Съездила к маме. Ту внезапно понесло в воспоминания о тишачьем детстве. Говорит: - Помнишь, ты её ко мне привезла, когда года три ей было, или четыре - ещё свекровь жива была. И как-то у меня настроение поганое было, сижу и плачу, как дура. Она спрашивает: - Баб, ты чего плачешь? А я говорю: хочу вычеркнуть этот день из своей жизни. А она говорит: не надо вычёркивать. Надо просто взять палку и стукнуть ей по синему небу - и на тебя опустится мягкий вечер.

@темы: глупости всякие, разное

---

О, наконец-то хоть немножко Бёрна в Багровом пике:

@темы: кино, бёрн горман

---

Нечеловеческое желание пошить платье из такой ткани. Только длинное:

И сумочку гробиком.

@темы: глупости всякие

---

Для контраста со вчерашним брутальным и немытым Карлом:

Бритва, а не линия нижней челюсти.

@темы: кино, бёрн горман, многакартинок

---

А это, однако, водяной (он же шахматный) уж. Дочь моя - укротительница змей.

@темы: глупости всякие, разное

---

Моя прелессть:

И вот так:

Совершенно меня эти гифки гипнотизируют. Особенно потому, что постоянно помню, как он выглядит "в миру" - постаревший интеллигентный католический мальчик физического сложение "чуть мускулистый ботан" - и вот этот абсолютно убедительный хищник, двигающийся на полусогнутых - крепкий до коренастости, стремительный, опасный, совершенно настоящий.

@темы: кино, бёрн горман, многакартинок, разное

---

Вчера мы открыли таксисту-аборигену туристическое место, о котором он не знал. И лучше бы не знал и дальше, потому что если жизнь и рассудок дороги вам, не едьте к ущелью "Три котла" на такси. Лучше представьте, что попали во времена Чехова и валите туда пешком (да, по жаре, вверх по серпантину). Проклянёте всё на свете, зато не будет мучительно стыдно, когда чужая машина за ваши пятьсот рублей в десятый раз врезается брюхом в камень на грунтовке, которую в последний раз чинили в те годы, когда Чингиз Айтматов писал "Сандро из Чегема".
Бедолага-таксист попёрся туда с нами, посмотрел, как седой патлатый мужик, упрямая девица и толстая тётка (раскланиваюсь) карабкаются по отвесным стенам, потом "за сколько дадите" отвёз нас к своему "тайному" водопадику, где плещется напрочь непуганная форель.
Водопадик оказался не вполне тайным - на берегу московская компания жарила шашлыки, но в воду не лезла. А вот Тишь лезла и побродив там минут десять выдернула из воды шахматного ужа, от которого все сначала немного повизжали, а потом некоторые осторожно потрогали (под причитания таксиста: - Девочка, брось, это гадюка).
- Нет, вы не туристы, вы - аттракцион для туристов, - сказал Базиль.
Кто б сомневался...
Просто неизменное "скажите. дядюшка Джул, а вы не видели нашего цирка?"

@темы: глупости всякие, разное

---

А вот теперь мне хочется пересмотреть "Агентов А.Н.К.Л." с вот такой озвучкой: undel21.diary.ru/p205819418.htm

@темы: кино, чужое, глупости всякие

---

Новый Афон - отличное место для краткого бегства из "нашего мира нашего времени". Из Амстердама, Праги, Берлина лично мне возвращаться неизменно мучительно - тебе выдали кусочек благополучного, благоустроенного мира, в котором тебе жить и уютно, и комфортно, и интересно, да вот беда - ты там не особо нужен. Умиротворению это нихрена не способствует.
А Афон просто вымывает из тебя истерику мягкой тяжёлой волной - и на третий день я замечаю, что можно больше не командовать себе "разожми зубы". А ещё здесь благословенно грязненько и нецивилизованно, здесь не хочется остаться навсегда, хватит и недели - благо местное время такое тягучее, и день длится и длится.
А сейчас я сижу на террасе, у меня кусочек интернета, местное сухое вино и местный коньяк, притворяющийся миндальным, и комок свежего мокрого сыра, и помидор, и тонкий лаваш. внизу в саду ходит котик с оранжевыми глазами, и дамы, работающие где-то на турбинном заводе, кокетничают с хозяином дома.

@темы: думаю, глупости всякие, разное

---

Сегодня в полночь мы сядем в самолёт, в два с чем-то (я надеюсь) благополучно приземлимся в Адлере, в пять утра за большие деньги (или в семь - за маленькие) окажемся в поезде или в электричке до Нового Афона, где и застрянем на десять дней, созерцая море, крабов, чаек, кур, коров, опунции и прочее и прочее...
Интернет у меня, скорее всего, будет часа на четыре в день - всё из того же волшебного кафе на набережной, где каждую порцию надо делить на две, а кофе бывает сладким (это "без сахара" ) или очень сладким (это "с сахаром" ).

@темы: глупости всякие, разное

---

Итак, для тех, кто любит "Pacific Rim" и читал здесь перевод "Бритвы Оккама" - 2-я глава продолжения.

Не удивляйтесь, но близнецов я таки переправила на "Уотли", а ГермаННу вернула его удвоенные Н и Т в имени, в тексте "Бритвы" я это тоже потихоньку сделаю.

Название: Occam's Lineage
Автор: BlairRabbit
Пейринг: Германн Готтлиб/Ньютон Гейзлер
Размер: 16213 слова оригинального текста
Перевод: ksaS, корректура и редактура -  Леночка.
Статус: в процессе
Оригинал: archiveofourown.org/works/4307523/chapters/1041...

Глава 2 Transition Stage (Переходной этап).

На секунду Германн ошибся, приняв песок за снег. Стоя на вершине огромной белой дюны, он склонил голову, поддавшись порыву ветра - тот потянул его за длинные волосы, играя концами шёлковой голубой ленты в нетуго заплетённой косе. Германн взглянул на свои - незнакомые - руки и ощутил вспышку яркой радости. Он держал воздушного змея ростом почти с себя. Эти маленькие золотисто-коричневые руки крепко вцепились в змея-птицу, когда вновь налетевший порыв тропического ветра принялся трепать широкие нейлоновые крылья. Сначала Германну казалось, что эта птица - павлин, но теперь его внутренний голос смеялся над этой мыслью. Это было что-то гораздо круче глупого павлина.
Солнце осветило детально проработанные перья, и они загорелись сотнями оттенков нефритово-зелёного, бирюзового и киноварно-алого. У птицы была огненно-красная грудь, запрокинутая назад голова и острый клюв, раскрытый в беззвучном крике. Германн прижал змея к груди, оберегая его длинный хвост, бьющийся о голую ногу. Он был одет в сарафан - такой же безупречно-белый, как песок дюны, его босые ноги при каждом шаге обжигал горячий песок.

Аккуратно подобрав хвост, чтобы тот не волочился по земле, Германн вздохнул и побежал по песчаной отмели. Рокот и шум океана стали громче, он бежал всё быстрее, увязая в песке. Казалось, что чем выше он поднимается, тем выше растёт белая дюна, превращаясь из небольшого холма в крутую гору. Небо над ней было цвета заживающего кровоподтёка - неприятно серовато-жёлтое, сгущающееся до фиолетового там, где собирались грозовые тучи. Прижав змея к себе, Германн упрямо карабкался вверх, несмотря на горящие лёгкие. Иногда он соскальзывал вниз, и тогда приходилось всё начинать сначала, чтобы отвоевать утраченную позицию.

Сердце в его груди билось, словно колибри, но он не ощущал привычных скачков и перебоев в ритме. Не ныла нога, не болела голова. Что это с ним? Это тело не было его телом, это был он - и не он. Всё было так запутанно - и одновременно имело смысл в странной логике сновидения. Маленькая девочка, бывшая Германном Готтлибом, остановилась и повернулась, убирая с глаз волосы, щурясь от колючего песчаного ветра. Где-то далекий голос выкрикивал её имя... их имя.

Германн проигнорировал это. Он был полон решимости запустить своего змея. Яростный порыв ветра заглушил голоса. Германн мог видеть, как дразняще-близка вершина дюны. До неё было уже совсем просто добраться - идеальное место, чтобы запустить над морем радужную птицу-змея. Она видела там других птиц: над гладью зелёных волн легко скользили чайки и буревестники, касаясь воды крылом в погоне за рыбой. Собрав последние силы, Германн рванул на самый верх дюны, оскользнулся, плюхнулся и сидя съехал по другой стороне склона, увлекая за собой небольшую песчаную лавину.

Сначала его ошеломил запах. Это не был успокаивающий солёный аромат моря... это была неестественная химическая вонь - сильная, омерзительно-кислая, от которой у него горело в носу и щипало в глазах. Какая-то отдалённая часть Германна хорошо запомнила этот запах за долгие годы рядом с лабораторией биолога, но обнаружить его здесь было неправильно. Тихий голос в голове заткнулся, осознав это.

Океан был болен.

Так оно и было - запах поднимался от тяжело плещущих волн и, как он(и) мог(ли) видеть, линия прилива была опасно синей. Пенящаяся вода окрашивала белый песок и, откатившись, оставляла липкий след на всём своём пути.

Эта вонь заполняла всё. Германн сделал несколько неуверенных шагов к неоново-синей линии прибоя, подгоняемый любопытством и загипнотизированный невероятностью зрелища. Дальше от берега океан становился неспокойным, шторм нарастал, пока мир вокруг не стал тёмным и пугающим. Именно тогда из моря вырвалось первое существо. Сначала Германн принял его за гладкий камень, вынесенный на берег волнами, но потом... потом камень дрогнул, и из него высунулась голова. Её рот, похожий на клюв, широко распахнулся - и из него выплеснулась синяя вода и тёмная кровь, заливая и само существо, и песок.
Германн закричал. Из его горла вырвался высокий, истерический вопль маленькой девочки, он отпрянул назад, едва не наступив на вторую черепаху, которая выкарабкалась на берег позади него. Ветер далеко разносил его крики, когда он, рыдая, пытался подальше отбежать от умирающих черепах. Оглядев пляж, он испугался, видя новых животных, пытающих из последних сил добраться до суши. Они прибывали группами - сначала десятки, потом - больше сотни, и все они упорно ползли вперёд, и каждый был словно пропитан синей кислотой. Мерцающая жидкость разрушала панцири и оставляла пузыри на пёстрой коже, лишая жизни всё, чего коснётся. Черепахи стонали, их голоса перекрывали вой бури, они кричали, как люди, охваченные мучительной агонией. Германн так испугался, пытаясь от них убежать, что его маленькие пальцы перестали сжимать змея.
Налетел порыв ветра, и Германн стиснул руки, но это уже не имело смысла, потому что прекрасная радужная птица улетала в грозовое небо.
- Нет! - крикнули вместе их голоса, - Вернись!
Но он был уже лишь отдалённой, пропадающей яркой точкой с тянувшейся за ним порванной нитью и длинным развевающимся хвостом. Крики и стоны боли становились всё громче, они приближались, и Германн застыл от отвращения, обнаружив, что морские черепахи медленно ползут к нему. Их разлагающиеся тела пересекали маленькие следы, оставленные в песке его ногами. Они что-то кричали ему, умоляя о помощи, которую он не мог оказать. Кто-то обвил рукой его талию, чей-то тёплый голос унёс его прочь...
..................................................................

Германн вырвался из сна, захлёбываясь собственным дыханием, сражаясь с одеялами, в которых запутался. Толкнув локтем кого-то, склонившегося над ним, он целую минуту вглядывался в незнакомые зелёные глаза. Звучали какие-то слова, но он их не понимал. Во сне он знал, что это - сон, но сейчас, проснувшись и пытаясь вспомнить собственное имя, он не мог отличить реальность от грёз. Всё было скрыто под удушливой тяжестью - словно он был по шею закопан в землю и смог постичь окружающий мир только тогда, когда незнакомец с силой навалился на него.

Ньютон. Его... его второй - глядел на него - тяжело дышащего, бледного от ужаса.
- Хермс. Германн. Проснись.
Дотянувшись, Германн вцепился в руку Ньютона так, что ногти вонзились в красочно татуированную кожу. Улей негромко гудел, но ощущался... до странности далёким. Обычно, если Германн был напуган, они едва не спотыкались друг о друга, спеша помочь, но сейчас они испытывали лишь лёгкий интерес, а их голоса заглушал непрерывный серый шум - сигнал Кайдзю что-то глушило.
- Дыши, чувак... вдох и выдох. Теперь передышка.
Ньют надавил растопыренной ладонью на грудь Германна, и тот задохнулся, пытаясь одновременно вдохнуть воздух и сдержать рвоту. Сон не собирался забываться - стоны умирающих черепах и омерзительная вонь гниющих кайдзю накрепко застряли в сознании Германна. Он подавил тихий всхлип, и Ньют ласково обнял его, бормоча на ухо невнятные слова утешения.
..............................................................................................................
Они проснулись не в своём домике в коттеджном посёлке и не на импровизированной постели в кабинете Ньюта. Германн моргнул и, стиснув зубы, оттолкнулся здоровой ногой, заставляя себя сесть, по большей части навалившись своим долговязым телом на поддерживавшего его Ньюта. Где же их угораздило уснуть?
Длинный дом?
Да. Голос в его голове - теперь его собственный голос - прорвался сквозь остатки кошмарного сна достаточно надолго, чтобы напомнить ему события нескольких последних часов. Он подвигал шеей - с трудом, ощущая, как хрустят позвонки. Лаборатория Ньюта примыкала к небольшому складу-холодильнику, построенному возле "Бурделя". Вся рыба и останки кайдзю хранились здесь - такое расположение было удобнее для биолога, чем рабочие территории в ангаре и прочих отданным науке зданиях Нью-Пентекоста. Буря не позволила никому покинуть Длинный дом, так что они всю ночь ютились здесь, собрав всё мягкое, что удалось найти. Германна слегка трясло, в голове пульсировала боль, а рот был словно набит ватой.
- Ньютон... пожалуйста, воды.
Убедившись, что Германн способен сидеть без поддержки, Ньют поднялся на ноги. Они уснули в помещении командного мостика, всего в нескольких дюймах от того места, где несколько часов назад Геркулес Хансен впервые вышел на связь. Тендо спал рядом - он заснул в старом кресле технолога - откинувшись назад, пристроив руку на груди. Германн не сомневался, что тот проснётся с дикой болью во всех мышцах, сам он уже ощущал, как ноет поясница - то гнездо, которое они с Ньютоном устроили из старых диванных подушек и одежды, не дало никаких поблажек его больному бедру. Все они были уже слишком стары для подобных нелепых выходок.
Сон о черепахах, пляже и девочке рассыпался на фрагменты. Ничего подобного с Германном не случалось довольно давно. Это напомнило ему его яркий опыт с воспоминаниями Котика... способность существовать во время сна сразу в двух телах. Помимо их с Ньютоном визитов в Театр Снов и странного разговора с Матерью, Германн не путешествовал и не общался во сне начиная с жизни на Нью-Пентекосте. Он решил, что лучше об этом забыть - девочку, в теле которой он на время оказался, он не знал. Возможно, это была лишь странная случайность, сон, навеянный стрессом.
.....................................................................................
- К счастью, Тендо повсюду оставляет свои кофейные чашки, Хермс... - голос Ньюта отвлёк Германна от его мыслей.
Он принёс ему воду в термокружке, едва не споткнувшись на бегу о свободно лежащий кабель.
- Вот... мне пришлось сходить за ней в ванную, но...
Ньют остановился на середине предложения, растерянно глядя на Германна, нахмурив бровь на подвижной стороне лица. Германн дотянулся до чашки, но его напарник не соизволил передать ему воду. Его глаза были тусклы, лицо - безжизненное и невыразительное. Это напомнило Германну пугающие провалы, случавшиеся с Ньютом после выхода из искусственной комы... такой же потерянный взгляд. Близнецы называли это выражение "Ньют завис" и Германн практически видел, как мозг его друга пытается постичь что-то, находившееся вне досягаемости.
- Ньютон?
Глаза, тупо смотревшие перед собой, ожили, Ньют что-то пробормотал себе под нос, пристально глядя в лицо Германна. Тот осторожно коснулся его щеки, испуганно прошептав: - Ньютон, в чём дело?
Белый шум в голове Германна накатывал и исчезал, словно волны. Он прикусил губу, пытаясь сосредоточиться, и ощутил где-то в горле сильный медный запах крови. Ньют дёрнулся, его зрачки расширялись и сужались, окружённые яркой синевой - на какое-то мгновение Германн был уверен, что они и в самом деле светятся. Чашка упала из ослабевших пальцев Ньюта, расплескав воду на кафельный пол. Ньют моргнул, сияющий взгляд погас. Обхватив ладонями голову напарника, Германн притянул его к себе, всматриваясь в лицо: - Ньютон?
Биолог вздрогнул и ответил ему печальной полуулыбкой. Через секунду потерянное выражение ушло из его взгляда.
- Ньютон, с тобой всё хорошо?
- Да. Да, чувак, со мной всё в порядке... просто у меня случился этот странный затык. Словно двоится всё или что-то вроде этого, - он потёр переносицу под очками, - Переработал, наверное. Может, стоит взять выходной. Или...
Белый шум, звучавший в голове Германна начал стихать, и хор голосов Улья вновь стал ясно слышен. Они казались спокойными, похоже, происходящее их не потревожило, и это вселяло некоторую надежду. Если бессмысленный взгляд был бы как-то связан с болезнью их Быстро мыслящего, Кайдзю это бы заметили.
- Может быть нам стоит сходить к доктору?
- Хермс, я в норме. Просто мысленно поперхнулся. И я сам доктор, ты же знаешь, так что сам могу себя диагностировать.
Германн изобразил не слишком уверенную улыбку и закатил глаза: - Ньютон, ты не такой доктор.
- Ладно. Я типа доктор.
Ручеёк пролитой воды дотёк по наклонному полу до края джинсов Ньюта и намочил их. Опустив глаза, он заметил опрокинутую кружку, наклонился, поднял её и покрутил в руке, словно пытаясь понять, как она там оказалась.
- Вот дерьмо, я её уронил... Принесу тебе ещё. Подожди, ладно?
Германн кивнул, и Ньют побежал в ванную за водой. Глядя ему вслед, Германн думал, что провал в сознании был всего в несколько секунд, максимум в полминуты. Этот провал в сочетании со сном угнетали Германна, добавляя ещё виток напряжённости к той, что была вызвана ночным визитом к Матери. Он отбросил это чувство в сторону и начал свою утреннюю возню с "флекслимбом". Если это случится снова, он поговорит с кем-нибудь в островной больнице... с согласия Ньюта или без оного.
...............................................................................................................
Германн держал в руках маску респиратора и с отвращением её рассматривал. Протерев снаружи исцарапанный пластиковый фильтр, он возмущённо ткнул пальцем в изнанку устройства: - Когда эту штуку в последний раз хорошенько обрабатывали?
Рассмеявшись, Ванесса без колебаний натянула собственную маску. Она поправила ремешки, добиваясь относительного комфорта, и подошла к Германну, чтобы помочь с его маской.
- Не кипятись. Когда окажемся внутри, ты порадуешься этой штуке.
- Фу. Она пахнет... хвойным ароматизатором.
Она вновь рассмеялась и, покачав головой, сняла с колышка на стене пару поношенных кожаных рабочих перчаток. Подобных пар здесь висели десятки - рядом с именами, написанными на небольших полосках облезающей клейкой ленты. Герман взял пару, выглядевшую более чистой, и, повторяя действия бывшей жены, надел перчатки.
- Значит, тебе достался один из хороших - раз фильтр здесь достаточно новый, чтобы сохранить какой-то запах... фальшивая хвоя лучше настоящей "бурды".

Проверка "Бурделя" на предмет поломок была очень важной работой, и Германн согласился сопровождать Ванессу во время её дежурства по множеству причин. Во-первых, она была хорошей компанией и сочувствующим слушателем. Её присутствие было бальзамом для его души, и Германн был согласен на любой повод, чтобы провести с ней день, когда всё шло слишком неспокойно. Лукаво взглянув на него поверх респиратора, она вручила ему пару грязных резиновых сапог: - Тебе просто повезло, что не наша очередь сегодня лезть в бак. Если бы я выдала тебе рыбацкие сапоги до самых подмышек, то проще было бы поискать другое занятие.

Германн с улыбкой кивнул ей, натягивая голенища сапог. Его ботинки были ими надёжно защищены, и он тщательно заправил комбинезон, пока Ванесса упаковывала нижний конец его трости в полиэтиленовый пакет.
- Приступим. Это водонепроницаемо, насколько возможно.

Ванесса достала листок бумаги с табелем и сунула его поглубже в небольшой, маркированный наклейкой с её именем, ящичек возле двери. Она не работала в Бурделе постоянно, а несла переходящее дежурство по очистке и обслуживанию резервуара. Германн, застрахованный от работы в таких неприятных местах, как "Бурдель" или канализация, нередко чувствовал себя виноватым. Он и сегодня был здесь только из-за эгоистических соображений.

Вместе с Ванессой он прошёл из хозяйственного помещения в деревянный коридор, а оттуда - через металлическую дверь в главный зал "Бурделя". Невзирая на респиратор, Герман вздрогнул от запаха. Влажный воздух, достигая высоких металлических стропил, конденсировался в тяжёлые капли, падавшие на плечи и макушку Германна.

Нынешний день собирался быть жарким. Буря продолжалась немногим более сорока восьми часов, оставив за собой след из обломков и влажность. Вокруг Германн мог видеть других работников, проверявших, нет ли повреждений на металлических чанах для брожения и придирчиво исследовавших каждый дюйм воздуховода. Строго говоря, того, что называется полом, в "Бурделе" не было - он состоял из сорока огромных охлаждаемых резервуаров, найденных на пивоваренных заводах - размером и формой они напоминали положенные на бок бочки бетономешалки. Каждый из них был погружён в морскую воду, перемешиваемую приливными волнами и окружён узкими деревянными подиумами, тонкие ножки которых скрывались в мутной воде внизу.
Ванесса вынула из держателя, закреплённого на ограждении подиума, блокнот и быстро его просмотрела.

- Я думаю, 22 и 23 бак получили во время шторма повреждения, но всё не так плохо. Учитывая прошлые бури, могло быть и хуже...

Германн, любопытствуя, заглянул через плечо Ванессы в опись ущерба.

- Балор мне как-то сказал, что даже если мы лишимся половины баков, то всё равно сможем производить достаточно пищи, чтобы не нарушать график кормления Улья.

Он следовал за Ванессой, останавливаясь, когда это делала она. Задерживаясь у каждого бака, она проверяла датчики, записывая давление и количество оставшейся "бурды". Он восхищался её способностью полностью сосредоточиться на деле, её почерку - аккуратному и неизменному, несмотря на рабочие перчатки. У самого Германна здесь уже слезились глаза - запах состоящей из рыбьих потрохов и биопитательной смеси "бурды", которой они кормили Улей, был, возможно, самым отвратительным запахом на свете. Один из медиков, перебравшихся жить на Нью-Пентекост, как-то сказал Германну, что при выборе: вскрывать раздувшийся труп в жаркий день или отработать смену в "Бурделе" без респиратора, он бы с радостью выбрал труп. Ванесса, кажется, прочитала его мысли и приглушённо рассмеялась из-под маски: - Сегодня так плохо из-за повреждения бака. С твоей стороны умнее было бы остаться в Длинном доме.

Опершись о металлическое ограждение, Германн задумчиво смотрел, как двое рабочих без каких либо инструментов чистят бак.

- Мне сегодня было необходимо отвлечься. Я чувствовал, что в ангаре с ума сойду, а в других местах от меня в расчистке никакого толка. Здесь от меня тоже помощи немного, но я хотя бы могу делать вид.

Из фильтра бака с громким хлюпаньем выпали куски искусственного мяса в слизи. Запах усилился, и рабочие "Бурделя" отшатнулись назад, бранясь из-под масок. Германн ощутил, как вонь проникает в его носовые пазухи, вызывая тошноту. Ванесса казалась совершенно спокойной.

- Так что тебя беспокоит, сердце моё?

Она направилась по подиуму к следующему баку, и Германн последовал за ней, радуясь, что расстояние между ним и очередным оскорблением его носовых рецепторов стало больше.

- С чего начать? Думаю, во-первых, то, что я не могу пойти поприветствовать Герка Хансена. Не позволили вст... кха...

Он прервался, подавляя тошноту, из-за того, что Ванесса открыла небольшой овальный смотровой люк на верхушке "бурда-бака", - Не позволили встретиться с ним на корабле. Я не люблю, когда кто-то рискует вместо меня, если есть шанс, что что-то пойдёт не так. Это меня раздражает.
Она кивнула, рассматривая прищуренными глазами что-то внутри бака, после чего опустила крышку и перешла к следующим датчикам.
- Да, но у нас есть причина так поступать, ведь так? Одно дело - идти встречать авиапочту или корабль с продовольствием, а совсем другое - отправиться встречать незнакомое судно, полное чужих людей. Ты и Ньют всё ещё лакомые мишени и точно не самые популярные люди в этом мире... так что есть веская причина не рисковать.
- Мне не нравится идея о моей охране, и не нравится, что из-за меня могут пострадать люди, и я знаю, что Ньютон испытывает те же чувства. Но... Он вздохнул и рассеянно потёр затянутой в перчатку рукой живот. Шрамы от пули - на спине и ниже рёбер, размером с десятицентовик - были постоянным напоминанием о необходимости быть осторожным, - Я понимаю, почему мы остаёмся в стороне. Но из-за этого я чувствую себя трусом.
- Германн, ты не трус. Просто мы ничего не знаем о корабле, на котором приплыл Хансен. Лучше переосторожничать, чем быть подстреленным. Ведь ты собираешься встретиться с ним сегодня вечером?
Германн коротко кивнул.
- Мы направили на судно нашу охрану. Чтобы нормально от нас уплыть, команде "Головы Ястреба" нужно осуществить некоторые ремонтные работы. Мы предложили свою помощь и припасы, но охрана нужна главным образом для того, чтобы удостовериться, что здесь останется только рейнджер Хансен.
- Ты хорошо его узнал? На войне? Ты упоминал его в письмах, и я знаю, что вы встречались с ним ещё до Гонконга.
Герман вновь уставился на воду и сосредоточенно нахмурил брови, припоминая свои встречи с австралийским рейнджером: - М-м... я был не слишком близко знаком с ним. В первые годы, когда он пилотировал вместе с братом, я видел его только издалека, но позже он стал почти тенью Пентекоста. Следовал за ним повсюду, словно призрак, иногда выступал от его имени.
Прижав к груди блокнот и облокотившись на поручень, Ванесса внимательно слушала голос Германна, глухо звучащий из-под респиратора. - Сейчас, когда я об этом думаю, я и в самом деле уверен, что он знал, насколько болен маршал. Мако тоже верит в это. Я не думаю, что Пентекост многим доверил эту тайну, но Хансен должен был понимать. Если бы пошли слухи, маршалу не дали бы остаться в программе, ладно... возможно, у нас не было бы нашего последнего боя.
На лоб Ванессы упала капля конденсата, и она раздражённо стёрла её. Через пластиковые окна в рифлёном металлическом потолке жарко пекло солнце. Некоторые панели в крыше отсутствовали, сорванные ночью безумным ветром. Германн вышел из оцепенения и двинулся к большой платформе, заставленной десятком огромных железных бочек.
- Я слышал, что Хансену предлагали должность маршала, но он отказался. Жаль. Возможно, под его руководством оба Форта выбрали бы лучшее направление.
- Возможно. Но, Германн, я не виню его за то, что он выбрал отставку. Не после того, что случилось с его сыном.
Германн бездумно постучал по одной из бочек. В них хранили некоторые компоненты перед закладкой в бродильные чаны. Каждый баррель отсюда в конце концов попадал в чан, чтобы превратиться в продукт в равной степени отвратительный и питательный. Во всяком случае, кайдзю это нравилось. Ванесса заполнила ещё несколько строчек в своём блокноте, сверяя и подсчитывая баррели до тех пор, пока не убедилась, что всё в порядке.
- Я просто задаюсь вопросом, почему он решил приехать сюда сейчас. Что заставило его выйти из подполья достаточно надолго, чтобы присоединиться к нам? Я не думаю, что у него такая уж большая нежность к кайдзю, а у нас ведь их - как грязи.
Эта мысль уже не раз приходила в голову Германна, и он согласно прищёлкнул языком.
- Возможно, его, как и тебя, преследовал PPDC. Возможно, они решили, что он с нами как-то связан. Кроме Уотли, большая часть обратившихся за помощью к нам с Ньютоном была из старой гвардии. Или его повсюду доставала пресса и люди. Сложно найти что-то более изолированное, чем страна Кайдзю.
- Возможно... я просто спрашиваю себя: перевешивают ли выгоды спокойной жизни то, что жить ты будешь среди монстров, с которыми боролся большую часть своих дней? К этому трудно приспособиться, Германн, и я не собираюсь тебе лгать о том, что они меня не нервировали поначалу.
Положив свой блокнот в одну из ячеек на бетонной стене, Ванесса махнула рукой в сторону дальнего конца "Бурделя": - Я достаточно помучила тебя этой вонью. Давай перейдём к более приятной части?

У кайдзю был медленный метаболизм, и их тела впитывали любое питательное вещество, как губка. Вскоре после того, как была запущена программа кормления Улья, стало ясно, что если они ведут себя осторожно, то каждому созданию в месяц нужно всего несколько тонн пищи, чтобы оставаться сильным и сохранять здоровую массу тела. Несомненно, любой из кайдзю подкрепился бы внезапно появившимся косяком рыбы - ведь они были созданы так, чтобы оставаться максимально самостоятельными, но питательная смесь была очень важна. Младшие кайдзю потребляли больше взрослых, но для отдела биологии это не стало неожиданностью - они ведь ещё были детёнышами, и им, как и младенцам, нужна была дополнительная пища, чтобы расти.
...................................................................................
С помощью Ванессы Германну удалось подняться по ступенькам скользкой и несколько кривоватой лестницы к верхней части кормушки. Ему нравилось наблюдать за кормлением кайдзю, и в прошлом году он приходил сюда несколько раз, чтобы познакомиться с теми членами Улья, которых он раньше не видел. Некоторые из братьев поднимались на поверхность, только когда наступала их очередь охранять Мать. Первое время они даже не решались приплывать к "Бурделю", но им с Ньютоном удалось их уломать обещаниями прекратить муки голода. Это сработало.
Как только они вышли на железный балкон рядом с кормовым распределителем, Ванесса сняла респиратор и сделала глубокий вдох. Герман последовал её примеру, дав воздуху океана наполнить свои лёгкие.
- Ладно, давай поглядим, кто тут у нас сегодня.

Хмурясь и отводя со лба непослушные волосы, она просмотрела заламинированный график, приклеенный скотчем к стене "Бурда-бункера". Из-за огромного количества пищи, съедаемой каждым кайдзю, их можно было кормить строго по одному, и все они достаточно быстро запомнили свою очередь. Германн, приходивший сюда крайне нерегулярно, целиком видел всего четыре кормления, причём дважды это был Мадпаппи, и надеялся, что сегодня встретит кого-то другого. Ванесса с суровым видом постучала пальцем по графику: - Итак сегодня у нас... Тики. Сегодня очередь кайдзю по прозвищу Тики. Не могу сказать. что знакома с этим джентльменом.

- Ты многих из них знаешь?

- Кайдзю? Не слишком. На самом деле, я только с несколькими в хороших отношениях. Иногда, когда я долго работаю в "Бурделе" и приходит моя очередь следить за кормёжкой, некоторые меня приветствуют или пытаются поблагодарить. Мне это всегда приятно.
........................................................................................

Раздаточный бункер представлял собой огромный металлический цилиндр размером с трёхэтажное здание. Он поднимался из воды на обращённой к океану стороне "Бурделя". Когда содержимое бродильного чана дозревало, "бурду" из него перекачивали в бункер. Во время кормёжки она без особых церемоний сбрасывалась в наклонный цементный желоб, размером сопоставимый с олимпийским бассейном. От оператора кормления требовалось только нажать кнопку, подав примерно тонну слизистой дряни вниз, где кайдзю могли бы её съесть, а после отследить, сколько потребил каждый из них. Ванесса нашла журнал выдачи и, просмотрев записанное на листе, сказала: - Занятно, что об этом спрашиваешь именно ты, Германн. Я думала, ты знаешь каждого из них.

Германн смущённо улыбнулся: - Я слышу их, скорее, как единый блок. Симфония из голосов. В Улье индивидуальный голос не так значим, как... общий голос Улья. В последнее время я подумывал: не пора ли приложить усилия, чтобы познакомиться с каждым из них. Это мне уже довольно долго не даёт покоя, а когда мы прятались от шторма в Длинном доме и я не узнал Гиллигана... Ладно - как сказал бы Ньютон: ещё одна проблема к нашей куче.

Поправив на шее респиратор, Ванесса стащила перчатки одну за другой и взглянула на воду, проверяя - нет ли движения. Кайдзю редко опаздывали на кормёжку.
- Это было бы всё равно, что пасти здоровенных подводных кошек, сердце моё. Я тебе не завидую. Кстати, как там Ньютон? Я с ним уже месяц не говорила. Раньше я с ним постоянно сталкивалась, когда была моя очередь возиться с заполнением бумаг. Тьфу. По той работе я не скучаю.
Германн стиснул зубы, ощутив, как сердце сбивается с такта. Он пытался решить - должен ли он рассказать Ванессе про сон и странный транс Ньютона, и подумал, что это неплохая идея. Это её растревожит, но голову она не потеряет. Ему было нужно взвешенное мнение со стороны, а Ванесса всегда была в этом хороша. Готтлиб открыл рот, чтобы всё рассказать, но прервался, заметив, как в нескольких футах от них взволновалась вода. Он увидел, как возле металлических ножек, поддерживавших полузатопленную часть "Бурделя", она стала мелкой и непрозрачной, когда кайдзю легко скользнул к кормовому желобу, блестя из-под воды чешуйчатой спиной.

Тики явно был из старшего поколения. На его спине буйно и беспорядочно росли шипы и костяные выступы цвета старой древесины. Морда у него была размещена настолько высоко, что он мог дышать, не поднимая голову из океана. Он был огромен. Возможно, не так велик, как Везувий, но, насколько мог видеть Германн, где-то на границе 4-й категории.
Сразу стало ясно, за что ему дали прозвище "Тики". Лицевая часть его головы была короткой и широкой, удлинённой за счёт гребня, отчасти напоминавшего гребень трицератопса и костяные выросты давно убитого в Ванкувере Карлоффа. Узоры кожи, множество вертикально расположенных глаз, выступающие челюсти - всё это в целом напоминало маску-тики откуда-нибудь с южных тихоокеанских островов.
- Привет, брат...
Кайдзю обернулся, его ноздри расширились, обнюхивая воздух. Его глаза поймали взгляд Германна и прищурились в недоумении. Это было похоже... Было похоже, что собрат по Улью его не узнаёт. Германн мысленно потянулся к нему, пытаясь показать свои намерения, передавая кайдзю пастельно-окрашенные дружелюбные мысли: - Брат?

Тики фыркнул и сделав движение, которое могло быть расценено, как кивок, схватился длинными передними конечностями за край кормушки. Недовольно рыкнув, он с надеждой посмотрел на бурда-бункер. Отцепив от пояса ключи, Ванесса отперла металлический ящик в стене бункера. Горло Германна перехватило, и он едва замечал её действия. Почему Тики не ответил? Даже самые дикие из Улья были вежливы с теми, кому благоволит Мать.

Гигантский жёлоб, спускающийся от нижней части бункера, заскрежетал, когда Ванесса повернула ключ пульта ручного управления и нажала кнопку пуска. Внутри башни раздалось негромкое жужжание, дверь поехала вверх, и вниз по скату хлынула "бурда". Тики так спешил получить лавину обогащённых рыбьих потрохов, что, не дожидаясь наполнения бассейна, раскрыл пасть сразу под жёлобом, купаясь в вонючей жиже. Ванесса поперхнулась и вернула на место маску респиратора.
- Всё равно, что наблюдать за кормлением щенка. Мы столько возимся, стараясь сохранить их здоровыми, а они бы, не заметив, и автомобильную шину проглотили, верно Гер... Германн? С тобой всё в порядке?
Тики жадно заглатывал "бурду". Поток жижи, разбавленный более мясистыми фракциями, всё ещё лился из жёлоба над его головой. Он не удосужился взглянуть на Германна второй раз, и у того засосало под ложечкой от холодного и неприятного ощущения. Тут нет ничего особенного... просто слишком возбуждённый кайдзю, больше интересующийся едой, чем общением с Тихим голосом. Он превращается в параноика.

- Э-э... да, Ванесса, - он с нервным смешком потянул на лицо маску, - Просто удивился, сколько может влезть в одного кайдзю.
Она оценивающе взглянула на него, следя краем глаза за тем, сколько "бурды" выливается из бункера. Датчик старомодного одометра методично отсчитывал тонны. Германн сам вывел несложную математическую формулу расчёта потребления пищи на основе оценок размера и массы кайдзю. Он взглянул ещё раз на Тики - и тут же пожалел об этом. Ванесса была неправа - он вовсе не был похож на щенка. Гораздо больше он был похож на дикую свинью.
Под рабочим комбинезоном в кармане завибрировал сотовый, и Германн выхватил его, радуясь возможности отвлечься. Сообщение, пришедшее от Райли, было незамысловатым: "Герк покинул корабль. "Голова Ястреба" скоро отбывает. Вы с Ньютом всё ещё хотите переговорить с ним сегодня?"
Балкон над кормушкой вздрогнул, когда Тики толкнул его головой, пытаясь добраться до кусочков, застрявших по углам. Герман вцепился в ограждение, чувствуя, как "флекслимб" компенсирует потерю равновесия. Ванесса схватила его за плечо и потрепала по спине, указывая на телефон: - Важный звонок? Тебе надо идти?
Герман задумчиво кивнул, мрачно глядя на свой смартфон. Прежде чем приняться за сообщение, он стёр с экрана небольшую мутную кляксу "бурды". Ему придётся перенести разговор с Ванессой о Ньюте на более позднее время, сейчас важнее другое.
"Небольшое собрание через два часа в Форпосте... Мы с ним встречаемся: ты, Мако, Ньютон и я".
Германну приходилось почти кричать, чтобы перекрыть чавканье Тики.
- Мне надо идти. Я готов встретиться с нашим новым жителем, и если я не приму душ, то, думаю, он получит ужасающее первое впечатление.
..............................................................................................................................
Для начала вечера в Форпосте было на удивление пусто. Германн потягивал ледяную содовую, всё ещё ощущая исходящий от кожи и волос призрачный запах "Бурделя". Он занял дальнюю кабинку, пристроив больную ногу на свободном стуле. Он всегда старался занимать место подальше от бара и караоке, но казалось, что сейчас это неважно.
Тендо, обычно занимавшийся барной половиной магазина-закусочной-бара Форпост, взял выходной. Он отработал нелёгкую смену, добиваясь того, чтобы все островные линии связи восстановились после шторма. Радио-башня покосилась, и они с Мадпаппи провозились добрые четыре часа, прежде чем всё получилось исправить. Ремонтные работы пришлись на время самой беспощадной дневной жары, и Германн был только рад, что его друг сейчас может отдохнуть.
Вероятно, в этом и была причина пустоты бара. Большинство людей были настолько вымотаны целым днём расчистки и укрепления повреждённых зданий, что не дошли до Форпоста. Германн опять почувствовал себя виноватым - когда дело касалось физической работы, он был безнадёжен. Ему было нелегко сохранять равновесие, даже просто наклонившись, и у Ньютона с координацией было куда хуже, чем раньше. Два сапога пара. Единственное временем, когда у них не было таких проблем, было пребывание в Оккаме... они всегда знали, как скомпенсировать свои недостатки во время дрифта.
Герман посмотрел на часы над барной стойкой и нахмурился. Ньютон опаздывал. Он хотел переговорить с ним до того, как прибудут Хансен и остальные рейнджеры. Нервничая без напарника, он то бездумно поправлял подставку под своим стаканом, то рассеянно постукивал ногтями по его стеклу.
- Док, тебе пожарить чего-нибудь или ещё что? Допил свою колу?
Соня скользнула на место напротив Германна и ухмыльнулась, сморщив нос в неподражаемой манере Уотли. В то время, как её брат бесприютно метался от работы к работе, Соня нашла себе постоянное место в Форпосте, занимаясь баром и наполняя прилавок закусочной. Великого кулинара из неё не вышло, но при необходимости она была способна разогреть тарелку жареной картошки или запечь что-нибудь с сыром.
- Прямо сейчас мне всего достаточно, мисс Уотли. Спасибо.
Она с улыбкой дотянулась до его руки, пожала её и развалилась на стуле, зевая и поминутно поглядывая на висевшую на стене бара огромную панель телевизора - её интересовал счёт бейсбольного матча, транслируемого с почти выключенным звуком.
- Тут сегодня тухло, как в морге. Думаю, закрыться пораньше и пойти поплавать с Мадпаппи.
- Я могу попросить запереть дверь, как только подойдут остальные? Я не знаю, потребует ли наш разговор конфиденциальности, но думаю, что лучше бы не наседать на рейнджера Хансена в его первый день здесь.

Улыбнувшись, как Чеширский кот, Соня наклонилась вперёд и положила голову на руки: - Девчонкой я была самой большой фанаткой всего клана Хансенов. Ни одного плохого гена на всю компанию. На кого не погляди - все горячие австралийские мужики и... ничего, если скажу? Мистер Герку-уле-ес - как старое хорошее вино... если у хорошего вина могут быть такие сексуальные морщинки в углах глаз.
- Я ему обязательно э-э-э... передам ему ваши слова, мисс Уотли, - приподнял бровь Германн.
Пытаясь скрыть улыбку, он отпил большой глоток содовой, поставил на стол звякнувший льдом стакан и задумчиво вытер рот.

- Кстати, Тендо не говорил о каких-нибудь сообщениях от Мелеро и Дегхари? Мы от них уже несколько недель ничего не слышали. Это на них не похоже - так долго не подавать о себе вестей.
Соня закрыла глаза и прикусила кончик языка, пытаясь вспомнить: - На длинных, коротких и средних волнах приходили только метеосводки - ничего кодированного. Так что большое НЕТ.
- Хм-м... Вы попросите Тендо с ними связаться? Они могут всё ещё быть в Шанхае - они были там, когда писали в последний раз. Я хотел бы поговорить с ними о возобновлении международных переговоров по установке сети раннего обнаружения. Сейчас это нужно просто обдумать, но в ближайшем будущем эта тема может стать жизненно важной.
Соня кивнула и сложила пальцы колечком, показывая, что приняла сообщение: - Завтра скажу Тендо. Он сразу же этим займётся.

В глубине кухни незнакомая Германну сотрудница отдела науки чистила гриль. На ней была футболка с эмблемой климатического отдела - вероятно, у неё здесь была временная работа. Герман спросил себя, не стоит ли отпустить её раньше, чем пришёл Хансен, и собирался сказать об этом Соне, но тут в распахнувшуюся дверь Форпоста ворвался Ньютон - задыхающийся, потный, торопливо натягивающий фланелевую рубашку поверх грязной майки. Германн поморщился, надеясь, что Ньютон хотя бы вымыл руки.

Соня, решившая, что с появлением Ньютона стоит вернуться к работе, ласково потрепала его по плечу, проходя мимо. Он ворвался в кабинку Германна, плюхнулся рядом, небрежно чмокнул его в щёку и схватил наполовину опустевший стакан. Выпив залпом оставшуюся колу, он сочно причмокнул губами: - Господи, как хорошо! Хермс! Мы это нашли! Мы нашли способ заставить бактерий жрать полиэтилен.
Германн снял с потного лица Ньютона грязные, замызганные очки. Выдернув из металлического дозатора салфетку и добыв из стакана кубик льда, он принялся за их очистку, слушая, как Ньют захлёбывается историей последнего прорыва в работе.
- Если мы сможем разобраться ещё с... парой вещей, то сможем задурить бактерию так, чтобы она жрала пластик И частицы кайдзю-блу! Ты только подумай об этом, дружище! Она жрёт всё, что мы выкидываем, и оно просто исчезает. Никаких больше пластиковых бутылок, замусоривающих залив и растущих...
Слушая вполуха, Германн нацепил очки на лицо партнёра и потянулся костлявой длиннопалой рукой к его всклокоченной шевелюре. Попытка её пригладить не увенчалась успехом - Ньют торопливо перехватил его руку и криво усмехнулся: - Эй, не мандражь.
- Я не нервничаю. Я...
Он мельком взглянул на Ньютона и вдруг ощутил внезапный приступ тошноты. Его зрение на секунду помутилось, он повернул голову, чувствуя, что пальцы биолога куда-то его тащат. Он хотел открыть рот и извиниться - он в самом деле не мог понять, что стало причиной недомогания: солнечный удар, или, может быть, он слишком долго не ел... сложно было удержать что-то в желудке, когда рыбная вонь "бурды" всё ещё преследовала его. Взглянул вверх, он с удивлением заметил, как побледнел Ньют. Биолог потёр лоб и застонал. Что бы ни случилось с Германном, призрачный дрифт накрыл их двоих, явно оставив Улей в стороне.
- Ньютон. Возможно что-то непра...
Вновь распахнувшиеся двери Форпоста на секунду впустили снаружи дыхание жаркого вечера. Первым вошёл Райли, придержав дверь для Мако, а следом за ними шагнул он - рейнджер Геркулес Хансен. Посмотрев на него, Ньютон перевёл на Германна взгляд, в котором ясно читалось: "Мы поговорим об этом позже". Вспышка дрифта кончилась, и всё их внимание сосредоточилось на ветеране первого поколения, который уже подходил к ним.
..................................................................................................
В воспоминаниях Германна этот человек был огромным. Он, конечно, не был так велик, как Пентекост - ни физически, ни морально, но тогда... никто не мог быть таким. Ботинки Пентекоста были велики любому. Однако он был весьма внушителен и спокойно, почти меланхолично терпелив - и это было сложно забыть. Человек из воспоминаний Германна имел мало общего с тем, на кого он сейчас смотрел. За эти три года у него прибавилось столько морщин, сколько другой не заработает за всю жизнь. Он всё ещё оставался мускулистым, но эти ослабевшиемышцы цеплялись за скелет человека измождённого войной.
Положив руку ему на плечо, Мако провела его к кабинке и жестом предложила сесть. Она обращалась с ним, как со стеклянным - и он действительно выглядел хрупким. Германн медленно подался вперёд, протягивая руку.
- Рейнджер Хансен, простите, что я не встаю. Мы все очень рады вас видеть.
Герк медленно, неохотно ответил на его рукопожатие, его рука заметно тряслась. Он кивнул Ньюту, но явно испытал облегчение, когда биолог не стал пытаться поздороваться за руку. Усевшись, он устало посмотрел на учёных.
- Прежде всего я хотел бы вас поблагодарить. Спасибо, что позволили мне попасть сюда, хотя не были должны... и извините, за то, что не уведомил заранее. Я не хотел, чтобы пресса поднимала шум вокруг каждого моего шага и просто заплатил грузовому судну, чтобы они втихую отклонились от своего обычного маршрута.
Мако уселась рядом с Герком, а Райли направился к бару, где была Соня.

Германну с трудом удалось отвести взгляд от лица Герка. Он страшно исхудал, белки ввалившихся глаз были красны. "Бессонница", - предположил Германн, и понадеялся, что только она, а не что-то более серьёзное, хотя наличие тремора не обещало ничего хорошего. Геркулес был одним из старейших живых рейнджеров PPDC, единственный из тех, кто водил мехов первого поколения. Никто не знал, какие долгосрочные побочные эффекты пилотирования могли быть у кого-то его возраста. Германн ощутил, как струйка нервозности просачивается от Ньютона в дрифт, и это придало ему решимости.
- Вы не представляете, как мы были удивлены вашим решением перебраться сюда. Кайдзю считали, что их присутствие вас смутит.
- Не те же самые кайдзю, верно? Боевые кайдзю мертвы.
Он отвечал угрюмо и коротко, и Германн, хмурясь, ощутил явный гнев, кроющийся в этих словах. Мако примирительно накрыла ладонью лежащую на столе руку Герка.
- Он привыкнет к ним, как привыкли мы. На это понадобится время, но на Нью-Пентекосте он будет среди друзей.
Райли, подошедший с полными руками напитков, подтолкнул к столу стул для себя. Перед Мако он поставил стакан лимонада, а перед Герком - закрытую бутылку пива, сваренного на острове. Рейнджер недоумевающе прищурился на неё, не пытаясь выпить.
- Не видел нормального пива уже... и не вспомни, сколько.
Он ещё раз взглянул на Ньютона и Германна, и в его глазах был намёк на какое-то сомнение. Возможно, неприязнь... или, по крайней мере, недоверие.
- В этом месте столько всякого богатства. Я не ожидал, что оно такое большое. Тот ангар, что Райли и Мако мне показали - он почти Шаттердом. Кто вас финансирует?
Ньют улыбнулся, похищая один из принесённых Райли стаканов: - В основном это приходит из дерьма.
Райли рассмеялся, но Германн, откашлявшись, взялся объяснять: - Мы получаем государственную помощь из нескольких источников: ООН, США, даже Новый Европейский Союз, но также мы добываем часть нашего бюджета через гранты от разных исследовательских групп, которым нужны наши... уникальные ресурсы. Но то, о чём говорит Ньютон, это наша программа... программа утилизации.
Ньют фыркнул и ласково подтолкнул его локтем.
- Мы продаём дерьмо кайдзю. Забавная история, да? Эта идея выросла из того, что сказал мне Ганнибал Чау тем вечером, когда я пришёл добыть у него мозг. Он сказал, что они продают всё, даже дерьмо, так что теперь...

Мако остановила его, заметив, что растерянность на лице Герка сменилась хмурой гримасой. Глядя на Ньюта, он сжал в кулак ту ладонь, что не держала Мако.

- Это выгодное дело, рейнджер Хансен. Помогает фермерам с урожайностью, а берём мы за него не...

- Ладно. Я рад, что вы нашли, в них хоть какую-то пользу.

В кабинке повисло неловкое молчание. Высвободив свою руку из ладони Мако, Герк взял своё пиво. Он сражался с крышкой до неловкости долго, пока наконец Райли не протянул руку и не открыл бутылку ключом, прикреплённым к краю стола. Германн попытался сдерживать своё раздражение, напоминая то, что раньше сказала Ванесса. Он должен быть терпеливым.

- Рейнджер Хансен, я пригласил вас для того, чтобы коротко разъяснить ситуацию. Я уверен, что рейнджер Беккет и рейнджер Мори дали вам некоторое представление о том, как здесь всё устроено, но я хотел бы изложить всё несколько более детализировано.

Геркулес не смотрел на него, всё его внимание было сосредоточенно на каплях конденсата, стекавших по его бутылке с пивом. Его ноздри слегка расширились, и Германн ощутил в своём сознании беспокойство Ньюта.

- У вас будет собственная квартира, мы подберём для вас достойное жильё, не думаю, что вам придётся жить с кем-то. У нашего острова нет собственной валюты, но есть ряд работ, дополнительные часы на которых позволяют получить несколько больше роскоши, чем просто жильё и еда. Вам нужно будет выбрать себе работу, а если вы пока не знаете, чем именно хотите заниматься, вам будут назначены разные обязанности по скользящему графику. Если вы не в состоянии...

- Я не буду работать с этими синими уродами.

Германн растерянно мигнул - реплика, прервавшая лекцию, застала его врасплох. Скрежещущим голосом Герк пояснил: - С кайдзю. Я буду делать всё, что захотите, но с ними я работать не буду.

Ньют издал звук, довольно близкий к рычанию.

- Не называйте их так! Вы в курсе, что разрешение на ваше проживание здесь принимали и они.

Райли примиряюще вскинул ладони: - Давайте-ка притормозим, - нахмурился он, - Все мы здесь рейнджеры, можем со всем разобраться, есть масса других рабо...

Геркулес взглянул на него горящими запавшими глазами. Вцепившись в бутылку с пивом, он явно пытался сдержать дрожь в руках - без особого успеха.

- Нет. Ты и Мако - рейнджеры. Эта парочка...

Ньют подался вперёд так резко, что очки соскользнули на кончик носа, и оскалил зубы: - И кто мы, крокодил Данди? Если есть что сказать - выкладывай!

Глубоко вздохнув, Геркулес было встал, но остановился, когда Мако схватила его за плечо и строго посмотрела ему в лицо. Его тело обмякло, взгляд погас.

- Боже, - помотал головой он, - Мне жаль. Снаружи был кайдзю и... я... впервые был так близко к одному из них, как в тот день. Это нервирует.

Германн вспомнил, что в последний раз Геркулес был настолько близок к кайдзю той ночью, когда выстрелил в глаз Лезербеку. В ту ночь он потерял сына.

- Сэр, это был просто Мадпаппи, - успокаивающе шепнула Мако, - он очень славный. Если мы попросим, он не будет вас доставать, но я обещаю, со временем вы заметите, насколько они отличаются.
Германн и Ньют знали Хансена лишь мимоходом, но Мако с ним выросла. Германн понимал, что для неё это было как встретиться с потерянным дядей, и что бы этот человек не сказал, оно не изменит этого факта. Если кто-то и сможет помочь ему пережить первый шок, так это пилоты Возносящегося Сорокопута. Чтобы жить и работать с Матерью кайдзю, они оба должны были перетерпеть свою боль.

Усмирив дыхание, Герк отхлебнул пива и с заметным трудом сглотнул.

- Хорошее тут пиво.

Он осмотрел рисованную вручную этикетку и, наконец, снова взглянул в лицо Германна.

- Я рад, что оказался здесь. Я сожалею. Это был очень-очень длинный день. Я начну работать, как только вам понадоблюсь.

Райли допил последний глоток лимонада и направился к двери. Его лицо стало непроницаемым, и Германн, как и обычно, не мог понять его мысли.

- Может быть, стоит считать это ночью. Я собираюсь рухнуть на свой диван. Сэр, сегодня вы ночуете у меня, пока я не найду что получше.

Райли ещё раз кивнул всем за столом и вышел за дверь. Герман понял, что он собирается расчистить путь: убедиться, что Мадпаппи или ещё какой-нибудь кайдзю не скрывается снаружи. Геркулес вежливо поблагодарил их за пиво и вышел вместе с Мако. Она виновато оглянулась через плечо, прежде чем исчезнуть в наступающих сумерках. Ньют, пытаясь осознать этот короткий разговор, рвал в мелкие клочья салфетку, нервно дёргая коленом.
Германн не попытался дотянуться до него, чтобы успокоить. Все рейнджеры прошли через это. Он мог вспомнить время, когда и у близнецов мысли о сотрудничестве с кайдзю не вызывала ничего, кроме гнева и отвращения. Исцеление и привычка придут со временем. Ньют придвинулся к нему, продолжая рвать салфетку. Он вытер нос и сказал прерывающимся голосом:

- Надеюсь, мы не допустили ошибку.
Соня небрежно опустила на стол плетёнку с луковыми кольцами и вытерла руки о фартук: - Ха, недолго они тут посидели.
Герман кивнул: - Да, недолго.

@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Occam's Razor, Occam's Lineage

---

Внезапно Окуджава:

Что самое забавное, стихи Франсуа Вийона я узнала раньше, чем поэзию Окуджавы, так что само имя Вийона, увиденное в названии песни когда-то сработало для меня как пароль. Такое типичное "мы с вами одной крови".

@темы: сокровища, звуки

---

В интернетах происходит всякая занятная жизнь.
Одна подруга пишет, что порекомендованная ей книга совершенно не покатила.
Другая видела сегодня росомаху, выслеживающую зайца, свежее медвежье дерьмо (свалила оттуда быстро) и урановую руду - руда её не впечатлила. С другой стороны, человека, который регулярно видит в собственном бассейне тюленей, сложно чем-то впечатлить.
Друг пишет, что уже здесь, завтра доделает ещё одну картинку, послезавтра вставим всё в паспарту, в четверг - откроем выставку.
Кстати, если кто в Москве, то выставка акварелей раньше питерского, а теперь пражского художника Александра Шуйского с четверга у нас в музейчике (Мемориальный музей А.Н. Скрябина) :

@темы: думаю, чужое, бескорыстный пиар, разное

---

Вот это кто-то прекрасно придумал:

@темы: чужое, глупости всякие, разное

---

Бог всегда выигрывает

@темы: чужое, глупости всякие, разное

---

Так как (о счастье, о радость!) мне уже пару лет как не нужно никого выпинывать в школу, то 1 сентября встретим без букетов и белых фартучков - любимым мегабыстрым ящером, который как раз сегодня удачно родился.

Хороших ролей вам, Бёрн Горман. Хорошей жизни.

Ну и под катом любимый "контрольный в голову":

@темы: кино, сокровища, бёрн горман, разное

---

Я смотрела "Pacific Rim" девять раз, муж - один, но отчего-то наткнувшись в ящике на "Земное ядро", начинаем говорить о Егерях.
- А вот у меня работе есть мальчик - у него футболка с этим... ну Егеря были американский, русский, китайский и...
- Австралийский!
- О, да - вот он - со схемой.
- Но наш всё-таки круче. Просто все танки бывшего союза переклёпаны в Егеря. И у нас самые зрелищные пилоты.
- А ещё...
(хором) - Именно мы спиздили нетронную бомбу! Русские могут достать всё!

@темы: кино, глупости всякие, pacific rim

---

Однако, 85 дядьке исполнилось. Прекрасен (а в килте - особенно). Живи долго, самый лучший Джеймс Бонд.

@темы: сокровища, разное

---

Пишу статью о трансформации образа Юдифи в подаче "для глянца". Уже смешно. Попутно, естественно, читаю стопятьсот текстов, где бедную Юдифь полощут и так, и эдак. Особенно прекрасно, когда её называют "девицей". Хотя, нет - ещё прекраснее, когда её сначала называют вдовой, потом девицей, потом таки подкладывают под Олоферна и вновь называют девицей. Чудеса регенерации.
Ну что стоит людям перед этим сунуть нос - ладно, не в Ветхий завет - просто в Вики. Раз её пока у нас не закрыли. Речь Юдифи перед гражданами Ветилуи:
«Вот голова Олоферна, вождя Ассирийского войска, и вот занавес его, за которым он лежал от опьянения, — и Господь поразил его рукою женщины. Жив Господь, сохранивший меня в пути, которым я шла, ибо лице мое прельстило Олоферна на погибель его, но он не сделал со мною скверного и постыдного греха».
Конечно, сомнительно, что здоровый дядя в воинском лагере три дня с красивой вдовой исключительно о её пророчествах говорил и лишь на четвёртый намекнул на свои желания, но свечку никто не держал, а святым положено верить.

Заодно освежила в памяти забавную Саломею Тициана.
Помните такую его "Девушку с фруктами"?

Предположительно это портрет его дочери Лавинии.
А теперь делаем так:

@темы: думаю, глупости всякие, разное

---

Висит на сцене в первом акте
Бензопила, ведро и ёж
Заинтригован Станиславский
Боится выйти в туалет
(не знаю. кто автор)

(печально) Вот так читаешь хорошего писателя, читаешь, в какой-то момент аж не утерпев покупаешь сама новую книгу (что для меня относительно детективов абсурдно, ибо все годные западные новинки под рецензию мне всё равно достаются даром) и вдруг понимаешь, что человек не то, чтобы исписался, но вот конкретно эту книгу ей делать было не нужно. Понятно, что агент уже, вероятно, весь телефон оборвал и почту обгрыз на тему: "мадам, когда же мы увидим ваш новый шедевр, публика затаила дыхание, н-ну?", а у неё, возможно, зверь непесец как у кинговского героя в "Мешке с костями" и от одного вида текстового редактора блюёшь в ближайшую мусорную корзину, но а нам-то что делать с результатом?
Вот с тем, что "серийный" старший инспектор из достаточно занятного человека превратился в отлакированный манекен с разжижением мозгов и приступами "я страшный полицейский, глаза на меня!" - и кулаком по столу бдыщ. И что в сюжете логические дыры такого размера, что акула из Челюстей-2 проплывёт. И что автор, плюнув на заветы Станиславского, полкниги бродит по сцене, развешивая ружья, арбалеты, гарпуны, базуки и даже ставит в углу небольшой фальконет с пиратского судна, перевозившего сокровища Чёрной бороды (ладно - не фальконет - кусок панели из Янтарной комнаты) - и ни одна хрень из этого арсенала не стреляет. Потому что "всё это тут собран за неведомо сколько лет, чтобы донести до неведомо кого неведомо зачем кодовое слово тайного послания" - это не выстрел.
Если кто дочитал до конца - то это про "Жестокие слова" Луизы Пенни.

@темы: думаю, книги, глупости всякие