Перевод:_ksa

Chapter 25: Ghosts, an exorcism, and shepherding ("Призраки, экзерцизм и овцеводство" )
читать дальше
Он трёт глаза, прогоняя сон.
Не Цюрих. Гонконг. Это Гонконг. Это дом на ещё один день.
Его ладонь лежит на пустом и холодном месте подле него. Он улыбается, и, помотав головой, рывком поднимает себя с постели, чтобы отправится в ванную.
Герман рассматривает своё отражение, почёсывая грудь, где сейчас лишь призрак бандажа. Он разминает крылья, собирая утреннюю порцию таблеток. Сегодня незачем спешить. Неторопливо приняв душ и тщательно почистив зубы щёткой и нитью, он хромает к почти пустому шкафу за дневной одеждой.
Привычные жилеты, рубашки и шерстяные брюки исчезли - Ньют и Тендо сдержали слово и спалили их при первой же возможности. Они даже сделали сендвичи с зефиром (это позволило Герману вспомнить, что зефир он не любит). Но память о беспримесной радости на лицах всей компании заставляет его улыбнуться.
Улыбка исчезает, когда затягивая бандаж он ощущает зуд - первый признак ежегодной линьки.
"Очаровательно. По крайней мере, в этом году я буду в укромном месте пока всё не кончится, - он ёжится, - а может и новый способ ухода поможет".
.................................................................................................................................
От персонала PPDC остался только минимально необходимый костяк, их куда меньше, чем незнакомцев в униформах городских служб, готовящихся снести часть Шаттердома, чтобы превратить оставшееся в мемориальный музей, центр службы по чрезвычайным ситувциям и бункер для защиты от тайфунов на крайний случай. Герман у этой толпы вызывает слабый интерес, и то только как один из немногих иностранцев на базе.
"Купол" суетится, но эта суета непривычная... неуютная, и Герман направляется на крышу, чтобы побыть одному. Он идёт туда, где они с Ньютом устроили пикник.
- Я сомневаюсь, что мы полностью с ними расправились, но возможно мы предельно усложнили им новую попытку.
- "С Божьей помощью" на латыни, - отвечает он на безмолвный вопрос Германа, - понахватался основных фразочек в католической начальной школе.
Герман глотает кофе и понимающе хмыкает.
- Ты к этому готов? - спрашивает Тендо после секунды молчания.
- Что ты имеешь в виду?
- Ньют в режиме двадцать четыре на семь.
Герман пожимает плечами: - А как ты думаешь я прожил последние пять лет?
- Хороший вопрос, - ухмыляется Тендо, - Вам, наверное, без кайдзю труднее будет, чем друг с другом. Совместная жизнь вам двоим на пользу, - снова смеётся он, - Ты знаешь, что нам пришлось отменить пари на "убийство при самозащите"?
- Я слышал, - сухо комментирует Герман.
- А. Они вернули мне деньги, и я отложил их для свадьбы. Вы всё ещё думаете про июль? - спрашивает Тендо, поблёскивая глазами.
Герман посылает ему убийственный взгляд.
Тендо вскидывает ладони, признавая поражение: - Герман, ты же знаешь, что я шучу, - он делает огромный глоток кофе.
- Мне надо спросить. а то это меня изводит: каково это - в одночасье получить в собственную голову чей-то багаж воспоминаний за всю жизнь? Я говорил об этом в Анкоридже с Бекетами, но у них было так много общего, так что там нечем было особо делиться. Но ты и Ньют...
- Я пытаюсь не обращать вимания на то, что пришло ко мне от Ньюта и хранить его воспоминания отдельно от своих. У меня нет права знать то, о чём он не счёл нужным мне рассказать.
- Думаешь, и он так чувствует? - ухмыляется Тендо.
- Нет, конечно. Он уже мне признался, что постоянно читает мои воспоминания.
- Весьма бесцеремонно, да?
Герман со вздохом кивает.
- И никакого желания сравнять шансы?
Герман качает головой.
- Никакого любопытства?
- Естественно, мне любопытно, - вновь вздыхает Герман, - но рыться в воспоминания Ньютона это... неподобающе.
- Ты имеешь в виду, что ничего не посмотрел из его головы? Даже капельку-чуточку-немножечко не заглянул?
- И всё? Ты так всё и оставишь?
Герман крепче вцепляется в перила: - Естественно, оставлю.
- Мужик, если ты не вешаешь мне лапшу на уши, то это впечатляет. Я прям не представляю, у кого ещё такая выдержка.
Фыркнув, Герман отворачивается к гавани.
- В самом деле, из тебя бы вышел наихреновейший шпион. Слишком много почтения к приватной жизни. Что, я думаю, имеет смысл, учитывая...
Герман напрягается, сжимая руки до побелевших суставов: - Учитывая что?
- Учитывая, что тащить из тебя что-то о тебе - как зубы драть.
Герман отпивает кофе, маскируя нервный смешок и улыбается другу.
- Нужно пойти подобрать кой-какие хвосты, - сообщает Тендо, отворачиваясь. - Наслаждайся видом, брат, - машет он рукой.
Помахав в ответ, Герман переводит взгляд на гавань, где плавучие краны поднимают из воды части Багрового Тайфуна. Ряд бакенов отмечает местоположение Черно Альфы - для российской команды по подъёму затонувших судов, прибывающей на следующей неделе.
"Мы - пережитки прошлого, которое те, кто у власти, хотят забыть. Нет, они не хотят избавиться от всех нас. Только от тех солдат, что ещё уцелели. Мы - дурные воспоминания, - он растирает лицо, - Дурные воспоминания. Как те, что я вывалил на Ньюта. Надеюсь, ему попадётся только то немногое светлое, что я сберёг. Для остального он слишком хорош.
Он яростно стирает уже готовые потечь слёзы и расправляет плечи. Схватив трость, он в последний раз медленно бредёт назад - в свою - их - лабораторию.
........................................................................................................................................................................
Стоя наверху лестницы, Герман влажной тряпкой начисто вытирает доску. В широких чёрных промоинах исчезают призраки пятилетней суммы всех уравнений и кодов. Словно их никогда и не было. То, что они вообще когда-либо существовали и что-то значили подтверждает только исчезновение - отсутствие - Разлома. И даже так они будут скоро забыты.
Когда он заканчивает доски черны, как беззвёздная полночь. Глубоко вздохнув, Герман поворачивается спиной к своему - уже бывшему - рабочему месту. Выключив свет, он идёт к двери и закрывает её. Он уходит не оглядыаясь.
..........................................................................................................................................................................
Его телефон подаёт голос, когда он вешает свой бандаж на спинку рабочего кресла. Проверяя голосовую почту, он складывает полностью расправленные крылья и выбирает из списка контактов имя.
- О, господи! Кайдзю вернулись?
- Что? Карла, что ты несёшь? - задыхается Герман.
- Ты же никогда не звонишь, - упрекает она, - так что я решила, что, может, уже конец света..
Он закатывает глаза: - Нет, это не Апокалипсис. Я завтра отправляюсь в Новую Зеландию.
- И решил сказать мне "до свидания", прежде чем отказаться от цивилизации?
- ...да...
- Ладненько, но не раньше, чем я немножко потреплюсь со своим младшим братиком, - заявляет она, - Знаешь, дети две недели были совершенно несносны. Они все иззавидовались кузинам, которые видели тебя живьём.
- Прости, Карла. Не хотел усложнять тебе жизнь.
- Попустись, Менни. Я понимаю, что ты не можешь просто так повсюду мотаться. Я просто в изумлении, что ты вырвался в Европу.
- Спасибо богу за военный транспорт, - вздыхает Герман.
- Ты рискуешь застрять на этом своём острове. Ты же не можешь летать...
- Нет, не могу. Там и умру, наверное.
- Сначала будешь стареть. Очень долго.
- Это уж как решат бог и генетика.
- Как и с нами всеми, Герман, - мягко говорит она.
Они болтают ещё несколько минут, пока Карла не отключается, чтобы вернуться к работе.
Он продолжает крутить в руках телефон. Бастин на лекции. Дитрих с пациентами. Ньют... Его телефон всё ещё не заработал. Вместо того, чтобы написать сообщение, он прячет телефон в карман пиджака и выбирается из кресла.
.......................................................................................................................................................................
Его последние личные вещи находят своё место в багаже. Он принимает вечерние таблетки, переодевается в пижаму и укладывает в чемодан одежду, что носил сегодня. Не упакованными остаются только дорожная одежда и лекарства, которые понадобятся утром.
Герман оглаживает ладонью столешницу, потом теребит цепочку очков, потом выщипывает нитки из казённого армейского одеяла и суровых простыней. Какое-то время он читает - сначала материалы по экологическому моделированию (обзоры, в основном), затем новый цикл статей о природе Разлома (чушь, в основном), фанатский перевод "Кайдзю в истории кино", загруженный Ньютом в его планшет и, в конце концов, книгу, которую ему подарила мисс Иен и "коллектив сотрудников". После всего этого он капитулирует и смотрит в потолок.
"Возможно я смогу заснуть в самолёте".
Через несколько часов, проведённых в постели за подсчётом овец, Герману удаётся догнать сон. Когда он наконец-то засыпает, то ощущает тёплый ветер и видит в тёплых красках.
И Ньют машет рукой с песчаного пляжа.
@темы: переводы, фанфики, pacific rim, Athene Noctua, Owl and Dragon
...а мне надо пнуться и взяться за иглу. очень хочу, чтобы крылатая мелочь досталась тому, из-за кого я в хлам упоролся этой вселенной.)
Вот сдам статью - и сяду вычитывать Ньюта, сидящего на острове. Вот там я точно вымру с этими его скачками по чужой памяти.
Скачки я почти распутала (ух, это было занятно - особенно то место, где Ньют сам постоянно договаривает реплики за Германа, пока тот пытается понять, как идёт бой мальчиков Бекет), а вот теперь надо сделать, чтобы подстрочник заговорил по-русски - и это самое весёлое.
Ваш перевод вдохновляет и дает мне силы рисовать с:
Могу только сказать, что хотела бы вам посвятить этот рисунок, так как без вас он бы не увидел свет)
maryallen138.deviantart.com/art/Athene-noctua-4...