часы. Те, кто занят на ночной смене в ангаре или ещё где-нибудь, окажутся дома не скоро. Проигнорировав и правую и левую дорогу, Германн пошёл по средней. Он оглянулся, чтобы убедиться, что Говард по-прежнему следует за ним.
- Вы раз за разом доказывали свой ум и находчивость. С чего вам вообще пришло в голову, что вы тупой?
Говард пожал плечами и взмахнул руками, словно пытаясь выхватить из воздуха нужное слово: - Я могу неплохо подчиняться, но я чувствую... что... что словно не на месте. Ты понимаешь... тут было здорово, но я не учёный и не какой-нибудь пенсионер из штатских. Я рейнджер! Или хотя бы был им. Теперь я просто... я вроде... бесполезен.
Он выключил фонарик, потому что камни и корни исчезли из-под ног, и они шли по гладкой тропинке.
- Думаю, я просто скучаю по пилотированию.
Поднявшийся ветер заставил шелестеть листья пальм и разрушил тишину. Германн кивнул, ощутив укол вины: - Вы могли бы... я понимаю, что с Сорокопутом это не возможно, но вы с Соней могли бы брать Оккама...
- Нет... Спасибо за предложение, док, но, понимаешь - это не то. Оккам - великий малютка-егерь, но он не Сирена. Она была нашей девочкой.

Последние три месяца Нью-Пентекост словно переживал второе рождение. Сюда то и дело перебирался какой-то новый гражданин: вышедший в отставку работник Шаттердома, учёный, жаждущий работать с Ульем, а то и попросивший политического убежища офицер PPDС. У них было множество переехавших инженеров и биологов, но рейнджеры редко оставались здесь надолго. Все они ждали ещё одного шанса для дрифта, ещё одного соединения в рубке. Близнецы Уотли были заперты здесь - среди прочих преступлений, PPDС обвинили их в дезертирстве. Покинуть остров для них было опасно, а наблюдать, как другие приходят и уходят, вероятно, стало пыткой. Остальные рейнджеры, искавшие убежища на Нью-Пен, могли в своих егерях помогать восстанавливать города, очищать океаны или разбирать Стену... но не Уотли.

- В скуке нет ничего постыдного, Говард.
Говард оцепенело выпрямился, неловко стиснув руки.
- Нет! Нет. Это прекрасное место! Получить возможность здесь жить... это офигенное везение для нас с Соней. Она может быть частью этой Ульевой тусовки вместе с Мадпаппи, я загораю и...
- И скучаете, - позволил себе горький смешок Германн, - Это моя вина, что вы застряли здесь. Вы и Соня - прекрасные, талантливые пилоты. Вы оказались в ссылке из-за помощи мне. Помощи нам. Прежде всего, мне жаль, что вам пришлось пойти на такую жертву.
Горячий ветер растрепал влажные от пота волосы Германна, он заморгал из-за пыли, попавшей в глаза. Неужели прошло уже два года после саммита? Два года с момента бегства из Харрикейна, побега с Аляски... пуль в Магнолии.
- Нет, Германн! Если бы Соне предложили попробовать всё заново, ни один из нас не поступил бы иначе. Ты ни в чём не виноват. Я не то, чтобы несчастен здесь, я просто... хочу быть полезным. Я вижу всё это дерьмо, что твориться снаружи, и хотел бы сделать что-нибудь... ты понимаешь... помочь.
Что-то отвлекло его внимание, и Говард замолчал. Тропинка закончилась, выведя их к широкому деревянному причалу. Небольшая рыбацкая лодка покачивалась возле него на безмятежной глади лагуны Матери. В этой окружённой со всех сторон островами лагуне она обычно мирно дремала... но не сегодня.
..................................................................
Резко вздохнув, Говард отступил назад. Гигантская голова Матери вздымалась из воды, её колоссальный лик был запрокинут вверх, к небу, затянутому тучами. Она возвышалась над ними, блики света, мерцающие на её плоти, складывались в хаотичные узоры, розовые, золотые и голубые пятна ярко вспыхивали под просвечивающей, словно медуза, кожей. Сквозь полупрозрачное тело Королевы Кайдзю была видна пульсация красного света на её костях, особенно яркая на кончиках зубов. Взглянув на них с нежностью, которая казалось невозможной при её невообразимых размерах, она издала низкий горький стон: - Что-то... что-то не правильно, Маленький голос.

Ее голос был настолько громким и мощным, что грозил взорвать мозг Германна, словно перегоревшую лампочку. У него заныло в груди, печальное бормотание голосов Улья в голове возвысилось от ропота до рёва. Он пошатнулся и почувствовал, как Говард подхватил его, не позволив упасть. Мать издала гортанный стон, вибрация от которого подняла рябь на водах лагуны и отдалась гулом в земле. Германн боролся со своей реакцией, встревоженно думая, не пробъётся ли эта боль к Ньютону сквозь медикаментозный туман.
- Улей в безопасности, Мать. Братья в безопасности. Что случилось?

Она вновь застонала, и на этот раз даже Говард сгорбился и потянул Германна вниз, на сухие доски причала. Один из кайдзю всегда оставлял Улей, чтобы присматривать за Матерью, и тот, которого Германн мог видеть сегодня, был одним из старожилов второй категории, ласково прозванный островитянами "Малыш". Германн узнал его холодно-синюю окраску и рога, похожие на бычьи. Малыш медленно кружил вокруг Матери. Пытаясь её успокоить, он то и дело тёрся о её тело и издавал тихие успокаивающие звуки, но помощи от этого было не много. Настолько сильное волнение Матери Германн чувствовал впервые после смерти Котика и Везувия.

Говард вжал голову в колени, вздрагивая от приступа сухой тошноты: - Господи, это ужасно! Что она творит? Звучит так, словно... словно ногтями по стеклу скребут!
Германн не обращал на него внимания - закрыв глаза, он пытался найти покой в контакте с Ульем, стараясь блокировать пугающее физическое присутствие Матери, чтобы сосредоточиться на её мыслях. Два этих явления одновременно были слишком велики, чтобы их выдержать.
- Очень громко... Мать, пожалуйста... чем я могу помочь?
- Не тот маленький голос... не один из нас. Они явились снова? Саранча... Это Саранча, Маленький голос? Пожалуйста...
Германн почувствовал, как сердце сжалось от ужаса. Саранчой Мать называла Предшественников, создателей кайдзю по ту сторону Разлома. Земную саранчу она видела в его собственных воспоминаниях и в памяти Ньютона, и та привела её в ужас. Насекомые, которые пожирали целые поля, прежде чем двинуться дальше - она слишком хорошо понимала, что такое саранча.
- Мать, ты считаешь, что это Саранча?
Она молчала, и страх пошёл на убыль, сокрушительное давление стало чуть легче. Германн понял, что это страх Матери заставил его проснуться, и что именно он привёл его сюда. Она позвала его - стоит надеяться, что только утешения ради.
- Странно внутри. Не наши. Саранча? Не уверена. Такие тикие. Слабые и пропадающие. Малый голос и быстро мыслящий? Нет. Но что это тогда? Пропавшие навсегда?
- Так это Саранча? Ты чувствуешь здесь Саранчу? Очередной Разлом?
- Не уверена... не уверена. Всё странно. Не один из нас. Но и не один из Саранчи? Странно, странно...
Руки Говарда обвили плечи Германна, и он услышал, как близнец Уотли что-то говорит ему... он не мог разобрать слова.
- Док. Она прекратила шуметь...
Голос Говарда был заглушен целым каскадом сменяющихся картинок, что пронеслись через сознание Германна. Их толчея была такой стремительной, что он мог поймать лишь намёки на что-то движущееся и цветное. Вода, белые корабли, несколько музыкальных обрывков - воспоминания. Кайдзю пыталась выразить то, для обозначения чего не имела слов. Тело Матери сдвинулось, выплеснув на край пристани холодную воду. Солёная влага намочила одежду Германна, но он это едва заметил - всё внешнее отдалялось, когда он настраивался на связь с Ульем.
- Мать... что случилось? Что ты видела?
Перед его мысленным взором в синеве и золоте проплывало её тело - гибкое, женственное и непостижимое. Она глубоко вздохнула, она глубоко вздохнула, распространяя чувство, смутно похожее не беспокойство, свойственное Ньютону.
Когда она вновь заговорила, её интонации стали из испуганных извиняющимися: - Мать... сожалеет, Маленький голос. Прошло. Странный голос ушёл.
- Голос? Ты услышала голос? Как это звучало?
- Нет. Не волнуйся. Ничего не было... это был кошмар. Прости, Маленький голос. Все безопасно, всё хорошо.
Она лгала. Герман не знал, что такое было возможно. Мать всегда была такой искренней, такой простодушной. Сам факт, что она может солгать, мог иметь опасные последствия, но то, что она чем-то напугана настолько ужасно, что посчитала ложь за необходимость... ладно... В глубине сознания Германна зашевелился Ньютон - сонный и растерянный. Германн отправил ему вспышку розово-золотого света - это был его способ показать, что всё благополучно. Мысли Матери становились всё более отвлечёнными и личными.
- Мать... что за голос? Пожалуйста, скажи мне.
Когда она не ответила, Германн открыл глаза. Мать Кайдзю всё ещё смотрела в пасмурное небо. Её губы, вздёрнутые в беззвучном рычании, обнажали зубы - каждый величиной с автомобиль. Она взглянула на него и Говарда, и её суровый лик смягчился:

- Такой маленький.Такой хороший. Маленький голос и остальные. Все хорошие... все дети.

Она звучала низко и напевно, но всё ещё достаточно громко, чтобы это было мучительным для барабанных перепонок Германна.
Облизав нос гигантским зубчатым языком, Мать начала погружаться в лагуну. Ей потребовалась целая минута для того, чтобы свернуть своё огромное тело, а поднятые при этом волны едва не опрокинули лодку у причала. Германн вздрогнул - ему было не по себе из-за её отказа ответить на вопрос.
- Мать, просто... пожалуйста, скажи мне, что тебя встревожило? Маленький голос и Быстро мыслящий - остальные братья хотят помочь.
После мучительной паузы она заговорила вновь - как тут с этим гулом и эмоциями под поверхностью? Она уже погружалась в сон: - Что это... что это было... Оно теперь прошло... не тревожься. Люблю... сплю.
Германн ждал, затаив дыхание, но мать ничего больше не сказала. Медленно выдохнув, он помотал головой и взглянул на Говарда, упрямо сидевшего рядом. Рейнджер поднял руку с зажатым краем футболки и вытер ей струйку крови под носом Германна.
- Что, чёрт возьми, тут творится, док? С ней все нормально? У НАС всё нормально?
Малыш тоскливо курлыкнул и медленно поплыл вдоль края лагуны. Даже не взглянув на них, он нырнул и скрылся из виду. Вероятно, вскоре к нему присоединяться другие братья.
Говард растерянно всматривался в гладкую, как стекло, воду, пока первые прохладные капли дождя падали на его затылок.
- Я... я не уверен.
.......................................................................
Германн наблюдал за Мако, изучавшей своё шахматное войско. Она исследовала его так и эдак, прежде чем позволить пальцам скользнуть по потёртой фигурке белого коня, вырезанной в форме Ромео Синего. Шахматы были роскошной диковинкой старой работы - белые егеря и чёрные кайдзю. Сделав ход, Мако откинулась на спинку стула и удовлетворённо кивнула.
Система аварийного оповещения утверждала, что побережье тихоокеанского острова Нью-Пен переживает заурядный тропический циклон. Шторм будет сильным и грозным, но пройдёт так же быстро, как начался. Голос, вещающий на длинных радиоволнах, пообещал, что, конечно, посверкает и погрохочет, но опасности тайфуна нет.
Так или иначе, лучше было находиться за толстыми металлическими стенами ангара Егерей. Сюда не доносились звуки дождя и ветра, но из-за бушующей непогоды всё здание стонало и скрипело, словно стиснутое руками великана. На Нью-Пентекосте не было настоящего Шаттердома - его роль исполняло огромное складское помещение, почти полностью занимающее один из островов. Оно было построено на основе старой авиабазы, существовавшей здесь ещё до прихода Улья, и, как и всё остальное на Нью-Пене, было собрано из чего попало. Получившееся в конце-концов цементное одноэтажное здание было длиной почти в милю и такой высоты, что Егерь в нём мог идти, выпрямившись. Из-за протяжённости некоторые местные прозвали его Длинным домом - и это название быстро прижилось.
Всё "человеческое население" и два "гражданина Кайдзю" сидели в охлаждённом воздухе Длинного дома, дожидаясь, когда погода улучшится. Огромный ангар был разделён на разные секторы, в которых встречалось всё - от ремонтных мастерских до странной мешанины из разнообразных исследовательских лабораторий. Эти помещения сейчас заполняли небольшие компании людей - кто-то из них работал, другие болтали, ели или развлекали себя играми - лишь бы скоротать время.

Серовато-синее тело Мадпаппи в дальнем конце ангара было видно издалека - его головные сборчатые плавники на фоне уныло-ржавых стен выделялись своей сияющей синевой. Кайдзю взволнованно следил, как Уотли и ещё несколько человек увлечённо играли в баскетбол.

................................................................................................
Балор Флуд оценил ход Мако и принялся рассматривать собственные фигуры. Игра началась не так давно. Партию они расставили на куске фанеры, уложенном на огромный болт от егеря. Импровизированный стол был окружён разрозненными предметами мебели, грязными подушками и отслужившими деталями Конн-Пода. Подле сидел Тендо с переносным радио, работавшим от батареек, возле локтя - чтобы время от времени громко перекрикиваться с операторами, пробивавшимися сквозь помехи. Ньют был непривычно тих - он сидел, прижавшись к Германну, трогая нервными руками потёртые края его куртки.
- Она действительно сказала "Саранча"? Типа, конкретно?
Осторожно взглянув на Ньюта, Германн ответил по-немецки. Это язык здесь кроме них мало кто знал. Даже если паника из-за Предшественников закончится ничем, ему не хотелось, чтобы Тендо, Балор или Мако узнали об этом прямо сейчас. Говард же, бывший свидетелем припадка беспокойства у Матери, обещал не разглашать этот инцидент.
< - Да, она так сказала, но... потом отчасти взяла свои слова назад. Казалось, она не уверена в том, что именно почувствовала. Или она солгала о том, что почувствовала.>
Поймав намёк Германна на конфиденциальность разговора, Ньют перешёл на немецкий: < - Зачем ей лгать и... что если это Предшественники? Что если она почувствовала, как они тычутся вокруг, нащупывая лучшее место для нового Разлома?>
< - Мы не можем делать такой вывод. Всё, что мы знаем - что у неё был какой-то кошмар... проявление подавленных воспоминаний о той стороне. Мы, похоже, забываем, что она там была. Она видела битвы на глубине и рождение Улья. Наверняка у неё есть некоторые странные травмирующие фантазии.>
Германн сказал это, пытаясь обнадёжить, но он не верил своим словам. Мать что-то видела или слышала, а потом попыталась это скрыть, чтобы защитить Улей... или, возможно, себя. Ньют от волнения принялся нервно обкусывать заусенец.
< - Она никогда просто так не просыпалась... и зачем ей было звать тебя, а потом не говорить, в чём дело? Вот СОВСЕМ мне это в ней не нравится. Мы должны усилить сканирование или сообщить Улью, чтобы начать искать новый Разлом, или...>
Колено Ньюта начало дёргаться вверх, и Германн успокаивающе положил на него ладонь.
< - Мы должны ей доверять. Она никогда целенаправленно не причинит вреда Улью или жителям острова. У неё должны быть свои причины. Насчёт сканирования и поиска... здесь мы делаем всё, что на данный момент возможно. Сканирование идёт 24 часа в сутки.>
< - Но оно охватывает не всё!>
< - Верно, но... мы должны быть осторожны, отправляя кайдзю в запрещённые места. Мы же не хотим подвергать их риску без особой причины?>

Ангар на Нью-Пентекосте не строил Егерей. Местные инженеры и механики могли починить или изготовить новые детали для Шаттердома, но не строили собственных экземпляров. Длинный дом был исключительно наблюдательной станцией. В течение прошлых пяти месяцев Германн, Ньют и международная команда, получившая специальное разрешение ООН, начали использовать способности кайдзю к погружению на большие глубины, чтобы настроить сеть датчиков, способных обнаружить уникальную электромагнитную сигнатуру нового Разлома. Несмотря на важность системы Разлом-NET, не всех устраивало то, какими способами она создавалась.

Ньют сердитым тычком поправил очки: <- Это глупость. Нам нужно поставить эти датчики повсюду! Нигде не должно быть этих чёртовых белых пятен!>
< - Хорошо. И что будет, если мы и в самом деле попытаемся расширить наш диапазон? Это означает - ставить больше датчиков. Это означает - покинуть международные воды. Нам придётся вести переговоры со странами, с которыми мы всё ещё находимся в не самых лучших отношениях - Китай, Россия, даже Внутренние Штаты. Несмотря на наши обращения, Улей на их побережьях совершенно не приветствуется. Независимо от того, насколько часто и детально мы объясняем им общую важность нашего проекта, мы сталкиваемся с одними и теми же запретами. Они отказываются впускать кайдзю, чтобы установить датчики, а мы отказываемся позволить им устанавливать их самостоятельно. Опять тупик.>
Ньют ткнулся лицом в плечо Германна и испустил долгий разочарованный стон. Готтлиб стерпел это, не в силах сдержать улыбку.
< - Мы всегда можем позволить им попробовать самостоятельно установить систему.>
Ньют помотал головой, по-прежнему пряча лицо в свитере Германна. Его ответ приглушила толстая шерсть, но Германн смог разобрать слова: < - Не доверяй им, а то они стырят наши хреновины. Слишком много тяжёлой работы, чтобы дать кому-то спереть технологию. Кто знает, для какой суперзлодейской хуйни они могли бы использовать NET-систему. >
Он поднял лицо и медленно протёр под очками усталые глаза. Когда он был озадачен, казалось, что"плохая" сторона его лица хмурится так же мрачно, как и сторона с работающими мышцами.
< - Знаешь, технически учёные ООН могут освоить кое-что из того, над чем мы продолжаем работать. Я в этом, конечно, сомневаюсь, но могут. Возможно, мы попробуем выдвинуть их, как послов? ООН должны на это пойти, так или иначе.>
< - У ООН нет возможностей заставить страны что-либо сделать. Мы можем попытаться направить наших учёных, но, к сожалению, у них для установки не будет помощи Улья. А без этого мы возвращаемся к нашей начальной проблеме.>
Ньют сглотнул и откинулся назад, признавая поражение: < - Да-да, я согласен.>
< - Ньютон, всё будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Я уверен, если бы была непосредственная угроза, Мать бы нам сказала>
<Просто такое странное ощущение, Херм. Словно... всё должно пойти напрочь неправильно. Закон Мерфи всегда в силе, верно?>
Германн кивнул, соглашаясь. Он тоже ощущал это беспокойство, и его эхо отзывалось в Улье, чего не случалось раньше.
.........................................................................................................
Кто-то забросил мяч в корзину, и Мадпаппи дёрнулся за движением мяча, мелодично курлыкнув. Его движение заставило содрогнуться пол, шахматы Балора и Мако зашатались, грозя рассыпаться. Вскинув руку, Балор выкрикнул в сторону кайдзю длинное ругательство, и Соня Уотли, сидевшая на месте судьи, рассмеявшись, показала ему средний палец. Тендо фыркнул и покачал головой, сражаясь единственной рукой с книгой в мягкой обложке, чьи пожелтевшие страницы он перелистывал большим пальцем.
< - Ты же знаешь, по мере продвижения NET... некоторые страны прекращают возражать против кайдзю. Партнерская программа PPDC - хороший способ начать переговоры...>
Германн прервался - второй кайдзю, нашедший убежище в Длинном доме, склонил позади Тендо свою огромную голову, одновременно мигнув всеми восемью светящимися оранжевыми глазами. Германн не понимал, каким образом существо размером с дом на четыре спальни смогло подкрасться совершенно незаметно, и мог лишь обескураженно покачать головой. Ему не хотелось в этом признаваться, но с первого взгляда он узнавал лишь некоторых членов Улья, и этот не был одним из них. Чёрт, он даже не знал, относится ли он к тем кайдзю, что отзываются на имена. Несмотря на часы, что они с Ньютоном провели, разъясняя Улью тонкости человеческого мира, у некоторых кайдзю всё ещё оставались проблемы с основными понятиями. Хотя большая часть из них приняли или хотя бы отзывались на имена, которые им дали, некоторым эта идея не нравилась. Иметь отдельное слово для части Улья было для них ново и неестественно, и сама идея индивидуальности оставалась туманной загадкой.

Кайдзю перед Германном был юн - даже моложе Мадпаппи. Внезапно Германн понял, что встречал его раньше - это был один из любимчиков биологической секции, и, если он правильно помнил, этот брат был рождён, чтобы заменить Везувия после его трагической гибели в Калифорнии. Ньютон внимательно наблюдал за его развитием, но пока не мог с уверенностью прогнозировать скорость его роста или предполагаемые габариты. Германн удивился, увидев его здесь, в ангаре. Когда они встретились впервые в лагуне Матери, тот едва поднимал голову над водой, застенчиво разглядывая Германна такими же красно-оранжево глазами.

Кайдзю дружелюбно кивнул, и Ньют, просияв, окликнул его по имени, которое Германн не мог вспомнить: - Эй! Гиллиган!
Малыш щёлкнул зубами и послушно склонился к старшим братьям. Полупрозрачные веки медленно поднялись и опустились, мигая, и его мысли и язык тела просто источали нервозность.
- Привет, Маленький голос и Б-быстро мыслящий, - прогудел голос Гиллигана в сознании Германна. Его слова были сочетанием эмоций, образов и красок, которые, соединяясь, рождали понятный язык. Смущённый своей небольшой речью, кайдзю отвернулся от них, его глаза тревожно забегали, неуловимо напоминая человеческий взгляд.
Оживившись, Ньют обратился к нему, издав какой-то странный звук - смесь писка и свиста, и добавив вслух: - Что случилось, малыш? Рад тебя видеть. Просто супер рад, что ты прячешься тут с нами от дождя.
Германн согласно кивнул, подарив детёнышу улыбку, которая, он надеялся, выглядит как обнадёживающая.
- Привет, Гиллиан. Приятно снова вас увидеть.
От дружелюбного приветствия жёсткая поза Гиллиана чуть расслабилась. Он скопировал звук, изданный Ньютоном, и сделал крошечный шажок вперёд. Теперь Тендо был у него прямо под подбородком, но так глубоко погружён в свою книгу, что даже не заметил нависшие над головой несколько тонн кайдзю.

Этот детёныш выглядел неуклюжим и словно весь состоял из лап, хвоста и головы. Тощие бёдра его крупных задних ног были вывернуты, как у кролика, а две пары передних конечностей сложены на груди - пальцы на треугольных кистях этих "рук" были длинные и ловкие. Голова у него была вытянутой и угловатой, с глазами, словно драгоценные камни, поднимавшимися вдоль скруглённой верхней челюсти. На спине у него были длинные светящиеся полосы, и ему, как и всем новым кайдзю, недоставало шипастости и когтей своих предшественников.
- Гм-м... Маленький голос и Быстро мыслящий... тут ш-шумит.
Беспокойство юного кайдзю выплеснулось в сознание Улья, как маленькая зелёно-синяя волна, и Германн заинтересованно кивнул. Он заговорил с Гиллианом мысленной речью, пытаясь его осторожно допросить: - Шум? Это плохой шум? Он вас беспокоит?
В глубине черепа Готтлиба возник странный электрический зуд, и он с трудом удержался от желания почесать затылок. Причиной щекотки был Ньютон, говоривший с Гиллиганом в Улье. Герман не мог сказать точно, о чём они беседовали, но мог ощущать передачу эмоций между ними. Золотое любопытство и синее беспокойство. В ответ на вопросы, которыми засыпал его Ньют, кайдзю издал резкий щёлкающий звук, нервно поднял свой тонкий хвост и, засунув в рот его ромбовидный кончик, принялся сосать, как дети сосут пальцы.
Ньют вновь заговорил вслух, так что Германн смог услышать: - Просто покажи нам, где это, Гилли. Ты нас не расстроишь.
После минутного колебания Гиллиган, всё ещё держа во рту хвост, поднялся на задних ногах. Германна удивило то, что он был прямоходящим - очень немногие кайдзю из Материнского Улья передвигались на двух ногах. Детёныш был ещё так юн - высотой не больше Бритвы Оккама, но, судя по другим членам Улья, было очевидно, что в будущем его ожидает значительный скачок роста.

Тендо наконец-то вынырнул из ветхого издания "Парка Юрского периода" и, оглянувшись через плечо, обнаружил над собой кайдзю, крадущегося к командному мостику ангара.
- Эй, что происходит? Чего это он?
Ньют поднялся и протянул руку Германну. Тот принял её, вставая с подобия дивана, собранного из старых подушек - флекс-лимбу было нужно время, чтобы приспособиться к смене положений.
- Очевидно, мы находимся на тропе таинственного шума.
Бросив книгу на подлокотник кресла, Тендо, демонстративно зевнул и потянулся, разминая ноги и спину.
- Да? Надеюсь, что это кофеварка. Я прям очень-очень готов прогуляться за чашкой кофе.
Герман знал, что остальные наблюдают за тем, как он и Ньютон идут по ангару за Гиллиганом. Не отводя взгляда от шахмат в попытке решить, сделать ход пешкой-Треспассером или конём-Кайсефом, Балор сказал: - Шум, а? Думаю, эт водопроводная труба... Обыкновенное дело - они забавно скулят в бурю.
Выпрямившись в полный рост, Гиллиган доставал до смотровых окон командного мостика. Он что-то бормотал, глядя в них, его большие уши насторожились, словно у оленя, пытающегося обнаружить источник шума. Германн ощутил прилив паники, его желудок подпрыгнул. Ньют, казалось, испытывал сходные ощущения. Он развернулся к Тендо, торопливо выкрикнув: - Есть кто на мостике?
Тендо озадаченно моргнул: - Я... что?
Пока Германн осознавал мысли своего партнёра, Ньют уже торопливо нёсся к лестнице мостика. Обернувшись через плечо, он крикнул, ни к кому особо не обращаясь: - Никто не присматривает за детекторами? Где дежурный наблюдатель?
Германа обдало ветерком, когда и Тендо на всей скорости рванул к лестнице, ведущей в центр управления Нью-Пентекоста. Хотя мостик и нечасто использовался для отправки егерей, он был самым важным местом в ангаре. Он был жизненно необходим для поддержания безопасности острова, и именно здесь базировался центр слежения за системой Разлом-NET.

Мако вскочила на ноги. Шахматы были забыты. Они с Балором работали в ангаре полный день, выполняя все обязанности инженера и главного технолога.

- Нет. Думаю, мы все отвлеклись из-за бури.

Балор недовольно скривил рот, огляделся в поисках кого-нибудь для срыва злости и был разочарован, никого не найдя - ближайшая компания сидела на полу свободной егерской стойки слишком далеко, чтобы его услышать.

- Эт не оправдание! Хоть кто-то там должен был быть!

Гиллиган, почувствовав в мысленном потоке Улья нервозность Германа и Ньютона, пискнул и с удвоенной силой принялся мусолить свой хвост.

- Плохо сделал! Братья расстроены! Простите! Жалею, что сказал про шум.

Поднимаясь по лестнице вслед за Тендо, Германн потянулся к мыслям кайдзю, успокаивая его. При каждом шаге трость глухо ударяла о металлические решётчатые ступени - лестница была высокой, и подъём требовал немалых усилий.

- Не расстраивайтесь, Гиллиган. Вы поступили хорошо, очень хорошо. Спасибо.

- Поступил... хорошо?

Где-то высоко над собой Германн ощутил скачок паники у Ньюта - тот добрался до верха лестницы и вошёл на мостик. Ниже Балор и Мако бурно спорили о том, кто именно должен был быть на вахте. Вероятно, в любую секунду должен был появиться Райли - шестое чувство, развившееся после дрифта, должно было подтолкнуть его проверить, чем расстроена напарница.

Германн поднялся на мостик запыхавшийся, но довольный тем, насколько удачна помощь флекслимба, чтобы обнаружить, что помещение всеми покинуто - пустые мониторы, тёмный, погасший экран слежения. Люминесцентные лампы едва горели, и большую часть освещения длинной комнате давали окна, выходящие на ангар егерей. Гиллиган всё ещё заглядывал в них с выражением, которое Германн не мог определить иначе, как обеспокоенное. На данный момент активирован был лишь один из многочисленных компьютеров - перед ним сидел Тендо, бешено набирая одной рукой что-то на пыльной клавиатуре. Ещё задыхаясь, Германн окликнул его: - Тендо! Это NET-тревога? Это Разлом?

Не отрывая глаз от показателей, по которыми он вёл кончиками пальцев, Тендо помотал головой: - Нет, слава Богу. Это - сигнал о нарушении границы острова. На пятидесятой миле.

С момента прибытия на Нью-Пентекост Тендо с кристальной ясностью высказал своё нежелание работать в очередном Шаттердоме. Он работал диск-жокеем на островном радио. и ему это нравилось, но всё же его частенько звали для работы с компьютерами мостика, и он без жалоб занимался его техобслуживанием. Сделав паузу, чтобы утереть со лба пот, Тендо склонился вперёд и включил микрофон, установленный на пульте перед ним.
- Неизвестное судно, это Нью-Пентекост. Назовите себя...
Нью-Пентекост принадлежал кайдзю, на сто морских миль вокруг острова была зона изоляции. Имея разрешение плавать куда угодно в международных водах, Улей был настроен защищать собственный дом. Все его инстинкты были запрограммированы на то, чтобы оберегать Мать, и если какое-то чужое судно приблизилось, не предупреждая Германна и Ньютона, то... это было скверно.

Не было ничего удивительного в том, что люди интересовались островом кайдзю. Германн ждал этого с самого начала, но он не предполагал, сколько будет этих желающих оказаться поближе. Богатые туристы, журналисты и фотографы появлялись часто и были, как правило, безвредны, но были и ... другие. Странные суда под флагами России, Китая или печально известной Суданской Республики - эта троица пыталась пересечь границу тайком. Позже прибыли и более опасные суда: корабли гангстеров, быстроходные бесшумные яхты, а в одном незабываемом случае - экспедиция охотников за крупной дичью. Все они пытались высадиться на Нью-Пентекосте. Германн мог только воображать, к чему они стремились, но к счастью, Возносящегося Сорокопута использовать пока не пришлось.
- Я повторяю: неопознанное судно, назовите себя.
Тендо выключил сигнал тревоги. Раздался треск статических помех, и Германн бездумно дотронулся сзади до шеи Ньютона, успокаивая этим прикосновением себя не меньше, чем напарника.
- Нью-Пентекост, это судно Голова Ястреба. Подтвердите принятие сообщения.
Голос, ответивший на вызов Тендо, был едва ли не шёпотом, почти заглушённым белым шумом и бурей. Германн задержал дыхание, сильнее прижимая руку к шее Ньютона, пока Тендо отвечал: - "Голова Ястреба", вы находитесь в запретных водах. Я повторяю: вы находитесь в запретных водах. Вы терпите бедствие?
Последовало довольно долгое молчание, и Тендо наклонился к микрофону, чтобы ещё раз повторить: - Нью-Пентекост вызывает "Голову Ястреба". Как поняли?
Герман встретил взгляд Мако и расправил плечи. Они часто обсуждали, что будет, если потенциально опасное судно пересечёт пятидесятимильный рубеж. Когда Герман и Ньют сделали Сорокапута одним из условий переговоров, им это было нужно прежде всего для того, чтобы держать его подальше от PPDC. В конечном счёте, они построили бы новый, но, как свидетельствовал Тендо, постройка первого летающего егеря заняла годы, и многие люди, задействованные в оригинальном проекте, отвернулись от организации. Самый опасный егерь в мире был собственностью Улья, и они решили использовать его только в самых чрезвычайных ситуациях.

Тендо нервно дёрнулся и, игнорируя неодобрительный взгляд Германна, вытащил из кармана сигареты (которые он предположительно уже несколько месяцев как бросил) . Балор достал из кармана зажигалку, и, выхватив пачку из слегка подрагивающих пальцев Тендо, шагнул назад, чтобы присесть на свободное место на консоли пульта управления.

- Готовить, што ли, Возносящегося? - озвучил он то, о чём думали все.
Ньют энергично помотал головой: - Нет. Н-нет. Возможно, они просто попали в беду. Сбились из-за шторма с курса или что-то ещё.
Радио вновь затрещало, и Тендо нервно завозился с какими-то циферблатами, пытаясь получить более ясный сигнал.
- "Голова Ястреба"? Вы слышите? Пожалуйста, подтвердите. Вы находитесь в запретных водах. Вернитесь назад. Конец связи.
Голос вновь появился - усталый и нервный. За ним были слышны другие голоса и раскат грома.
- Нью-Пентекост, разрешите зайти в порт. Конец связи.
- "Голова ястреба", ответ отрицательный. Повторяю - отрицательный. Если ваше судно не терпит бедствие или у вас не аварийная ситуация, мы приказываем вам развернуться и покинуть территориальные воды.
Ньют выдавил из себя слабый стон, и Гиллиган снаружи бездумно его повторил. Улей начинал заражаться их нервозностью. Десятки голов поднялись разом, ощущая тревогу. Улью было многократно объяснено, что ни при каких обстоятельствах они не должны атаковать корабли. Несомненно, они легко бы смогли уничтожить круизное судно. Отношения с остальным миром были довольно напряжёнными и потерять немногих союзников было легко, поэтому ничего подобного нельзя было допустить даже в порядке самообороны. Герман потянулся к Улью, чтобы его успокоить, когда вновь с шипением ожило радио: - Нью-Пентекост, здесь грёбанный шторм и... Подождите. Конец связи.

Голос сменили статические помехи. Балор обернулся к Мако, выпуская из ноздрей синевато-серый сигаретный дым: - Как тока они дойдут до третьей отметки, вы должны быть готовы.

Тендо зло оскалил зубы, его чётки звучно ударились о металл, когда он стукнул кулаком по приборной доске: - Я пока не уверен. Мы не знаем, что за ситуация, Балор. Они ещё могут передать сигнал SOS.

- Да хоть они это и сделают! Нет никакого дельного повода, штобы корабль могло занести так далеко к нам. Откуда их к нам надуло, а? Прежде всего, у них нет ни одной ёбанной причины тут оказаться!
Германн уже собирался вмешаться, пока не началась настоящая склока, когда радио опять загудело и сквозь помехи пробился новый голос. Он звучал глухо и призрачно, и Германн услышал, как Мако громко втянула воздух.
- Нью-Пентекост, ответьте. Это вы, мистер Чой? Приём.
Тендо сглотнул и наклонился вперёд: - Э-э... вас понял. Говорит Тендо Чой. Приём.

Когда голос зазвучал вновь, он звучал тихо, но так подавляюще, что, казалось, заглушал все остальные звуки. Шум бури и гвалт, окружающий пустой командный мостик затихли, чтобы дать ему звучать: - Нью-Пентекост, это бывший рейнджер Геркулес Хансен. Я обращаюсь с официальной просьбой о предоставлении убежища и прошу разрешить судну "Голова Ястреба" войти в порт на территории кайдзю.

Подождав, Германн посмотрел на Мако - та сидела, зажав рот рукой, её глаза остекленели от шока. Ньют опустил взгляд в пол и медленно кивнул. Если это был какой-то фокус, то чертовски убедительный. Никто ничего не слышал о Хансене с закрытия Разлома. Никто не знал ничего, кроме того, что он ушёл в отставку. Он был ещё одним призраком войны... и Германн узнал его голос. Он узнал бы его где угодно. Наклонившись вперёд, он развернул к себе микрофон: - Разрешаем, рейнджер Хансен. У вас есть разрешение на вход в порт. Конец связи.

PS От переводчика: как и в Бритве Оккама я сохранила угловатые скобки как авторский способ выделения речи на немецком языке. Ну и название главы, возможно, надо было перевести как "Закон подлости, закон бутерброда и закон Мерфи", но длинновато получалось.

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Occam's Razor, Occam's Lineage

---

Мой кот сегодня в очередной раз опроверг тиккину песню "Господь ненавидит идиотов" ("он их любит, - говорит моя дочь, - иначе бы столько не сделал" ). В первый раз это с ним случилось, когда я его забрала - потому что если бы знала, что он ещё внутриутробно перенёс чумку - поискала бы другого котика. Но когда сообщили, было уже поздно, привыкла, пусть мозга нет, зато красивый.
Второй - когда слетел с двенадцатого этажа - и ничего. Совсем ничего, кроме глубочайшего недоумения на морде типа "ой, а куда дели квартиру?"
Ну а сегодня это шерстистое чучело ранним утром исхитрилось уйти в подъезд. Незаметно уйти. И пробыть там до моего возвращения с работы. В подъезде у нас одна крупная собака и штуки три мелких и просто чудо, что никто из них не устроил охоту на толстое рыжее недоразумение.

@темы: глупости всякие, разное

---

Сложу-ка я это к прекрасным танго. А то его танго в Аддамсах все помнят, а вот это из Трёхгрошовой оперы уже поди найди:

@темы: кино, сокровища, танго, звуки

---

Понятие не имею, чьё фото, но прекрасно:

@темы: глупости всякие, разное

---

Сижу и тихо наслаждаюсь, наблюдая в фейсбучечке драку про еврейское искусство, плавно перетекающую в драку про искусство вообще. Из драки про еврейское искусство вынесен перл "Религиозная литература не может считается литературой даже фантастической, потому что не имеет автора" - это человек приложил Ветхий завет, псалмы и прочее. Я прям даже теряюсь от такого великолепия мысли. Не успела я от этой красоты продышаться, как склока пошла на новый виток и залезла в русское искусство, где как алмаз Орлов блеснуло: "Архитектуру Петр не трогал, как строили терема, так и продолжали строить, да. И живопись. И музыку!"
От такой потрясающей информации я почти упала в обморок и остальной срач наблюдаю осторожно, одним глазиком, уже даже не вмешиваясь, а то так и до инфаркта недалеко.

PS Некоторые из воюющего там народа мне напоминает дядьку, преподававшего у нас в академии философию и строго уверенного, что иконопись не является искусством, потому как руководствуется каноном, а значит вся одинаковая.

@темы: думаю, глупости всякие, разное

---

И немного позитива - Дэнни Трехо, снимавшийся у Родригеса, Тарантино, Кончаловского:

Сколько смотрела на этого мужика с шикарным габитусом, никогда не задумывалась, откуда он такой э-э-э (подбирая слова) впечатляющий... взялся.

А он как-то так:

"В кино я попал случайно. Приехал помочь парню, ассистенту чьему-то, насчёт наркотиков. В смысле — слезть с них. Я до сих пор этим занимаюсь — вот сейчас одного актёра из штопора вывожу. И деток в школах про вред наркотиков просвещаю. Так вот. Парень мне позвонил: "Дэнни, тут сплошной кокс, боюсь сорваться". А это был 1985-й, индустрия по уши в кокаине. И я приехал его поддержать. Гляжу, ходят мужики, наряженные зэками. В фальшивых наколках, тронешь — смазывается. И мой подопечный предложил подработать: "Зэка, — говорит, — изобразить можешь?" Я в жизни так не ржал: я же во всех тюрьмах штата посидеть успел. Переодеваюсь, а у меня татуировка во всю грудь — и все сразу такие: "Ого". Потом дядька подходит: "Трехо, здорово. Помню, как ты первенство Сан-Квентина в полусреднем весе выиграл". Смотрю — Эдди Банкер, мы с ним чалились. Оказалось, он сценарист. Спросил, боксирую ли я ещё; типа у них один актёрик, надо его подучить. Я говорю: "В массовке 15 баксов платят, а тренер сколько получает?" А он: "320. Только ты с парнем потише, он дёрганый". 320 в день! За 320 я Годзилле навалять мог. И я стал тренировать Эрика Робертса".

"Пять лет я играл Уголовника № 1, говорил всегда одну фразу, обычно: "Гаси их!" Один режиссёр дал дробовик и говорит: „Высади ногой дверь, а там импровизируй". За дверью люди как бы играли в покер, каскадёры, понятно. Ну я вышиб дверь, кто-то вскочил, я ему заехал прикладом, тёлка какая-то визг подняла, а я ей раз — дробовик к виску. Режиссёр сам не свой: "Боже, Дэнни, где ты этому учился?" А я: "Дай вспомнить. Супермаркет Von’s я брал. И Safeway. И Thrifty Mart". Короче, опыт был"

@темы: кино, глупости всякие, разное

---

А ведь когда я в первый раз услышала эту песню, она мне показалась смешной. Товарищи талантливые поэты, что ж вы вечно так снайперски пророчите-то, кассандры хреновы?

@темы: думаю, разное, звуки

---

Любимая песня про то, что котиков обижать неполезно с отличным мультиком к ней:


Особенно мне нравится то, как решили финал.

@темы: глупости всякие, разное, звуки